— Нам нужно немедленно остановить это, иначе последствия будут катастрофическими, — произнесла она, обращаясь ко мне с решимостью, которая наполняла воздух напряжением.

Я подошел к сводной сестре и схватил её за плечи, встряхнув, заставляя посмотреть на себя. В её взгляде было презрение.

— Я же сказал, что решу этот вопрос! Лучше пусть она остаётся в неведении! Пока она не примет мою метку и мои чувства, она будет неактивна, — заверил я её.

— А если она не примет? — жалостливо спросила она.

Я натянуто улыбнулся и сказал:

— Ты сама прекрасно знаешь, что будет!

Кассандра обняла меня, и на душе стало как-то тепло и спокойно. Сейчас мне точно не хотелось думать обо всём этом. Я медленно подходил к ней, чтобы она не боялась и смогла принять меня. Но контролировать себя я долго не смогу.

— Помогать я тебе не стану! Сам заварил эту кашу, вот тебе и расхлебывать! — фыркнула она и отстранилась.

Я рассмеялся.

— Есть просьба: только не говори ей о метке!

Она кивнула, заправила выбившуюся прядь за ухо и спросила:

— Как ты собираешься найти того, кто поставил ей метку?

— Я, возможно, его нашёл. Вопрос остаётся в другом: как её снять? Сейчас я занимаюсь этим вопросом!

Кассандра изучала меня с недоверием. Я понимал, что доверия не заполучить одним словом, и любые попытки убедить её могли вызвать лишь ещё большее недовольство. Тем не менее, эта метка — не просто тёмное пятно на её душе; она могла причинить ей боль, и я не мог бездействовать.

— Ты не понимаешь, — сказала она, обнимая себя. — Это не просто магия. Метка может привязать человека к хозяину, а избавиться от неё бывает почти невозможно. Ты уверен, что знаешь, что делаешь?

Я кивнул, хотя сомнений было больше, чем ответов. В моей голове возникали образы жутких ритуалов и тёмных заклинаний, но сейчас задача была ясна: разорвать эту цепь.

— Я должен попробовать, — произнёс я решительно.

Кассандра посмотрела на меня с тревогой, но я почувствовал, что не могу отступить. Метка была угрозой, и я не мог позволить этому злу продолжать существовать. В глубине души я надеялся, что мой план сработает, и страх исчезнет, как только я сделаю первый шаг к её освобождению.

Вернувшись в свою комнату, я села на кровать и закрыла лицо руками. Крупная дрожь сотрясала всё тело. С ужасом осознала, что профессор Де Каймер изначально всё знал. Как он смог так просто всё провернуть, чтобы я не заметила и не поняла ничего? Чувствую себя абсолютной дурой.

Я хочу сама довести это дело до конца. Только из-за всего случившегося, оставят ли меня? Почему во мне столько сомнений? В одно время мне хочется остаться и продолжить расследование, а в то же время хочется сбежать, чтобы больше не видеть никого.

Стремительно подскочив с кровати, я начала ходить из стороны в сторону. Прикусывая нижнюю губу, я вдруг вспомнила поцелуй с Николасом, такой требовательный и настойчивый; щеки горели от смущения. Я резко села на пол, хватаясь за голову. Айлин, о чём ты вообще думаешь?

Поднявшись, я подошла к столу и вытащила из ящика личные дела. Начала смотреть на них и почувствовала себя ужасно, что, как последняя трусиха, предпочла сбежать.

Я прикусила щеку изнутри, не зная, как правильно поступить: спасти себя, поставив свою жизнь под угрозу, или сбежать и стать изгоем среди крылатых. Плюнув на всё, я пошла в душ, чтобы смыть с ног кровь, которая давно уже засохла. Включив горячую воду, стало так тепло, будто с ней уходили все мои беспокойства. Но на душе всё равно было неспокойно. Меня терзали смутные сомнения: смогу ли я выполнить задание?

По щекам потекли слёзы, смешиваясь с водой. Откуда столько испытаний свалилось на мою судьбу? Почему именно я постоянно страдаю и попадаю в столь абсурдные ситуации?

