С первых этажей слышится грохот открывающихся дверей, ругань и топот поднимающихся по лестнице ног. Диона устало вздыхает, потирая переносицу, и разворачивается в тот момент, когда отворившиеся двери с жалобным скрипом стукаются о стены. Мужчина стремительно пересекает комнату, останавливаясь вплотную к ведьме. Жёлтые глаза раздражённым огнём пробегаются по её лицу.

— Где. Мой. Сын? — чеканит маг. — Приведи его сюда. Немедленно. Я хочу поговорить с ним.

— Где твои манеры, Эрбин? — тонкая бровь Верховной Жрицы взметается вверх. — А как же «пожалуйста»?

Мужчина в ответ гневно сжимает губы, явно сдерживая себя от грубого ответа. Ведьма с усмешкой создаёт в воздухе бумагу, перо и чернила. Письмо исчезает в воздухе в красноватом мерцании. Диона подходит к креслу у окна и садится, элегантно закинув ногу на ногу. Эрбин начинает мерить шагами комнату.

— Не мельтеши перед глазами, скоро его приведут, — бросает женщина, смотря на гуляющую на заднем дворе прислугу.

— Как ты вообще допустила этот суд?! — вспыхивает маг, опираясь руками о письменный стол.

Диона чувствует кожей чужую горячую вибрирующую магию. Она дёргает плечом, прогоняя неприятные ощущения.

— Неужто ты думал, что я пойду против Совета?

— Диона, которую я знал, пошла бы, — разочарование в глазах Эрбина бьёт ведьму наотмашь.

— Дионы, которую ты знал, давно нет, — шипит в ответ женщина.

Маг открывает рот, чтобы ответить, но двери внезапно отворяются, и стража заводит Алкея. Молодой человек выглядит утомлённо, на запястьях висят магические оковы. Эрбин кидается к сыну, порывисто обнимая и бегло оглядывая с ног до головы.

— Почему мой сын в кандалах? — прикрикивает мужчина на стражу. — Снимите это немедленно.

Стражники вопросительно смотрят на Верховную Жрицу и после её кивка снимают звенящие цепи и выходят из комнаты. Алкей растирает запястья и улыбается отцу.

— И как ты собираешься решать эту проблему, ведьма? — спрашивает Тиндаль-старший у Дионы. — Ты же понимаешь, что во дворце завелась крыса. Только через посредника убийца смог бы попасть в покои Мароны.

— Я прекрасно это знаю, Тиндаль, — огрызается ведьма. — В моей отлаженной системе появилась брешь, а это сильно бьёт по самолюбию, знаешь ли. Я не меньше тебя хочу найти виновного. Завтра прикажу Мадвесту допросить каждого во дворце, включая членов Совета, которые ещё не успели уехать.

— Мадвест? — маг с насмешливым удивлением поднимает брови. — Давненько я его не видел. Кстати, о тех, кого давно не видел. Где Карлетт?

— Поехала решать проблему, — отвечает ведьма, взмахивая рукой и снова отворачиваясь к окну.

Эрбин вопросительно хмурится, переводя взгляд на сына. Алкей садится за шахматный стол, берёт фигурку королевы, вертя её между пальцев, и вздыхает.

— Она убедила Совет дать ей время, чтобы доказать, что я невиновен. Сказала, что найдёт озеро Правды.

— Озеро Правды?! — перебивает сына Эрбин. — Это выдумки. И только не говорите, что отправили её одну!

— Карлетт нашла карту к озеру.

— Часть карты, — поправляет Верховная Жрица, не отрываясь от окна.

— И вы не подумали, что это может быть просто старая подделка?

— Конечно подумали, Эрбин, — отвечает ведьма, вставая с кресла и подходя к магу ближе. — Но не на каждой подделке есть фирменный водяной знак семьи Ласкьер.

Брови мага удивлённо приподнимаются. Тиндаль-старший присвистывает.

— Тогда Карлетт права, карта подлинная… Сколько времени дали градэны на поиски озера?

— Месяц, — выдыхает Алкей.

Повисает напряжённое молчание. Тиндаль-старший снова начинает расхаживать по комнате, цокая и скрипя зубами. Затем останавливается, чешет бороду и спрашивает:

— Где она сейчас?

— Проехали второй восточный блокпост, — отвечает Диона.

— Значит, скоро будут в Игг-Сабетте. Но что, если озеро находится в Леурдине? Эрдане? Или, не приведи Богиня, Дендрасте? Карлетт не успеет.

