— Что, по вашему, делает мужчина с привлекательной девушкой? — хрипит незнакомец и медленно тянется к моим губам.

Я моментально сопротивляюсь и вовремя отворачиваю голову; его губы скользнули по моей щеке. Когда я увидела его глаза, они стали злыми.

— Явно не собираюсь тащить в постель! — начала протестовать я и оттолкнула его от себя.

Мужчина ловко подхватил меня на руки и отступил от края, когда из ниоткуда появился профессор Де Каймер. Его глаза моментально округлились, а зубы были плотно сжаты.

— Адептка Эртон, я и не догадывался, что вы настолько распутная, что готовы со всеми ложиться в кровать! — холодно сказал синеглазый мужчина с нотками презрения.

Мне показалось, он злится? Что вообще творится в этой академии?

Директор академии осторожно отпустил меня. Когда я оказалась на своих двоих, я схватила свою сумку и пошла к дверям, но почему-то остановилась около профессора Де Каймера, по-прежнему ощущая сильный жар от его тела. Заглянув в его синие глаза, я скривилась и сказала:

— Теперь я понимаю, почему академия Рэйден так популярна среди женщин!

После этого я просто убежала. Я чувствовала себя отвратительно. Мерзко осознавать, что профессора и сам директор затаскивают молодых и неопытных адепток в свои кровати.

На лестнице меня догнал профессор Де Каймер, схватил за запястье, заставил остановиться и развернуться к нему лицом. В его глазах читались ярость и презрение, смешанные с чем-то ещё. Я не могла понять, с чем.

— На что ты сейчас намекаешь? — раздраженно спросил он.

— Разве это не очевидно? — вспылила я. — Вы затягиваете девушек в свои кровати, а им на их чувства наплевать! Со мной такие фокусы не пройдут!

Бровь профессора медленно поднялась, затем к ней присоединилась вторая.

— Что ты несешь? — рыкнул он на меня.

Я закатила глаза и молча развернулась, но он снова схватил меня за запястье и прижал к стене.

— Что за игру вы затеяли? — возмутилась я.

— Никаких игр нет, — едва сдерживаясь, сказал профессор. — Ты просто ничего не понимаешь!

Он осторожно коснулся горячими пальцами моей щеки и провел вниз. Его глаза вспыхнули, но он тут же отдернул руку.

— Я сам ничего не понимаю! — хрипя, продолжил он. — Но думаю, смогу с этим разобраться. А пока постарайся держаться подальше от всех и не привлекай внимания.

Вернувшись в комнату, я рухнула на кровать. Голова шла кругом от всего происходящего. Как так можно относиться к своим адептам? Что в головах у этих мужчин? И что значили слова профессора? Что он решит? Как мне идти к директору и просить разрешение на выход из академии?

Я подняла глаза на свой стол и поняла, что все листы лежат не так, как я их оставляла. Резко села и подошла к нему. И впрямь! Всё лежит не так! Кому понадобилось проникать в мою комнату? Что они искали в ней?

Внимательно осмотрев всё, я поняла, что ничего не пропало. Тогда непонятно, что они искали. Нужно прятать всё, что связано с убийствами адептов. Вероятность того, что это преступник, нельзя исключать. Он может знать, что на его след могут выйти.

Я подошла к окну, обняв себя руками, и увидела недалеко от входа в парк два силуэта в мантиях, которые стояли и смотрели в моё окно. Я не видела их лиц, хоть и не жалуюсь на зрение. Преступники? Их двое?

Один из силуэтов мне отсалютовал, и они синхронно развернулись, пропав в красном портале. Я могла попытаться добежать туда, но у меня бы не получилось, как бы я ни старалась.

Вопрос остается открытым: кто они и зачем пришли ко мне в комнату? Я не понимаю, как они успели узнать о моем появлении в академии Рэйдон. Возможно, у них есть информаторы. Мое странное появление в середине учебного года вызывает множество вопросов и подозрений. Ждать было просто нельзя: три жертвы.

Я вернулась и села за стол, начала рассматривать личные дела жертв.