Я не знаю, сколько времени провела в таком состоянии. Успокоившись, я завернулась в полотенце и вышла из ванны. Глаза на утро будут опухшими. Но тут я замерла, прижимая полотенце к груди, чувствуя, как капли воды стекают по открытому участку спины, и от этого мне становилось всё холодней. На моей кровати сидел профессор Де Каймер, низко склонив голову. Сердце в груди пропустило удар, и я даже боялась дышать, не то чтобы пошевелиться. Мне моментально захотелось уйти в ванну и не выходить.

Но я резко выпалила:

— Что вы делаете в моей комнате?

— Для начала накинь на себя что-нибудь, а потом мы с тобой поговорим!

Я хотела начать протестовать, но решила, что лучше не рисковать и надеть что-нибудь. Быстро подойдя к шкафу, я вытащила плотное платье и скрылась в ванной. Переодевшись, я посмотрела в своё отражение и попыталась привести волосы в порядок. Заплела косу и, перекинув её на плечо, не спеша вышла к нему, всё ещё босыми ногами.

— Что вы делаете в моей комнате? — вновь повторила я свой вопрос и скрестила руки на груди.

— Так как ты являешься кадетом ордена, ты обязана присутствовать на допросе! — натянуто сказал профессор Де Каймер и скривился.

— Откуда такая щедрость? — недоверчиво спросила я.

Николас тяжело поднялся с моей кровати и протянул мне руку.

— Идёшь?

Вот как я могла отказаться в такой ситуации? Мне нужно было закончить это задание. Я подошла к нему и вложила подрагивающие пальцы в его широкую ладонь. В груди сердце начало стучать быстрее, когда я увидела, как загорелись глаза профессора. Он осторожно погладил большим пальцем мои костяшки, и под нашими ногами вспыхнуло синее пламя. На мгновение я задержала дыхание, когда Николас обхватил меня за талию и притянул к своей широкой груди, едва касаясь губами моих волос.

Моя злость и обида пропали моментально; влияние этого мужчины поражало меня. Как он умел заставить забыть, что натворил! Мои щеки горели от смущения, и я не знала, куда себя деть, лишь бы профессор ничего не заметил. Пускай я и не надеялась ни на что.

Земля резко ушла из-под ног, и я с визгом провалилась вниз, ощущая сильные руки, которые бережно прижимали меня. Я видела только, как горят глаза Николаса, которые он не сводил с меня. Перемещение закончилось так быстро, как и началось. Мы какое-то время стояли и смотрели друг на друга. Я пыталась понять, чего он пытается добиться.

Рядом с нами раздался чей-то кашель. Мы с профессором синхронно повернули головы к источнику этого звука. Кассандра стояла с каким-то странным прищуром.

— Шустрые вы! — с издевкой сказала она и подмигнула Николасу.

— Глупостей не говори! — недовольно буркнул он.

Мягко освободившись из его объятий, я огляделась, и мы оказались в какой-то темнице с решётками, но не с простыми — на них были изображены магические символы для защиты и блокировки магии. Я уже пожалела, что не надела обувь, так как от сырого и холодного пола ноги окоченели. Я неспешно направилась вдоль камер, которые, на первый взгляд, пустовали множество веков. За поворотом стоял мужчина со светлыми волосами в зелёном мундире с белыми вставками. Остановившись, я сразу узнала, кто это — всем известный Даниэль Кэрроу.

— Привет, Айлин! — не поворачиваясь, сказал он. — Ты отошла? Готова работать?

— Да, — коротко ответила я и подошла к камере.

Девушка была прикована цепями, голова опущена, светло-русые волосы растрепаны. Я удивлённо округлила глаза, и руки сами собой закрыли рот. Отчётливо помню, как демон покинул её тело. Так почему она здесь?

— Что происходит? — выпалила я, и мой голос отразился эхом от стен.

— На ней метка, которая заставляет демона возвращаться в её тело без согласия носителя. — Голос профессора прозвучал так близко, и тогда мне на плечи лёг тяжёлый тёмно-синий мундир, а около ног появились белые пушистые тапочки.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я и обула их. От камзола пахло хвоей и резким запахом железа.

Я осторожно сделала шаг к прутьям, и девушка тут же дернулась, истошно вопя. Она резко вскинула голову и оголила зубы, покрытые чёрной копотью.