– Если б вы только позволили мне сделать всё, что в моих силах, чтоб вы забыли о своих злоключениях, – сказал он, и это слегка остудило меня.

– Я больше не хочу слышать от вас этих слов, – призналась я. – Вы заставили меня думать, что виновны в гибели моей семьи. Вынудили меня ненавидеть вас и не спешили рассеять мои сомнения. Несколько раз вы упускали меня из виду, ваши блестящие планы по моему спасению проваливались. Вы, такой сильный и могущественный, стратег, не могли спрятать одну-единственную девушку. Но! Я и не просила вашей помощи и покровительства. Теперь я знаю, что не вы мой враг. И в сердце моём смятение. Неужели вы думаете, что сейчас я страдаю от пережитых злоключений? Неужели считаете, что я мечтаю забыться? Мне не нужно никакой компенсации!

– Вы всё ещё хочете отмщения? – герцог смотрел на меня с любопытством. Огонёк разгорался в его стальных, обычно холодных глазах.

– Хочу отмщения. Хочу правды. Хочу очистить имя моей семьи от клеветы и позора.

– Я могу вам это гарантировать.

– Вы даже не смогли уследить за мной, когда жена вашего друга продавала меня в дом терпимости. И оттуда не вы забрали меня — я сбежала сама, используя свои ум и ловкость. И вы даже не спрашиваете меня, что со мной случилось потом? – я снова смотрела на него с вызовом. Передо мной сидел мужчина, чьё внимание я хотела заполучить ни жалостью ко мне, а совсем другим чувством. Непокорность и стойкость – вот те два столпа, на которых держится моя личность. Вот что выковала из меня моя судьба.

– Теперь вы под моей защитой, – только и сказал герцог. Он не хотел признавать, что я не нуждаюсь в его защите. Он забрал меня из тюрьмы. Просто он не понимал, что я была полна решимости бежать и оттуда.

– Под вашей защитой? – я горько усмехнулась. – Как я могу доверять вам после всего?

— Вы можете ненавидеть меня сколько угодно, — его голос стал твёрже. — Но теперь вы в безопасности.

– Ваша уверенность в вашей правоте — не повод для ненависти. Вы спасли моих родителей. За это я буду благодарна вам всегда.

– Я сделал это не для вас, а потому как должен был. И я сделал мало.

– Это не избавляет меня от благодарности.

– А вы так не хотели бы быть благодарны хоть кому-то?

– На моём пути встретились добрые люди, которые рискнули многим ради меня. Они стали мне друзьями, – я вспомнила Хьюго, вспомнила свою старую служанку, вспомнила девушку, что согласилась дать мне своё имя, когда я поехала на отбор… Да, мне встретилось много хороших людей. И некоторые добры были ко мне и после.

Мы ехали долго. За окном мелькали уже не городские дома, а поля и леса. Карета остановилась у высокого особняка с элегантными колоннами и витражными окнами. Герцог первым вышел наружу и подал мне руку.

– Добро пожаловать в моё поместье, Элиза, – сказал он, и в его голосе на мгновение мелькнуло что-то, что я не могла понять.

Я колебалась, но всё же приняла его руку. Впереди был дом, который обещал тепло и безопасность и, какие бы чувства не вызывал во мне герцог – пока этого было достаточно. Познав лишения, начинаешь ценить горячую миску супа и тёплый кров.

Герцог повёл меня по широкому каменному крыльцу к массивным дверям поместья. Они отворились беззвучно, и нас встретил зал, освещённый мягким светом люстр. Потолок возвышался под сводами, стены были украшены гобеленами и портретами, большинство из которых изображали суровых мужчин и женщин с аристократическими чертами.

Я пыталась не выглядеть ошеломлённой, но глаза сами собой изучали всё вокруг: резной камин с горящими в нём поленьями, мраморный пол, отражавший свет свечей, и высокие окна, за которыми уже сгущались сумерки.

– Я велел приготовить вам комнату, – произнёс Рафаэль, ведя меня вглубь дома. Его шаги гулко отдавались в тишине. – Но, думаю, вам стоит сначала поесть и отдохнуть.

– Удивительно, что вы так заботитесь обо мне, – ответила я, не сдержав колкости.

Он не отреагировал на мой тон, лишь бросил короткий взгляд через плечо, прежде чем открыть двери в другую комнату.