Первая жертва — Кеннет Уилсон, двадцатилетний парень. Симпатичный юноша с черными кучерявыми волосами и большими карими глазами. Мать болеет уже около десяти лет, отец — простой охотник, денег у них не так много, но семья была дружной. Я сделала пару пометок на листке: имя, адрес парня и перечень вопросов для его родителей.

Вторая жертва — Абрам Уилсон, двадцатипятилетний юноша с белоснежными волосами, шрамом над левой бровью и серыми глазами. Мать воспитывала сына одна, так как в юном возрасте она была изнасилована.

Третья жертва — Эдмунд Хорит, девятнадцатилетний парень с красивыми голубыми глазами и длинными русыми волосами. Семья была обеспеченной: отец — чиновник, мать — модница столицы.

Я откинулась на спинку стула и посмотрела в окно, где высокая серая луна освещала пустынные улицы. Между убитыми нет ничего общего: возраст, статус, внешность. Даже даты рождения не совпадают. Что же их связывает? Почему преступник выбрал именно их? Нужно поговорить с семьями жертв… Эта мысль заставляет кровь застывать в жилах.

Я поднялась из-за стола и начала разминать затекшее тело. Потеряла счет времени и не заметила, сколько просидела за столом, изучая личные дела погибших. Думаю, стоит еще осмотреть места, где погибли адепты.

Выглянув из комнаты, я заметила пару каменных горгулей, которые патрулировали коридор. Быстро юркнув обратно, я начала думать, что через дверь мне точно не выйти. Подошла к окну, распахнула створку и посмотрела вниз. Там стояли два силуэта, весьма знакомых: куратор и профессор Де Каймер.

Я и не знала, что они стоят на карауле. Возможно, директор решил обезопасить академию, поставив сильнейших магов к главным воротам. Ни капли не сомневаюсь, что профессор обладает мощной магией, и мне кажется, у него есть несколько умений, которые он тщательно скрывает.

Встряхнув головой, я скривилась: какого черта он сидит у меня в голове? Мало того что он мозолит мне глаза, он заставляет думать о себе. Не дождется! Я явно не для этого приехала в академию и не выбрала такого человека себе в мужья… Если, конечно, доживу до этого момента.

Сменив форму, я забралась в кровать и, щелкнув пальцами, почти моментально провалилась в сон. Спала я недолго и проснулась от грохота в коридоре; на часах было около пяти утра.

Профессор Де Каймер смотрел прямо на неё и молчал. Сильный мужчина не может ответить на такой простой вопрос. Я тихо хмыкнула и только хотела закрыть дверь, как услышала разъярённый крик девушки:

— Почему именно она? Разве тебе было плохо со мной? Чем я хуже её?

— Галатея! — холодно отдернул он её. — Понимаешь, тут всё гораздо сложнее и глубже. Я не могу пойти против своей природы!

Девушка резко села, закрыв лицо руками; хрупкие плечи содрогались в молчаливом рыдании.

— Мы должны были пожениться. Контракт был заключён! А сейчас ты говоришь, что не любишь меня! — по коридору раздался сердитый крик.

Я стояла и наблюдала за профессором. Он тот ещё бабник, который разбивает женские сердца. Он упал в моих глазах ещё больше, хотя падать было уже некуда. Оказалось, я ошибалась.

Галатея подскочила и влепила ему пощечину; угроза звучала в её голосе:

— Ты всё равно станешь моим мужем! Можешь противиться этому сколько угодно!

Потом она скрылась в своей комнате. Глаза профессора скосились в мою сторону, когда я попыталась закрыть дверь, но не успела. Я едва сдержалась от крика. Сердце бешено колотилось.

Николас неспеша отстранился, осторожно покрывая моё лицо поцелуями. Ему не хотелось удаляться от меня, а меня колотила крупная дрожь. Злость, ненависть… Когда я осмелилась поднять на него глаза, я увидела, с какой нежностью он на меня смотрит, и в горле стал тугой ком.

— Всё хорошо, — ласково сказал он и погладил кончиками пальцев мою щеку. Я стиснула кулаки. В голове у меня что-то перемкнуло, и я начала кричать:

— Что хорошо? Профессор Де Каймер, вы не имели никакого права приближаться ко мне, а тем более целовать! Если вы поругались со своей невестой, это не даёт вам повода приходить к другим и так бестактно поступать. Вы унизили меня своим поступком!