Крик Мелани режет мне уши, и я моргаю, сдерживая слезы. Он выхватывает телефон из ее руки.

— Это должно заставить его двигаться.

Я смотрю между ними двумя.

— Что?

Слова вылетают приглушенно сквозь мои пухлые губы, когда Мелани отступает назад, широко раскрыв глаза.

— Ты не должен был причинять ей боль.

Помощник Габриэля смотрит на нее, как на букашку.

— Просто немного мотивации для ее парня. Она будет жить.

Она смотрит то на него, то на меня. — Но…

— Просто держи рот закрытым, пока сделка не будет заключена.

Это как смотреть на пазл, разбросанный по столу. Так много кусочков, и не все из них имеют смысл, но ты можешь начать видеть, как они складываются вместе. Приманка. Мелани была приманкой, чтобы привести меня туда, куда хотел этот мужчина. Я бы никогда не пошла за мужчиной в темный переулок. Но женщина, еще одна пленница, такая же, как я? Мне никогда не приходило в голову, что она будет представлять угрозу.

Мелани смотрит в пол. — Ладно.

Она напугана. Насколько хорошо она знает этого парня? Есть ли у нее причины доверять ему, или она просто отчаянно ухватилась за шанс выбраться из Комплекса, каким бы рискованным он ни был? Вспоминая, какой недовольной она казалась в этом месте, это, вероятно, второй вариант. Нехорошо.

Раздается звуковой сигнал, и помощник, ухмыляясь, читает сообщение.

— Это разозлило твоего парня.

Он читает саркастическим голосом: — Тронешь её еще раз, и я убью тебя, гребаный ублюдок, — он качает головой. — Страшно. Как будто у этого маленького эмо-придурка хватит смелости попробовать.

— Чего ты от него хочешь? — на этот раз мои слова звучат яснее, и Мелани молчит, сплетая пальцы вместе.

— Я? Ничего. Но я работаю на Колдеров, и им нужны его исследования. Он мчится обратно прямо сейчас, готовый все это упаковать для них в обмен на тебя.

В его голосе есть насмешка, и, услышав ее, я осознаю ужасную уверенность. Это не кончится ничем хорошим. Он не собирается меня отпускать, что бы ни делал Габриэль. Я не хочу спрашивать, но мне придется.

— Что на самом деле произойдет?

На его лице промелькнуло удивление, которое тут же исчезло.

— Не волнуйся. Ты не умрешь. Ты слишком ценная для этого.

Ценная. Он лишь слегка подчеркивает это слово, но это в сочетании с самодовольным выражением лица что-то цепляет. Ценная. Проходит всего секунда, прежде чем я вытаскиваю его. Колдеры торгуют женщинами, а также технологиями. — Ты собираешься продать меня?

Он пожимает плечами, словно это не имеет никакого значения.

Мое горло горит от внезапного приступа тошноты.

Нет. Нет. Нет.

Я не могу этого допустить. Сейчас я не свободна, но все по-другому. Габриэль взял меня, потому что он хотел меня и никого другого. Я для него особенная. Я ожила под его руками и хочу большего. Даже сейчас эта мысль трясет меня, но это правда.

Мысль о том, что кто-то еще прикасается ко мне, заставляет меня блевать. Мои внутренности скручивает, и я сглатываю желчь.

Помощник отворачивается. Должно быть, ему надоело издеваться надо мной. Я смотрю на Мелани, уставившись на ее руки. Она действительно думает, что он собирается освободить ее? Могу поспорить, что он собирается продать ее вместе со мной.

— Я собираюсь отлить.

Он уходит из моего поля зрения. Мои глаза останавливаются на Мелани в диком моменте надежды. Как далеко он зайдет? Я пытаюсь вспомнить первые вялые мгновения после того, как я проснулся. Мелани кричала ему, не так ли, чтобы дать ему знать, что я проснулась? Он не считает ее рискованной для побега.

Он вне пределов слышимости? Я слушаю, но не слышу никаких звуков, кроме собственного дыхания. И в любом случае, у меня не будет другого шанса.

