Девушка заверила, что увидеть Кису собственными глазами можно будет уже завтра. А еще через день Киса эти глаза выцарапает, если своевременно не спуститься в укрытие. Цена одного человеко-места — один эрий в день.
Ведущая дежурно напомнила, что виноваты в происшествии климатические колдуны из Америки, но переживать не стоит, Райз ответит соразмерно. Предварительно, Император уже согласовал внеплановый нагрев атмосферы на еще два градуса по Цельсию.
— Зря они с глобальным потеплением играют, — прокомментировал командир. — Всем ведь аукнется.
— А с этими мудаками по-другому нельзя, — отозвался Роман. — Заперлись у себя на острове и не боятся ничего. Только потепления этого. Вот потеплением и пугаем. А за нас можешь не переживать, если и аукнется, Дед Мороз мигом разберется.
Командир устало вздохнул:
— Ты ведь понимаешь, что Дед Мороз — это просто сказка для дурачков. Нет у нас никакого первоволшебника, способного по щелчку пальцев решить любую проблему.
— Ты крамолу-то не наводи, — нахмурился Рома. — Конечно есть. Я лично его видел.
— Лично?
— Да. Я лично читал инфу от знающего человека. В общем, Дед Мороз сейчас живет в Белом Дворце и плотно работает с правительством. За дело они взялись прям серьезно. После того как ситуацию с демонами решат, сразу и начнется. Революции по всей Нео-Европе, к власти придут наши марионетки, а там, где Европа, там и Африка. Америка ничего сделать не успеет. Азия — другое дело. Тонкое, так сказать. И действовать тоже будут тонко. Их любимый каган внезапно пропадет, а через день появится вновь, вот только будет это наш бурятский агент. Разницы никто не увидит. Провернут тот же трюк, что с женой одного французского президента двести лет назад. Ну и после того как мир к рукам приберем, Император и Дед Мороз устроят всем довольствие. Кто в Райз изначально жил, сразу аристо станут, а земельные наделы им из завоеванных земель отдадут. Вот так вот.
— Круто, — согласился командир, — Осталось только сидеть ровно и не бухтеть, да?
— Смейся, смейся, вот только ты против фактов идешь. Там в статье и графики были, и цифры. Всё указывает на правильность этой версии.
— Что это за цифры такие, позволь спросить?
— Ну я сам в них не особо разбираюсь, но раз цифры есть, значит и всё остальное правда. Математика же врать не может. Подтверди, Люц.
— Я, — сказал я, — Умираю прямо сейчас. От полученных травм. Можно мне уже первую помощь получить?
Я с грохотом вывалил правую руку на парту.
— Еп твою! — подпрыгнул Рома, — Ты ж говорил, у тебя дырка.
— А это что? Дырка. Самая настоящая дырка.
— Это… — мута-колдун опасливо вернулся на место и, нахмурив брови, начал осматривать травму, — Это уже отверстие… Как ж ты так умудрился?
— Всё она виновата, — надув щечки, я кивнул на Люсию.
— Семерка? Ну ты скажешь тоже, она ж и мухи не обидит.
— Уверен? Ее солнечные зайцы мух за обе щеки уплетают. Видел, сколько их на подоконниках валяется? Всё она нащелкала. Как с рукой-то, сможешь починить?
— Да запросто, ща только, — Рома нагнулся и зарылся в школьный рюкзак, — Вот, нашел.
На стол упала «Биология» за 6 класс.
— Ща посмотрим, как рука изнутри устроена, и мигом восстановим. Будет как новенькая. Я, правда, читать не особо умею, придется по картинкам ориентироваться.
— Слушай, Люциас, — обратился командир, — А может всё же к нормальному доктору? У нас же медкорпус в двух шагах.
— Нет, — отказался я, — Это сейчас у нас медкорпус в двух шагах, а там… медкорпус будет в двух континентах.
Я тут же принялся вспоминать, Европа и Азия — это ведь два континента? Или один?
— Так-то оно, конечно, так, но ты уверен, что ему вообще можно доверять?
Рома отвлекся от листания страничек и как-то слишком уж серьезно посмотрел на командира:
— А почему мне нельзя доверять?
— Так ты, выражаясь научным языком, — командир задумчиво закусил губу, — некомпетентный идиот.
— А… Ясно. А некомпетентный идиот смог бы сделать так?
Рома показал средний палец. Палец покрылся чешуей и вырос. Ноготь стал когтем вилоцерапатора.
