Впереди, в низине, виднелся тот самый хутор. Состоял он всего из нескольких домишек. Со двора одного из них к небу поднимался столбик дыма. На костре готовилась пища. Людей, точнее аморальных разбойников, видно не было. Подойдя ближе, до троицы стали доносится голоса, пьяные, раззадоренные.

Иван насчитал восемь орущих глоток, но их могло быть больше. Он шел и думал, как бы не встретить там никого знакомого. Вот будет конфуз. Что тогда надо будет делать? Дилемма.

«Хотя чего тут думать, я же теперь хороший, герой, вашу мать!»

Погрузившись в свои мысли Иван не заметил, как пропала Лиса.

— Эй, а где…

— Обойдет избы, зайдет с тыла.

— За Лису не боишься?

— Она не так проста, как ты думаешь. Может постоять за себя.

У Дубыни на все есть свой аргумент и переспорить его невозможно.

— Что старик написал сестре? — не к месту задал вопрос Дубыня.

— Тебя сейчас заботит письмо? Нам предстоит встреча с шайкой разбойников, а ты про письмо, — справедливо отметил Иван.

— Она разозлилась, прочитав его. Мне стало интересно почему.

— Любой бы разозлился на ее месте.

— Почему?

— Вы с Лисой на меня наорали за то, что я его прочитал, осудили за любопытство. Так что хрен тебе, я не скажу что там прочитал.

Разбойников была дюжина, по крайней мере, тех, что были на улице. Среди них были и женщины. Все они ели, пили, пели и плясали. Ивана охватили приятные воспоминания о том, как он с бандой после успешных налетов также весело проводили вечера. Эх, были времена. Иван разглядывал лица, знакомых, вроде, не увидел.

Разбойники не сразу заметили появление незваных гостей. Один низкорослый паренек, с виду подросток, заметил пришедших и подбежал к толстому мужику, сидящему у самого костра и пожирающему свиную рульку. Он, судя по всему, был здесь главным. Паренек шепнул ему на ухо и указал пальцем на Ивана и Дубыню.

— Эй, вы кто такие?! — рявкнул толстый с щербатыми щеками.

Вся шайка умолкла и уставилась на появившихся из ниоткуда незнакомцев.

Дубыня сделал шаг вперед.

— Мы ищем жреца, — начал он, — или того, кто себя выдает за него, который недавно был в Кутюрьме и увел от туда корову.

— И на кой хуй он вам нужен?

— Мы пришли забрать корову и наказать скотину, ее забравшую у девочки, — воевода даже и не думал сглаживать углы.

— Ты отдаешь себе отчет, в какое дерьмо влезаешь? — усмехнулся толстый. — А если мы будем против?

— Тогда, мы эту банду распустим.

Толстый захохотал, а за ним все остальные. Какие-то два проходимца угрожают целой толпе головорезов.

— Как ты нашу банду распускать собрался? — крикнул кто-то из толпы.

Тут засмеялся Дубыня, снимая с пояса булаву. Ивану было не до смеха, когда он доставал из ножен Зверя, ведь им предстоял бой с превосходящими силами противника, а он до сих пор был не в лучшей физической форме. Разбойники похватали свои мечи, топоры и вилы.

Первой ринулась в бой самая отчаянная разбойница. Черноволосая, с горбатым носом. Бойкая баба. Она кинулась на Дубыню с кинжалом в руке. Хрясь! Нос на бок, баба в слезы. Она бросила кинжал и отбежала в сторону.

Следом бросился разбойник с длинными усами. Первым ударом булавой Дубыня выбил у него из рук его меч. Вторым сбил с ног, раздробив коленный сустав. Усатый заорал от боли. Под его крик рванули вперед все остальные.

В бой вступил и Иван, отразив удар топора, который мог отрубить Дубыни голову. Спина к спине бывший витязь с воеводой сражались против, окружившей их толпы. На них со всех сторон обрушивались рубящие, колющие удары. Иван и Дубыня отбивали атаки и уклонялись как могли. Как витязь и как разбойник, Иван участвовал во многих побоищах, но всегда он был на стороне большинства.

Толстый главарь сидел на своем месте и наблюдал за бойней.

Дубыня врезал палицей по морде одному разбойнику. Вырванная нижняя челюсть полетела в сторону.

Иван ударил другого разбойника мечом. Брызнула кровь, Зверь отделил от врага кусок.

