— Вот, — выдохнула она. — Тут я спрятала всё ценное, кроме того, что могла взять с собой и продать в Глиммо и Финнесберге. Хотела потом вернуться и забрать остальное, но… События развернулись иначе, и у меня не было времени прийти сюда снова.

— И что там? — Алан окинул взглядом мешок, приподняв бровь.

— Думаешь, помню? Смотри сам, — фыркнула зверолюдка. — Ты маг смерти, может, найдёшь что-то ценное. Я поэтому и хотела сюда зайти. Твоя же специализация.

— И правда, — хмыкнул маг. Пока волчица пыталась отдышаться, присев у стены, он опустился на колени и начал доставать всё, что долгие годы хранилось внутри.

На самом верху лежали несколько склянок из толстого стекла с разноцветными жидкостями, ни одну из которых он не смог узнать по внешнему виду, а чуть глубже, под прослойкой из лоскутной кожи, сложенной в несколько раз, оказались вещи, вызвавшие у колдуна больший интерес: четыре больших магических кристалла округлой формы, очевидно, обработанные неким мастером, фонящий маной длинный кинжал из чёрного камня, похожего на обсидиан, свёрнутый плащ из плотной коричневой ткани, тоже, вероятно, зачарованный на неизвестный эффект, маленький мешочек с металлическими монетами, на которых Алан разглядел искусно выгравированные штихелем черепа, большую чёрную сферу-артефакт, свёрток с инструментами для тонкой гравировки, пустой амулет в виде заострённого книзу клюва и объёмную книгу с плотной обложкой из толстой дублёной кожи чёрного цвета без подписей.

— Пу-пууу… — Алан вздохнул, рассматривая всё, что достал из мешка и разложенное вокруг. Без помощи опытного мага вряд ли получилось бы разобраться, что есть что, и некромант призвал на помощь душу Мортис, выхватив из-за пояса кинжал Вельсигг. Обрадованная вниманием, призыватель долго и неуёмно жаловалась на одиночество, прежде чем всё-таки выслушать кузнеца. Он подробно описал ей склянки с жидкостями, но познания той в алхимии оказались никудышными. После предложения выпить по чуть-чуть из каждой бутылочки идею распознать зелья парню пришлось отложить в сторону. Магические камни, как ни странно, оказались именно магическими камнями, правда, уровнем повыше: благодаря тонкой ручной обработке потоки маны внутри кристаллов концентрировались в самых доступных для взаимодействия с магом местах, сильно облегчая их использование и ощутимо усиливая эффект наложения чар с применением камней. Насчёт плаща с кинжалом Мортис тоже ничего не сказала, а вот монеты узнала, сообщив, что гильдия находила такие в относительно старых местах захоронений некромантов, принадлежавших к Альянсу, и предположила, что сообщество магов смерти планировало ввести собственную валюту на територии Айнзельда. Предназначение инструментов Алану было понятно, а амулет-клюв, судя по всему, был основой для дальнейшего зачарования, но сейчас не содержал в себе ни капли магии.

— Ещё тут есть сфера, — подводя итог, сказал маг, глядя на артефакт, подозрительно напоминавший тот, что был в пещере. — Как та, в которую впитались ваши с Вельсигг силы.

«Приложи к ней руку и узнаешь», — беззаботно заявила душа Мортис.

Экспериментировать у парня желания не было. С другой стороны, он умел контролировать свою ману, поэтому опасаться мгновенного опустошения явно не стоило. Переборов сомнения, он всё-таки коснулся пальцами гладкого чёрного шара. Зарфи с интересом стала наблюдать, как артефакт в руке спутника начал мягко светиться и пульсировать внутренним бледно-зелёным светом. Алан нахмурил брови. Он не совсем понимал, что именно происходит, но почувствовал, как чья-то воля вмешивается в его действия. Возможно, это была воля самого артефакта, сказать точно было нельзя. Маг ощутил странное удовлетворение, исходящее от души Мортис в кинжале.

— Что это такое? — сжав зубы, спросил он, когда тело, почти не повинуясь, поднялось с колен.

«Без понятия, но мне крайне любопытно, что произойдёт», — раздался в голове голос души.

