Уже несколько недель в стенах Первоградского дворца царило уныние. Не проводились балы, пиршества, турниры. Придворные были лишены привычных развлечений, они изнывали от скуки и безделья. Виной тому было подавленное настроение Царя Богумила Мудрого, которое распространилось и на других обитателей дворца. Он свел к минимуму контакты с подчиненными и большую часть времени проводил в своих покоях. Придворных мучили догадки, в чем причина такого состояния их правителя.

На исходе седьмого дня, как Царь вовсе перестал показываться на людях, заперевшись в своей опочивальне, придворные забеспокоились ни на шутку. Дружинники, в присутствии главного воеводы Святогора, и некоторые из слуг вошли в царские покои и разрубили тяжелые дубовые двери, ведущие в опочивальню.

Богумил лежал недвижим на своей большой кровати, сложив руки на груди, а Корона Неимоверности, источник всесильности, валялась на полу. Он лежал под своим портретом, висящим над кроватью. На портрете он изображен стоящий на горе, в доспехах, с мечом в руке и смотрящем куда-то вдаль. Благородный и сияющий. Полная противоположность голому посеревшему трупу.

Вид мертвого Всемогущего Царя, хранителя Канона, великого и отважного, ставленника самого Автора, веками правившего своим народом твердой рукой, поверг в шок всех дружинников и слуг. Смелые витязи выронили из рук топоры, постельничий и дьяк пошатнулись, жрец «Свидетелей Автора» дрожащим голосом запел свои молитвы, а впечатлительная ключница, потеряв сознание, рухнула на дубовые щепки, покрывавшие пол. Лишь старый воевода, внешне, сохранял хладнокровное спокойствие. Он подошел к изголовью кровати и взглянул на лицо своего почившего правителя.

Царь Богумил был одноглазым. Этот глаз, еще недавно был ярким и зорким, теперь был слеп и затянут белесой пеленой. Святогор опустил своими пальцами его веко.

По всему Тридевятому царству пошла молва, мол Автор забрал Богумила Мудрого к себе в Реальный мир. Оставшись без Царя во главе, царство погрузилось в хаос. Канон пошатнулся…и на беззащитные земли пришел Мрак.

Только новый Царь мог восстановить прежний или установить новый порядок. Надвигались грандиозные перемены для Тридевятого царства.

— Равняйсь! Я велел собрать особый отряд, в котором будут лучшие из лучших! И вы, бля, самые лучшие! Готовые ко всему! Бесстрашные и верные псы! Именно поэтому вам доверена самая, сука, наиважнейшая миссия — выкрасть Корону Неимоверности! Наши пронырливые шпионы донесли, что она находится в Пуп-граде, у тамошнего наместника. По сведениям все тех же вездесущих шпионов, воевода и часть городской стражи временно отсутствуют. Удобный момент, для проведения операции. Вы проникните в город вместе с торговым караваном, под видом его охраны. Грамоты, какие положены, у вас, разумеется, будут. С вами, в качестве проводника, отправится местный витязь. Вот он, Иван Удалой. Когда попадете по ту сторону городских ворот, у каждого будет своя задача. Мой помощник размусолит вам все детали. Вы будете в меньшинстве, но у вас огнестрел, а у них мечи да копья. Снесите, к хуям, любого, кто встанет у вас на пути! Я в вас верю, бойцы! Я хочу эту чертову Корону! Не подведите меня!

Витязь стоял на слабых ногах, опираясь на свой меч, как старик на свою клюку. Он поднял свободную руку к голове. Она плохо слушалась, скорее всего сломана. Попытка снять шлем не удалась. Вмятина на виске. Шлем сжал его голову так, что без посторонней помощи его не снять. Его доспехи помяты, будто по ним прошелся табун лошадей, и теперь они всего лишь бесполезная груда металлолома.

Витязь осмотрелся по сторонам. Исходя из того, что он увидел через забрало, он понял, что стоит на дороге, посреди десятка изувеченных человеческих тел и лошадиных туш, рядом с раскуроченными телегами.

«Что за бойня здесь была?»