— Видал? — Рома опустил руку на стол, и палец быстро втянулся, сделавшись обычным. — Я, может, и не гений но это не значит, что я заслуживаю такого отношения. Я медик, и в биологии я шарю просто зашибись, понятно? А вы… Может, я поэтому и не хожу на симуляции… Меня просто достало, что тебя постоянно называют идиотом лишь за то, что ты тупой. Сначала дома. Потом на заводе. А теперь и здесь.
Закончив тираду, Роман шумно выпустил воздух из носа. Вновь зарылся в листы биологии.
— Ты прав, — после недолгих раздумий сказал командир. — Приношу свои извинения и впредь постараюсь поумерить высокомерие. Да… Наверное, это проклятие большого ума…
— Да ладно, чего уж там. Проехали.
А-а-а. Почему они столько болтают и совсем не помогают мне? А на войне они так же будут?
— К слову, — продолжил командир. — Люсия, тебе тоже не помешало бы извиниться.
— А? — повернулась к нам Лю с первой парты. — Извиниться?
— Да. Ты подло напала на своего соратника по оружию, ударила в спину, нанесла тяжелую травму…
— А он! — вскочила Люсия и указала на меня пальцем. — Он хотел меня пытать. И вы. Вы! Вы это одобрили. А еще вы хотели взломать мой мозг и сделать из меня грязное животное. Это нормально, по-вашему?
— Номер семь, — строго обратился командир. — Ты путаешь намерение и действие. С нашей стороны были только мысли и слова, а вот ты сожгла настоящую человеческую руку, понимаешь?
— К тому же, — добавил я. — Неслучившиеся пытки были ответом на твою агрессию. Еще в древних заповедях писали: «За зло, что причинили вам, воздай десятикратно».
Щас мы ее в два ствола, так сказать, попустим. Ты не с теми связалась, женщина! Я и командир — это турбодвигатель, что своим показателем айкью вытягивает средний уровень отряда к трехзначным числам. Без нас вы бы сидели слюни пускали.
— Там было про то, — ответила Люсия, — что на зло надо отвечать десятикратным добром.
— Да? Бред какой-то… Ну вот наш договор, чем тебе не десятикратное добро?
Люсия медленно перевела взгляд на командира, затем вернулась ко мне:
— Ладно. Извини…
— А? — переспросил я. — Можешь погромче сказать? После того как передо мной граната взорвалась, слух совсем ни к чёрту.
— Извини за то, что пыталась убить. И за руку тоже.
— Уже лучше, — похвалил я, а затем строго добавил: — Не извиню.
— Как это не извинишь? Я же извинилась.
— Потому что… Ай-ай-ай.
Руку начало щипать так, будто я сунул ее в стакан кислоты. С кромок «отверстия» начала отшелушиваться копоть. Оголилось мясо.
— Ща будет немного неприятно, — сказал Рома и быстро начал крутить руками над моей ладошкой.
Внутри «отверстия» начали вытягиваться две белые косточки.
— Командир, — позвала Люсия. — Скажите ему, чтоб он простил меня, я ведь извинилась.
— Люциас, — командир, будто загипнотизированный, смотрел на то, как зарастает плоть внутри дырки. — Люсия ведь извинилась.
Ага, только извинениями сыт не будешь.
— Банан, — вздохнул я.
— Что банан?
— Если она и правда хочет моего прощения, пусть принесет банан. Так ей и передай.
Командир оторвался от раны и выжидающе посмотрел на Люсию.
— Ну, — начала та. — Мне сегодня «ягодный микс» выпал, могу поделиться… Если хочешь.
— Хочу банан, — отрезал я.
— Ладно, — насупилась Люси. — Если получу банан, принесу. Учитывая его процентовку, за неделю разок точно выпадет.
— Сегодня. Хочу банан сегодня.
— Но у меня его нет, понятно? Где я его возьму, если его нет?
— Всего в нашей крепости сто двадцать учеников, — начал я подсчеты. — Шанс банана — десять процентов. То есть прямо сейчас у двенадцати человек есть банан. Ответ элементарен.
— Мне что… Выпрашивать его? — желтоволосая девушка обвила себя руками и уставилась в пол.
— Не просто выпрашивать, — поправил я. — Ты должна будешь миленьким голосочком сказать: «Семпай, я очень хочу твой банан, можно, можно?» Ни словом больше, ни словом меньше. Банан должен быть получен исключительно этим способом. Принесешь, и будет тебе прощение.