Раньше времени поднимать панику не было смысла, поэтому Алан приказал волчице следить за его действиями и в случае чего остановить. Тело, продолжая жить своей жизнью, медленно подошло к алтарю и водрузило сферу на центр алтаря, где была вытесана подходящего размера впадина. Как только шар занял место, он тут же погас. Но длилось это недолго: вскоре спутники увидели, как в чёрных пустых глазницах статуи разгорелись крохотные огоньки. Заплясав, они постепенно увеличились до размера самих глазниц и вспыхнули уже полноценным пламенем. Свод комнаты едва заметно дрогнул, и по ней прокатился леденящий душу шёпот:

— Смерть…

Сказать, кому этот шёпот принадлежал, было невозможно: он исходил как будто бы отовсюду одновременно, и судя по тому, как дёрнулись уши волчицы, она тоже его услышала.

— Мортис? — вопросительно сказал Алан, почувствовав, как к нему снова вернулся контроль.

«Никогда такого не встречала», — призналась та.

— Подожди… — Зарфи подошла к статуе женщины в балахоне и задумчиво осмотрела её. Она обратила внимание на место, где при внимательном рассмотрении можно было заметить небольшой скол. — Кажется, у неё не хватает части. Скорее всего, руки.

— Я всё равно не понимаю, — склонил голову набок Алан. — Нам надо что-то с этим сделать?

— Кажется, да, — кивнула зверолюдка. — Ты положил артефакт на алтарь, у этой тётки загорелись глаза, потом этот шёпот. Я сама толком не знаю, что происходит, но это что-то важное. Может, какой-то секрет или тайник?

— Не исключено. — Алан и сам теперь был заинтересован в разгадке. Если лич сокрыл здесь что-то интересное, это непременно нужно было найти. Безделушки не прячут за семью замками.

После долгих и тщательных поисков товарищам удалось найти несколько раздробленных и покрошившихся кусков отломанной руки. Чтобы с помощью маны соединить эти части, некроманту потребовалось почти два часа: он далеко не сразу сообразил, как нужно визуализировать воздействие сырой энергии на камень для нужного эффекта. В конце концов, потерянную конечность из сплавленных обломков удалось вернуть на место. Рука была пуста, но наверняка когда-то держала нечто, покоившееся в ней.

Ответ, однако, нашёлся быстрее, чем рассчитывал Алан: он снова потерял контроль над своим телом, только в этот раз даже не смог ничего сказать. Лишь наблюдал, как его собственный организм вернулся к мешку, подхватил кинжал из чёрного камня и вложил его в неподвижную кисть женщины в балахоне. Ладонь обожгло, когда рука, повинуясь чужой воле, скользнула по бритвенно острому краю лезвия. Пещера снова содрогнулась, и до ушей донёсся шёпот, все такой же пугающий:

— Клятва…

— Клятва? — Зарфи выглядела уже не такой беззаботной. — Что ты сделал?

— Это был не я, — покачал головой Алан, снова чувствуя, как контроль над телом возвращается к нему. Он поморщился, глядя на кровоточащую ладонь с глубоким порезом. — Опять не я. Надо рассказать Йоргриму. Пойдём.

Но выйти спутники не успели: комната содрогнулась ещё раз, в этот раз — гораздо сильнее, чем раньше, и туннель, из которого двое попали в помещение, с низким гулом перекрыла массивная гладкая плита с круглой выемкой по центру, такой же, как на алтаре.

— С-сука, — выругалась Зарфи, откашливая поднявшиеся в воздух столбы пыли. Когда в пещере снова стало можно видеть, она обратила внимание на выход и округлила глаза. — Эй! Там такая же штука для этого шара!

Алан попытался достать сферу с алтаря, но та будто приросла намертво: как ни пробовал маг подковырнуть её, она даже не сдвинулась.

— Похоже, ловушка, — вздохнул некромант. — Видимо, нам придётся закончить начатое. Какой-то ритуал или вроде того. Иначе не выйдем.

— И в чем его смысл? — задала риторический вопрос зверолюдка, обеспокоенно оглядываясь и принюхиваясь.

— Не знаю. Может, в книгах…

Алан бросился к мешку, около которого лежали толстые толмуды, и принялся быстро листать их. Но содержимое было выведено всё теми же неровными и чуждыми его разуму иероглифами, которые двое видели на стенах при входе.