— Зачем? — удивлённо спросила зверолюдка, склонив голову набок.

— Надо кое-что сделать. Лангейр, когда будем неподалёку от деревень старателей, я умерщвлю тварей и оставлю их в поле. Попросишь у местных помощи дотащить их оттуда и продашь туши. На вырученные деньги нужно будет купить немного угля, дров, стекла с песком, железа и жира.

— Хорошо, — кивнула девушка, и хоть в её взгляде тоже читался немой вопрос, озвучивать его Фисс не стала.

Вдалеке время от времени начали проявляться смутные очертания горных вершин и крутых отрогов. Алан потерял счёт времени, которое они провели в дороге. Отсутствие нужды во сне, пище и отдыхе полностью сбило некогда существовавшие в организме биоритмы, и первое время было до смешного непривычно бодрствовать круглые сутки. Но спустя несколько дней глаза мага привыкли к тому, что тьма просто сменялась светом и наоборот.

Во время ночёвок некромант тратил свободное время, чтобы попытаться разобраться с записями в книгах, найденных в схроне Зарфи, но эти попытки были тщетными. Лингвист из Алана оказался, как пуля из навоза. Поэтому книги были благополучно захоронены на дне походной сумки до лучших времён.

Когда до обитаемой местности перед хребтом оставалось не больше полулиги, Алан и компания разбили в стороне от тракта лагерь. Зарфи заняла палатку и с головой залезла в спальник, а лич остался снаружи, поддерживая огонь в костре оставшимися запасами заледеневших деревяшек, чтобы разогнать сгустившийся сумрак. Несколько раз за ночь подконтрольные ему звери отбивали нападения голодных хищников, и наутро, к возвращению Лангейр, возле палатки собралось два десятка туш. Некромант и волчица снялись с места и переждали вдалеке, пока прибывшие из деревни старатели оценивали добычу, рассчитывались с девушкой и грузили трупы на большие деревянные сани, запряжённые лохматыми лошадьми.

Ощутимо потяжелевший мешочек с монетами так же быстро полегчал, когда Фисс вернулась в лагерь с покупками, погруженными на запряжённые сани, которые взяла в аренду у местных на несколько суток. Спутники проехали между деревень и направились к отрогу, на котором Алан какое-то время жил вместе с Зарфи, защищаясь от охотников. Лошадь с большим трудом преодолевала подъём, то и дело спотыкаясь на заснеженной тропе о выступающие камни. Но телегу на широких полозьях всё-таки удалось доставить к мосту. Первым делом товарищи обследовали шахту. Несколько ходов обвалились за время отсутствия обитателей. Оборудованная мастерская оказалась, к удивлению Алана, нетронутой. Видимо, охотники не посчитали нужным нагружать себя барахлом, надеясь выручить солидный куш за некроманта.

Троица переправила закупленные ресурсы через шатающийся мост и разместила их в пещере. Лич развёл большой костёр, к которому тут же прильнули продрогшие девушки, достал из сумки несколько скрученных листов пожелтевшей бумаги, уголёк и сел в дальнем углу жилого помещения, вспоминая навыки составления чертежей. Спутницы, немного согревшись, взялись готовить ужин: дело шло за полночь, и урчащие желудки напомнили им, что мертвец, не нуждающийся в пище, в отряде всего один.

На разработку схемы будущего изделия в нескольких проекциях у некроманта ушло почти двое суток. Пока он был занят делом, Зарфи слонялась по туннелям, молча думая о своём, а Лангейр съездила в деревню, вернула повозку и возвратилась обратно с запасом пищи. Миниатюрная фигура с огромным мешком за спиной вызвала у волчицы приступ смеха, от которого та отошла не сразу, но всё же помогла разгрузить припасы свободной рукой. Фисс вызвалась подлатать износившиеся доспехи и одежду товарищей, а Алан начал претворять новую разработку в жизнь.

Он раскалил угли до ярко-жёлтого, закинул в них десяток слитков и долго перековывал в несколько монолитных брусков разных размеров. Когда те были готовы, маг начал с особой тщательности придавать им нужные формы в соответствии с чертежом. Скруглял, выравнивал гладилкой, заминал острые фаски, оформлял в некоторых местах неглубокие выемки, вытягивал сужающиеся полосы и подготавливал места соединений в виде шарниров под запрессовку. Не меньше времени и сил заняла подгонка всех деталей друг к другу при тестовой сборке. Волчица время от времени с интересом поглядывала за работой лича, но не понимала, что он делает, пока в один из дней он не подозвал её к себе.

