– Почему? Ты боишься меня?

– Нет, – выдохнула я. – Просто… я не хочу.

Он медленно выпрямился, отступая на шаг.

– Ладно, – его голос снова стал грубым. – Но помни, Элиза: отказ – тоже игра, и я не всегда готов её принимать.

Он развернулся и ушёл, оставив меня сидеть у угасающего костра. А в моей голове всё ещё звучало имя герцога Рафаэля. Почему я вспомнила его в тот момент? Почему именно он?

Ответа не было, только тревожное чувство, которое не отпускало до самого утра.

Когда лагерь затих и звуки смолкли, я свернулась на грубой подстилке у шатра, закрыв глаза. Сон долго не приходил, но стоило мне позволить мыслям блуждать, как перед внутренним взором вновь всплыло лицо герцога.

Рафаэль де Монфор. Его имя звучало как вызов, как неумолимая судьба. Я помнила каждую деталь его облика: резкие черты лица, словно высеченные из мрамора, прямой нос, тонкие губы, которые редко озарялись улыбкой, и серые глаза – холодные и глубоко проницательные. Они смотрели, казалось, прямо в душу, вскрывая все слабости.

Когда я была ребёнком, его имя окружало ореол легенд. Говорили, что он добился положения, выковав свою судьбу собственными руками, но всё, чего он касался, оборачивалось мраком. Его любили и боялись…

Сон пришёл внезапно, но принёс с собой ещё больше вопросов.

Я стояла в зале, который казался бесконечным. Мраморные колонны тянулись к небу, и свет падал через высокие окна, окрашивая всё в золотистые и синие оттенки. Но вместо благоговения я чувствовала тревогу.

И вот он – Рафаэль. В чёрном камзоле, отливающем серебром, с мечом у пояса. Он был всё так же безупречен, но взгляд его казался ещё более холодным, чем прежде. Он стоял далеко, но я знала, что смотрит прямо на меня.

– Элиза, – голос прозвучал чётко, как будто он стоял рядом.

Я попыталась сделать шаг назад, но вдруг поняла, что мои ноги будто прикованы к полу.

– Что ты делаешь здесь? – спросила я, голос мой прозвучал слишком слабо.

Рафаэль подошёл ближе, приближался шаг за шагом, и с каждым его движением воздух вокруг становился тяжелее.

– Это ты пришла ко мне, – сказал он, остановившись на расстоянии вытянутой руки.

– Нет, я… я здесь не по своей воле, – ответила я, стараясь не выдать дрожь в голосе.

Он склонил голову, и в его глазах мелькнул едва уловимый отблеск чего-то – насмешки или, может, понимания.

– Не по своей воле? Разве не ты держишь ключи от своей судьбы?

– Я... не могу.

Его рука поднялась, и я вздрогнула, думая, что он прикоснётся ко мне. Но он лишь указал куда-то вдаль.

– Смотри, Элиза.

Я обернулась и увидела пламя. Оно охватывало всё – дома, людей, даже сам воздух казался горящим. Я слышала крики, плач, гул обрушивающихся стен.

– Ты никогда не сможешь сбежать, – шепнул он прямо мне в ухо.

Я обернулась, но его уже не было. Только тьма и звук моего собственного дыхания.

Я проснулась, резко садясь, ощущая, как моё сердце бешено колотится. Лагерь был тих, разбойники спали. Но воспоминание о сне, о нём, осталось со мной, как горький привкус.

Рафаэль. Что он значит для меня?

Сумерки застали нас на тропе, ведущей к величественному особняку, чьи окна сияли тёплым светом свечей. Тени деревьев укрывали нас, как будто сама ночь решила стать нашим союзником. Воздух был прохладным, пахло сырой землёй и хвоей. Я шагала в самом хвосте, пряча в складках плаща дрожащие руки.

— Ты уверена, что справишься? — прошептал Гарет, вдруг дождавшись меня и преградив дорогу. Его широкие плечи заслоняли мне обзор, а лицо, как обычно, хранило насмешливую улыбку. — Не боись, мы тебя поймаем, если упадёшь.

— Я не собираюсь падать, — буркнула я, подтягивая края своего плаща ближе к телу. Сердце гулко билось, глуша все другие звуки. Они взяли меня только потому, что их вор сломал ногу, оступившись в одной из прошлых вылазок. А я... я была маленькой, тонкой и ловкой. Вроде бы.