Особо пьяные разбойники теряли ориентацию в этой суматохе, мазали мимо цели и ранили своих же, теряли равновесие и падали на землю. Наши воины были собраны и сфокусированы. Они не делали ошибок. Дубыня проламывал головы и ломал кости. Иван выпускал кишки и отрубал конечности.

Крики, звон метала, хруст костей, были слышны за пределами хутора. Банда разбойников редела. Дубыня бился с особым остервенением, он делал наибольшую часть работы. Иван отметил, что не хотел бы сражаться против него.

Видя что кровавая резня складывается не в пользу его банды, толстяк занервничал. Он встал и, мотая головой, во всю глотку истошно заорал:

— Все кто есть, а ну сюда живо! Быстро все ко мне, ублюдки!

Но подмоги, на которую он рассчитывал, не было.

Остатки банды были добиты. Дубыня и Иван отделались незначительными ушибами и порезами. Прямо мастера воинского дела. Но, если честно, бились они с пьяным сбродом.

Толстый было подумал схватится за свою саблю, да что было бы толку. Он затараторил, заикаясь:

— Ладно, ваша взяла, я сдаюсь. Вы же пришли за жрецом, вон, этот черт, под телегой заныкался.

Лиса, появившаяся позади толстого, одним быстрым движением перерезала ему горло от уха до уха. Кровь брызнула фонтаном. Толстый упал на землю, захрипел и забулькал. Он попытался зажать рану руками, бесполезно. Жизнь покидала его сквозь толстые пальцы мощным пульсирующим потоком. Очень скоро он затих и перестал подавать какие-либо признаки жизни.

— Где ты пропадала? Ты пропустила самое веселье, — блеснул сарказмом Иван.

Лиса посмотрела на Ивана и молча вытерла лезвие ножа.

— Здесь еще кто-то есть? — спросил запыхавшийся Дубыня Лису.

— Живых нет, — ответила Лиса.

В домах было еще несколько разбойников. Кто спал, кто трахался. Лиса в тихую, не привлекая внимания, перерезала им всем глотки.

— Эй, ты, — обратился воевода к дрожащему от страха псевдожрецу, притаившегося под телегой, — живо, вылезай от туда. Где корова, мразота?

— Приведу, приведу, — сказал жрец, вылезая из укрытия. — Она, тут, не далеко. Я быстро схожу.

— Я тебя провожу, — Дубыня не собирался упускать его из вида. Лживый ублюдок сбежит при первой возможности.

— Прошу не убивайте меня, — молил жрец воеводу. — Я пытаюсь выжить в этом суровом мире. Ее шкет был обречен. Не я его погубил. Я воспользовался ситуацией. Кто вы такие, чтобы меня осуждать?

Ивану знаком такой ход мысли. Он также оправдывал свое участие в разбоях и ограблениях. И по отношению к Ивану вопрос интересный. Имеет ли право он его осуждать? У самого ведь рыло в пуху. Что ответил воевода жрецу, Иван не расслышал. Учитывая то, что Дубыня вскоре вернулся только с коровой, в живых жрец не остался.

Когда троица вышла из хутора, Дубыня поравнялся с Иваном и тихо спросил:

— Так что было в письме?

— Не скажу, отвали.

Помимо коровы троица заимела еще кое-что. Иван, Дубыня и Лиса долго осматривали и крутили в руках предмет, который нашла охотница у разбойников на хуторе. Она описала его как беспламенный факел. Вещь была похожа на рукоять меча из гладкого материала, не похожего ни на дерево, ни на металл. На конце расширение с плоской стеклянной крышкой. Перед этим расширением не большая круглая пипка, нажав на которую из стекла бил слепящий глаза свет (как вы поняли, это был ручной фонарь, обычная вещица для нас — неведомая хрень для них). Иван видел подобные штуки у лютовцев, разумеется, он это озвучивать не стал. Он слышал, как они называли эту штуку, но это тоже озвучивать не стал. Однако у лютовцев были вещицы и покруче, например, оружие, прозванное в народе «Гром разящий».

Странные вещицы, с уникальными свойствами, принцип работы которых в голове не укладывается, были редкостью и, соответственно, чертовски ценными. Многие готовы на все, чтобы обладать этими Неимоверными штуками (особенно Лютогост). У наших героев не было никаких сомнений, что факел, который им достался, был самый что ни на есть Неимоверный. Они зажигали и тушили свет, не понимая откуда он берется и куда пропадает.