— Дай руку.

Зарфи протянула ему целую лапу, но он отмахнулся от неё:

— Другую!

— А! — Поняв, чего он хочет, зверолюдка выставила вперёд обрубок утраченной по локоть руки и склонила голову набок. Обхватив её за конечность холодными костлявыми пальцами, маг взял в другую руку свою разработку, которая представляла собой железное подобие руки. Протез был полым внутри. Он вобрал в себя основание в виде предплечья, соединённую шарниром тяжёлую кисть и выходящие из неё сегментированные подвижные пальцы, оканчивающиеся бритвенно острыми когтями.

— Это что? Это как? — Зарфи явно не совсем понимала, что собирался сделать Алан, пусть внешний вид изделия и наталкивал её на определённые мысли. — Оно же не часть меня!

— Это пока, — спокойно ответил некромант. Он поднёс протез ближе и аккуратно установил его на обрубке, слегка надавив. — Всегда мечтал заняться биомеханикой.

— Биочем? — Волчица нахмурилась, но послушно позволила плотнее установить железную штуковину, которая непривычно холодила конечность.

— Биомеханикой. Соединение живой и неживой материи, если по-простому. Не знаю, получится ли, но я обдумывал этот процесс с момента нашего выхода из убежища. Будем надеяться на лучший исход, иначе ты сойдёшь с ума и станешь поехавшим монстром, жаждущим крови.

Волчица тревожно дёрнула хвостом, но тут же рассмеялась, и лич шикнул на неё, приказав не двигаться.

— Да стою я, стою.

— Вот и стой. А лучше — пошли к твоему спальнику. Если ляжешь, мне будет проще провести процедуру.

Спорить зверолюдка не стала. Она с комфортом разместилась поверх мешка, вытянув покалеченную конечность с натянутым на неё протезом, и поморщилась:

— Тяжёлый…

— Привыкнешь. Пока что он — чужая для тебя часть. Возможно, будет больно, даже очень больно. Деревяшку в зубы дать?

— Обойдусь, — фыркнула волчица. — Зарфи и не такое переживала.

— Я предупредил.

Зафиксировав протез как следует, Алан уселся поудобнее, приложил одну ладонь к руке Зар, а вторую — к протезу. Пальцы засияли бледно-зелёным с золотистыми прожилками свечением, которое плавно распространилось на ещё не соединённую конечность из чужеродных материалов и родной плоти. Зарфи сглотнула и нервно заёрзала.

— Не двигайся.

— Угу.

Но «угу» зверолюдки не возымело никакого подтверждения: когда заклинание начало действовать, зверодевушка сначала глухо заскулила, а потом не сдержалась, начала выть и дёргаться. Часть концентрации пришлось пустить на то, чтобы обездвижить её, обмотав магическим хлыстом прямо поверх спальника. Волчица ясно чувствовала, как её кожа и мышцы начали буквально срастаться с нагревающимся металлом: железо входило в плоть, а плоть — в железо. Но это было ещё не самое болезненное. Началась внутренняя перестройка. Мышцы стали расслаиваться на отдельные волокна, изменять своё положение, удлиняться, мясо — заполнять пустоту внутри протеза, а нервы — тонкой сетью пронизывать новообретённую плоть, натягиваясь, как струны. Всё это сопровождалось такой невыносимой болью, что у Зарфи перед глазами засияли ослепительные светляки. В другой ситуации она давно потеряла бы сознание, но сейчас у неё это не получалось, поэтому волчица проживала каждую секунду, как бесконечный поток мучений, пока её конечность мутировала, сливаясь с укреплённым маной металлом, который Алан во время изготовления активно усиливал, превращая в сверхпрочный сплав магической эссенции с химическим составом и кристаллической решёткой здешнего железа. Лангейр с явной тревогой и страхом слушала оглушительные вопли Зарфи, но не видела толком, что именно происходило. Да и не хотела смотреть.