— Хорошо, — усмехнулся Гарет. — Тогда двигай, принцесса. Окно на втором этаже, слева от балкона.

— Почему я? — шёпотом возразила я, хотя ответ уже знала. Тоненькая, лёгкая — идеальная для узких рам и маленьких окон.

Гарет лишь фыркнул:

— Потому что ты — наш билет внутрь.

Особняк возвышался над нами, как грозная крепость, хотя его окна излучали уют. Ворота были закрыты, а стены высоки, но воры знали, где пролезть. Слуга лагеря — молодой мальчишка, показал нам слабое место: заросшую лозами стену, которая вела прямо к маленькому окну, укрытому кружевными занавесками.

— Ладно, пошли, — сказала я, больше себе, чем ему, и заправила волосы под капюшон. Прислонившись к холодному камню стены, начала карабкаться, цепляясь за выступы. Ветра не было, только тихий шепот ночи и далёкое карканье ворона.

Пальцы скользили, но я цеплялась отчаянно, как будто моя жизнь зависела от этого — а может, так и было. Когда я добралась до окна, внутри меня всё почти разрывалось от напряжения. Окно оказалось открытым, что показалось мне странной удачей, но я решила не задаваться вопросами. Осторожно протиснувшись внутрь, я оказалась в маленькой комнате, пропитанной запахом пыли и старого дерева.

Всё, что оставалось — открыть окно для остальных. Затаив дыхание, я пробралась к двери, тихо, чтобы ни одна скрипящая половица не выдала меня. За дверью слышались шаги — тяжёлые, размеренные. Я замерла, напрягшись, и лишь когда звук отдалился, продолжила двигаться.

Моя задача была ясна: впустить остальных и скрыться до того, как хозяева заметят наше присутствие. Но в этот момент я почувствовала, как что-то холодное коснулось моего плеча. Я обернулась...

И увидела перед собой высокого мужчину с суровым взглядом. Его лицо осветил свет свечи, зажатой в другой руке. Он был в ночном халате, но это не делало его менее грозным. В следующую секунду его рука схватила меня за запястье, с такой силой, что я не смогла вырваться.

— Кто ты и что здесь делаешь? — спросил он резким шёпотом, который звучал громче, чем любой крик.

— Пожалуйста, я… это ошибка! — попыталась выкрутиться я, но он лишь крепче сжал мою руку.

— Молчать, девчонка. Ты пойдёшь со мной.

Он потащил меня через коридоры, и мои попытки сопротивляться были тщетны. Через несколько минут мы оказались в просторной гостиной, где уже собрались несколько слуг, ошарашенных моим появлением.

— Позовите стражу, — коротко приказал хозяин дома, не выпуская меня из своей железной хватки.

Меня посадили на стул, а через какое-то время вошли двое городских стражников в форме. Они переглянулись, заметив меня, и один из них с ухмылкой сказал:

— Что ж, это интересно. Малышка решила ограбить барона? Забираем её.

Слова прозвучали как приговор. Они поставили меня на ноги, заломили руки за спину и вывели наружу. На улице было холодно, но я чувствовала только жар унижения и страха. Где-то в ночи раздался приглушённый шёпот — возможно, Гарет с остальными видел, как меня уводят, но помочь они не могли.

Когда дверь тюрьмы захлопнулась за мной, я в который раз только горько ухмыльнулась.

Меня втолкнули в камеру и оставили в одиночестве, но ненадолго. Через какое-то время в коридоре послышались шаги. Я подняла голову, когда дверь камеры отворилась, и в проёме появился высокий мужчина. Его лицо освещал тусклый свет фонаря, но я сразу узнала его…

– Это вы, – произнёс он, изучая меня пронзительным взглядом. — Какая непредвиденная удача!

Я сжала кулаки, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Назовитесь!

– Рафаэль де Монфор, – ответил он с усмешкой. – Я, наконец-то нашёл вас. Вы пойдёте со мной.

Я сжала зубы, готовясь возразить, но он поднял руку, останавливая меня.

– Слушайте внимательно, Элиза, – продолжил он, его тон стал ниже, спокойнее, почти доверительным. – История вашего исчезновения – это цепочка недоразумений и предательств. Вы помните, как именно вас схватили и отвезли в темницу?