Большие черные вороны бесновались над телами павших. Прямо у его ног, одна из этих птиц выклевала глаз у мертвеца в доспехах. Рядом, другой ворон клевал мозг прямо из раздробленного черепа погибшего торговца. Большие крысы насыщались мертвой плотью. Неподалеку, стая псов разрывала дохлую лошадь на куски, рыча и лая друг на друга. Зверье пировало.

В отличии от всех этих бедолаг, витязь все еще был жив, самый везучий ублюдок из них. Он сделал неуверенный шаг вперед, еле удержавшись от падения. Ворон отпрыгнул в сторону, размахивая крыльями и недовольно каркая. Он сделал еще один шаг, перешагнув через оторванную голову. Еще один шаг. Наступил на что-то мягкое. Это чьи-то кишки. Он продолжали идти вперед, обходя трупы и распугивая на своем пути голодное воронье и мерзких крыс.

«Куда нужно идти? В какую сторону?»

В десятке метров от шагающего полу-трупа, среди погибших, копошились пара мародеров. Это два калеки из Пуп-града, находящегося в получасе пути от этого места, Горбун и Однорукий. Они занимались паскудным делом — грабили мертвых. Они искали украшения у витязей и торговцев. Что-нибудь не большое, что легко спрятать, из того, что не успели стащить другие мародеры.

Горбун заметил, лежащий на камне, палец с серебренным кольцом. Подлетевший ворон схватил этот палец. Горбун ударил ворона палкой и тот выронил палец на землю.

— Смотри что у меня, неудачник, — сказал Горбун своему товарищу, снимая с пальца кольцо.

Однорукий тоже не промах. Он кое-что заметил у лежащего в паре шагов бедолаги. Он запустил руку под разломанные доспехи и достал от туда золотую цепочку, за которой тянулась, как расплавленный сыр, загустевшая черная кровь.

— Сам ты неудачник, тварь убогая, — ответил ему Однорукий.

— Вон там, смотри, — сказал Горбун, указывая на шагающего витязя.

— Живой, — удивился Однорукий. — Что нам делать?

— Пусть уходит, — ответил Горбун.

— Он сильно ранен, — отметил Однорукий. — Смотри, как его шатает.

— Да он пьяный вусмерть.

— Плохо смеяться над тем, кто одной ногой в могиле.

Они следили за витязем, который медленно двигался, шатаясь из стороны в сторону.

— Поможем? — спросил Однорукий.

— А мы должны?

— Так будет правильно. Благое дело зачтется нам в карму.

Раненный витязь упал на землю. Мародеры переглянулись.

Витязь начал приходить в себя. Он находился в какой-то светлой комнате с бревенчатыми стенами, в чьей-то избе. Лежал на кровати. Он обвел комнату взглядом. На стенах полки с гербариями из различных трав и настойками в стеклянных банках.

«Это что за бабка?» — витязь увидел старуху, которая стояла у окошка. Она рассматривала содержимое стеклянной банки, подняв ее на свет и что-то бормотала себе под нос.

Старуха краем глаза заметила, что витязь лежит с открытыми глазами и повернулась к нему.

— Очнулся, — хриплым голосом проговорила она.

— Где это я? Кто ты? — спросил витязь.

— Ты в Пуп-граде. Я — местная знахарка, — ответила старуха, налив жидкость из банки в стакан.

Название города витязю ни о чем не сказало. Он было открыл рот, чтобы задать другой вопрос, как знахарка влила ему в глотку мерзкую на вкус жидкость.

— Противно, знаю, но полезно, — сказала она.

Взгляд витязя упал на банку, стоящую на подоконнике. Он увидел как там, в мутной воде, извивается что-то склизкое.

— Как я здесь оказался?

— Горбун и Однорукий, привезли на телеге. Нашли тебя еле живого, на дороге, ведущей в город.

«На дороге…», — вспышкой, промелькнул момент в памяти витязя, как он шел по телам погибших.

— Как долго я был тут, без сознания? — спросил витязь.

— Без дня неделя. Время от времени, ты приходил в себя, бредил. Когда тебя доставили ко мне, тебе оставалось уже не долго. Я обработала и заштопала твои раны. У тебя богатырское здоровье, раны заживают на удивление быстро. Как тебя зовут, витязь?