Слышится хруст. Алкей разжимает пальцы. На чёрно-белую клетку падает сломанная фигурка королевы.

— Моя дочь — смышлёная девушка. Что-нибудь придумает, — говорит Верховная Жрица, складывая руки на груди.

— Я и не сомневаюсь в своей невестке, — отрывисто произносит маг.

— Это слишком опасно! — Алкей вскакивает, хлопнув ладонью по столу. Шахматные фигуры испуганно вздрагивают. — В Ихт-Карае сейчас особенно неспокойно, а она отправилась совсем одна! Если с ней что-нибудь случится!..

Эрбин перехватывает сына за плечи и чуть встряхивает.

— Успокойся! И не веди себя, как баба на выданье. Ты не доверяешь своей жене? — спрашивает старший маг, всматриваясь в жёлтые глаза сына.

— Доверяю, — уверенно отвечает Алкей.

— Тогда не волнуй сам себя. Запомни, доверие — это остов любых отношений. Карлетт со всем справится.

Эрбин говорит это сыну, но глаза его направлены на Верховную Жрицу. Диона сжимает губы на мгновение, а потом, гордо вскинув голову, произносит:

— Ты, должно быть, устал после долгой дороги. Прислуга отведёт тебя в приготовленные покои.

— И…

— И я накажу подготовить Алкею его прошлую комнату, — кивает ведьма на вопросительный взгляд мага.

Тиндаль-старший задумчиво жуёт губу, медленно кивает. Ведьма берёт в руки маленький колокольчик. Звук нежного перезвона заполняет пространство, и в комнату входит миловидная девушка. Верховная Жрица кивает ей, указывая на Тиндаля-старшего. Девушка подскакивает к магам, кланяется и выходит вместе с ними из покоев, провожая до комнаты старшего мага. Ещё раз кланяясь, она уходит, скрываясь за коридорным поворотом.

— Отец, — Алкей провожает служанку взглядом и говорит — Ты сказал, что во дворце завелась крыса. Необходимо узнать, кто это, и как можно скорее. Возможно, он или она ещё не успели покинуть Карандэ.

Эрбин вздыхает, зачёсывает пятернёй седые волосы, и с тревогой смотрит на сына.

— Оставь это мне и мадам Лави, Алкей. Если ты будешь недоверчиво себя вести в сторону других ведьм, подозрения, павшие на тебя, лишь усилятся.

— Но…

— Никаких «но», сын. Это приказ, — старший маг смотрит строго и властно. — А теперь иди к себе. И не загружай свою голову мыслями.

— Как скажешь, отец, — кивает Алкей.

Эрбин хлопает сына по плечу, ободряюще улыбается и скрывается за дверьми. Алкей качает головой и идёт в сторону восточного крыла дворца. По полу гуляет сквозняк. Он забирается под ткань штанов, щекоча щиколотки. Настенные канделябры создают блики танцующим пламенем свечей. У дверей стоят уже знакомые неприветливые охранники. Маг кивает им, заходя внутрь. Комната холодная, серая и пахнет камнем, уже ставшая привычной, без лишних изысков и украшений. Только кровать, шкаф, стол со стулом и прикроватная тумба. Радуясь, что уже завтра будет засыпать на прежней удобной кровати, Алкей подходит к столу, зажигая обрубок свечи. Кидает на кровать пояс и тянется снять рубаху, но останавливается, слыша за спиной шорох. Не успевает маг обернуться, как сильный удар по голове заставляет его провалиться во тьму.

Девушки выезжают с блок-поста ранним утром. Солнце только показывается из-за горизонта, а трава ещё покрыта росой. Офицер Мемур стоит у одного из столбов, наблюдая, как Карлетт и сонная Эмрис запрягают лошадей. Фана уже сидит в седле и делает пометки в своём блокноте.

— Спасибо за предоставленный ночлег, офицер, — подъезжает к мужчине Карлетт.

— Рад служить, госпожа, — маг прикладывает кулак к груди с левой стороны и кланяется. — Могу ли я вам ещё чем-либо помочь?

— Скажите, в последнее время не было никаких слухов?

Офицер непонимающе хмурит брови.

— Я не уверен, госпожа. Единственный слух, дошедший до нашего поста, о переносе даты инициации. Неужели случилось ещё что-то? Из-за этого вы здесь?

— Ничего серьёзного, о чём вам стоило бы переживать, — предупреждающим тоном произносит Карлетт.