— Беспламенный факел, вот так штуковина. В мире есть Неимоверные вещи, которые познать мы не в состоянии, — признал Дубыня, разглядывая фонарь. — Взять, например, моего друга Шиша, у него есть скатерть-самобранка. Выдает из ниоткуда любое блюдо, какое пожелаешь.

— В нынешнее время во истину бесценная хрень, — отметил Иван. — Я знал гонца из Первограда, у него были сапоги-скороходы. Шустрый был как черт, ни один конь не мог за ним угнаться. Он их никогда не снимал, и спал в них, и в баню ходил. Но от судьбы он убежать не смог, снял с него кто-то эти сапоги, вместе с ногами.

— У моего отца был знакомый егерь, у которого был плащ-невидимка.

— Каких только чудес не существует, — произнес воевода.

— Все это не сравнится с тем, что есть у нас, — охотница намекнула на Корону. — Нам нужно двигаться дальше.

Маша была приятно удивлена, когда увидела свою Зорьку. Она подбежала к корове и обняла ее за шею. Погладила по голове и потрогала рога.

— Зорька! Спасибо вам! Спасибо! — говорила она, чуть ли не прыгая от радости.

Благодарность девчонки согрела душу Ивану. Он вспомнил, что делать добро приятно. Это стоило дюжины разбойничьих жизней.

— Я не знаю, как вас отблагодарить. У меня нет ничего ценного.

— Нам от тебя ничего и не надо, — сказал Дубыня. — Но мы, с удовольствием, попили бы молока.

Плевое дело, Маша подоила Зорьку и напоила трех путников парным молоком. А в обмен путники поделились с Машей своей едой, дали ей вяленое мясо, сухофрукты и сухари.

Ранним утром из сарая, зевая и почесывая зад, вышел только что проснувшийся головорез. Спал он всю ночь, как убитый. Он не помнил, как оказался в стоге сена, и вообще большую часть вчерашнего вечера, а значит гулянка удалась. Стряхнув со своей одежды солому, он поднял глаза. Картина перед ним предстала страшная. Он увидел, что его напарники по разбою, его братья, с которыми он вчера так весело кутил, мертвы. Теперь они — куча трупов, куча искалеченных тел в лужах крови.

— Какого хуя здесь произошло, раздери меня черти?!

Бонус

Текст письма, написанного старым рыбаком своей сестре, в пересказе Ивана Удалого:

Чернава из Кутюрьмы дочь Бажена, моя сестра, пишу тебе на смертном одре, хотя не знаю, жива ли ты сама. У нас были разные взгляды на жизнь и вообще на все, поэтому поводу спорили мы множество раз и дрались. Прошло много лет с тех пор, как мы виделись последний раз. За это время я многое обдумал, осмыслил. На многое произошедшее взглянул с другого угла. Долго думал, что тебе написать, наконец, придумал. Жалею только о том, что не смогу сказать тебе это, глядя в глаза. Вот тебе мои последние слова.

Так вот знай, я тебя как ненавидел, так и ненавижу, тупая пизда! Мозги мне ебала всю поганую жизнь! Строила козни, сука ты ебучая! Как же много раз я представлял себе, как спляшу на твоей могиле! Жаль, не судьба. Так вот, я тебе и на том свете житья не дам, падла! Встречу тебя там и нахлобучу, паскуда! Иди на хуй! На хуй иди, тварь! Шалава!

Оскорблений в письме было еще много. Старый рыбак имел большой словарный запас. Некоторых ругательств Иван даже и не знал.

Покинув поселок Кутюрьма, Дубыня, Иван и Лиса отправились вниз по течению Мать-реки. Они шли то близко к воде, то удалялись в сторону. Погода была пасмурной, угроза дождя была постоянной, но он все не начинался. Путники надеялись что обойдется и им не придется мокнуть. Не обошлось. Зарядил дождь, да не простой, а обжигающе горячий.

— Это дурной знак, — сказал воевода. Зачастую это означало, что местность осквернена Мраком.

Дубыня вел их по берегу, вниз по реке. И к моменту, когда стало мокро и горячо, они шли вдоль скалистого склона, в котором, на их удачу, был проем, пещера. В ней они и решили переждать дождь.

— Скорее бы это дерьмо закончилось, — сказал Дубыня. — Не хотелось бы терять светлое время суток.