Это оказалась обеденная зала — огромная. В центре стоял круглый стол, на котором уже ожидал накрытый ужин. Пахло свежим хлебом, тушёным мясом и чем-то пряным.

– Садитесь, – сказал герцог. — И забудьте о формальностях. Сегодня вы моя желанная гостья.

Я нехотя опустилась на стул, хотя голод тут же взял верх над гордостью. Рафаэль сел напротив, внимательно наблюдая, как я ем. Его молчание меня смущало, но я решила не показывать этого.

– Почему вы всё это делаете? – наконец спросила я, отложив вилку. – Почему вы искали меня, выкупали, а теперь... защищаете?

Он слегка наклонился вперёд, его лицо озарилось светом свечи.

– Я делаю то, что должен.

– Вас считают серым кардиналом при монархе, – я отправила в рот вилку с аппетитным кусочком мяса.

– Вы тоже так считаете?

– Отчасти.

– Наш монарх далеко не глуп и не позволит играть собой, как марионеткой. Слухи о моём влиянии преувеличены, но я имею вес. Поэтому считаю себя должным разобраться в вашем деле.

– И всё? – я подняла на него глаза и не отпускала, пока он не ответит.

– Вы хотите услышать, что я симпатизирую вам лично. Так в этом я уже признался, когда мы сюда ехали.

Я смотрела на него, чувствуя, как внутри меня что-то снова меняется. Его слова звучали искренне, но страх и недоверие по-прежнему сжимали мою грудь.

– Что ж, – тихо произнесла я, – видимо, мне придётся поверить вам. Хотя бы на время.

Рафаэль улыбнулся — это была усталая, едва заметная улыбка, но в ней было что-то обнадеживающее.

– На время — это уже прогресс, – сказал он.

Дальше ужин проходил в молчании. Я поела быстро. Сказывалась усталость. Мне хотелось принять горячую ванну и спать хотелось тоже.

– Если вы поели, давайте я покажу вам вашу комнату, – герцог решил сделать это лично? Он всё это время не выпускал меня из виду. Везде ходил со мной сам, не перепоручив какому-нибудь слуге.

Рафаэль де Монфор поднялся, и я последовала за ним. Мы прошли по широкой лестнице, и герцог открыл передо мной двери в светлую спальню. Комната была уютной: мягкая постель с балдахином, занавески на окнах и стол с вазой свежих цветов.

– На столе колокольчик, – он показал на столик у кровати, – позвоните, и к вам придёт служанка. Она принесёт вам свежее бельё и, если вы захотите, сделает для вас ванну. В этом доме есть свой колодец, ведущий от него водопровод и своя котельная. Вы можете оставаться у меня сколько угодно, – сказал герцог, задержавшись в дверях. – Если вам что-то нужно, просто скажите служанке.

Я стояла посреди комнаты, не зная, что ответить. Когда он уже был готов уйти, я, наконец, коротко произнесла:

– Спасибо.

Рафаэль слегка кивнул, и его взгляд смягчился.

– Спокойной вам ночи, Элиза.

И с этими словами он закрыл за собой дверь, оставив меня наедине с моими мыслями.

Утром меня ждал лёгкий завтрак. Герцог составил мне компанию. Потом он был со мной во время прогулки по саду, и, должна признаться, мы чудесно провели время за беседой. После, к сожалению, герцогу нужно было уехать по делам, и я осталась в его поместье одна.

Со мной были только слуги, стражники и книги. У герцога Рафаэля де Монфора в особняке содержалась огромная современная библиотека. Книги и скрашивали мой досуг.

Долгими днями, когда я гуляла по саду, вечерами, когда сидела у камина, я много думала о пережитом и о том, что нас ждёт дальше? Герцог сказал, что полностью берётся устроить моё дело и очистить имя моей семьи. Он воссоединит меня с родителями, должно быть, вернёт нам наш дом. И всё будет по прежнему?

Не будет больше наших разговоров с Рафаэлем де Монфором, не будет прогулок? Не будет его мягких взглядов за утренним чаем, его искрящихся усмешек в обычно холодных глазах?

Неужели я привыкла к его компании? Неужели ищу её? Сейчас я тосковала. Это можно было объяснить. Я привыкла к постоянной, сменяющейся череде событий в своей жизни. А теперь, когда всё было спокойно и размеренно, я осталась наедине со своими чувствами и мыслями.