Однако, время шло, день подходил к концу. Дождь, как назло, прекратился только когда стемнело. Решили заночевать в этой самой пещере. Как они подумали, место сухое и укромное, для ночевки удачное. Они ошибались.

Расположились путники не далеко от входа в пещеру, в закутке, так, чтобы снаружи их видно не было. Дубыня и Лиса игрались с фонарем. Дуб светил им на стену, а Лиса своими тонкими эластичными пальцами разыгрывала представление. На стенах пещеры появлялись тени, в которых можно было узнать разных зверей, таких как: собака, заяц, птица и другие. Потом Лиса и Дуб сменили друг друга. Воевода пытался повторить за охотницей, но из-за его толстых кривых пальцев изображаемые им звери получались уродливыми и деформированными. Это вызывало у Лисы смех.

Иван лениво наблюдал за этим, отвлекаясь на то, чтобы давить каблуком своего сапога, проползающих рядом с ним, жучков. Несколько раз он слышал странные звуки, похожие на перешептывание, из темноты, из глубины пещеры. Так как остальные никак на это не реагировали, то и он на это не обращал внимания, списывая это на эхо или завывание ветра. Тем не менее, он продолжал прислушиваться, вглядываясь в темноту. Он вновь кое-что услышал. И он готов был поклясться, что кто-то напевал песенку.

— Вы слышали это? — привлек внимание своих попутчиков Иван.

— Что слышали? — хором спросили воевода и охотница.

— Мне кажется, мы здесь не одни, — разбойник указал пальцем туда, откуда слышал звуки.

Дубыня направил фонарь в указанную часть пещеры. Ничего, кроме каменных стен. Поймав тишину, остальные двое тоже что-то услышали.

— Чтобы не быть застигнутыми врасплох, нужно убедится, что здесь нет никого, кроме нас, — сказал Иван.

— Ну, пойдем, посмотрим, — согласился с ним Дубыня.

Они прошли в дальнюю часть пещеры, и обнаружили в стене лаз, не большого размера проход в туннель, который не было заметно из другой части пещеры из-за большого камня. Звуки доносились оттуда, но когда они приблизились, все утихло. Куда ведет туннель нельзя было увидеть, так как он извивался. Стоя рядом с проходом, все трое ощущали вибрацию, словно по ту сторону от них шевелится что-то большое.

— Нам не стоит туда соваться, — озвучила опасение всех троих Лиса.

На самом деле, если бы они послушали свои инстинкты и остались, то смогли бы избежать геморроя, с которым столкнутся. Но они пролезли через этот туннель.

Извилистый туннель вывел троицу в просторный зал. До свода было несколько метров. Местами сталактиты свисали сверху, как сосульки, а снизу к ним навстречу тянулись сталагмиты. Дуб направил луч света вверх. Свод шевелился. Это были летучие мыши, до хрена летучих мышей. Пол был покрыт слоем их помета. В середине зала было маленькое озеро, образованное грунтовыми водами. Тишину нарушало шуршание летучих мышей и капли воды, падающие в озеро.

Путники прошли немного вперед. Иван испытывал странное ощущение необъяснимой тревоги. Каменный пол под ногами слегка задрожал. Витязь краем глаза заметил, как в свете фонаря один сталагмит сдвинулся с места.

«Что за бред?» — он не поверил тому, что увидел, решив что это игра света и тени. Но тот момент, что Дуб и Лиса протерли свои глаза, свидетельствовал о том, что и они тоже что-то видели. Еще одна дрожь, но сильнее. То тут, то там, захлопали крыльями летучие мыши.

— Давайте вернемся обратно, — сказал Иван, предчувствуя не доброе. Дубыня и Лиса согласились с ним.

Они развернулись и направились к туннелю, из которого сюда попали. Вот только туннеля там, где он должен был быть, не оказалось. Не веря глазам, Дубыня постучал своим здоровым кулаком по твердой каменной стене. Прохода здесь уже нет.

— Как это понимать? — не хотел верить своим глазам Дубыня. Они не отходили далеко, никуда не сворачивали. Ошибки быть не должно, проход, абсолютно точно, был здесь. Воевода светил во все стороны, на не ровные стены пещеры, высматривая вход в туннель. Ничего.