Я понижаю голос до того, что, как я надеюсь, будет спокойным шепотом.

— Мелани. Пожалуйста. Иди сюда. Мне нужно поговорить с тобой, — она смотрит на меня. К счастью, она отвечает на мой шепот своим собственным.

— Что?

Она не подходит ближе, но у меня нет выбора. Я понижаю голос еще больше.

— Он не даст тебе того, что обещал. Он продаст нас обоих. Колдеры торгуют женщинами. Нам нужно убираться отсюда.

Она качает головой. — Нет. Он отпустит нас обоих. Таков был уговор.

Она смотрит в направлении, куда он пошел. Мой следующий шепот превращается в отчаянное шипение.

— Он лжет! Ты должна это увидеть. Он тоже не должен был причинять мне боль, но он сделал это. И ты слышала, как он сказал, что я ценна. Он практически признал, что собирается сделать.

Несчастье искажает ее лицо, и она еще яростнее качает головой. — Нет.

Паника царапает мою грудную клетку. Время уходит, а она просто стоит там.

— Ты думаешь, в комплексе было плохо? Если нас продадут, будет в десять раз хуже.

Она вскидывает голову, из ее губ вылетает чистый яд.

— Что ты, черт возьми, знаешь о несчастье? Габриэль боготворит тебя. Все об этом говорят. Он хотел только тебя, хотя это был огромный риск. Ты его особенная принцесса.

Огромный риск? Я хочу спросить ее, но времени нет.

— Я знаю, что тебе было хуже, чем мне, и гораздо дольше. Но сейчас это не важно. Нам нужно выбираться отсюда.

Мой голос ломается на последнем слове, и взгляд Мелани прожигает меня. Ее пальцы не перестают переплетаться, но, по крайней мере, она слушает.

— Я не виню тебя за то, что ты помогла ему. Я знаю, что ты была в отчаянии. Но я клянусь тебе, он лжет.

Она бросает взгляд в сторону того, что, как я теперь почти уверена, должно быть дверью. Каждая секунда приземляется, как валун, в моем животе.

— Развяжи меня, пожалуйста, и мы сбежим вместе.

Мелани прикусывает нижнюю губу. Ее грудь поднимается и опускается, резкий прожекторный свет рисует на ее лице резкие линии. Она делает крошечный, решительный кивок. — Может быть…

Она обрывает фразу, откидывая голову в сторону. Я не вижу того, что видит она, но ее глаза расширяются. Наступает застывший момент тишины, затем она разворачивается на каблуках, убегая от того, что она увидела.

Никакого взрыва, только печальный, приглушенный стук.

31

Габриэль

Еще одно сообщение приходит, когда я подъезжаю к воротам комплекса и хлопаю ладонью по панели входа. Он пищит, считывая мою ладонь, но ворота не откроются, пока охранники не тщательно не обыщут мою машину.

Я хочу закричать в домофон и потребовать, чтобы они немедленно меня впустили, но я не могу рисковать и вести себя подозрительно. При малейшем намеке на неприятности они задержат меня и позвонят Кендрику, теряя драгоценные секунды, которых нет у Евы.

Моя рука трясется, когда я тянусь к телефону. Последнее сообщение, видео, на котором этот предательский ублюдок Уолли бьет мою Еву, чуть не заставило меня разбить машину. Мой собственный чертов помощник, и он наложил руки на мою девочку.

Я колеблюсь секунду, слишком напуганный, чтобы увидеть, что он послал. Если он снова причинил ей боль, я могу просто сойти с ума. Я даю себе один вздох, чтобы успокоиться и открыть сообщение.

На один ледяной момент мое сердце останавливается. Тело лежит скомканное, синее платье в темно-красных пятнах на груди. В эту секунду я вижу Еву. Мертвая на полу, глаза пустые, вся прекрасная жизнь в них ушла навсегда. Ушла из-за меня.

Крик зарождается в моем горле, затем я моргаю и вижу волосы. Светлые, а не каштановые. И Ева не была одета в такое платье. Адреналин сжигает мои вены, все еще побуждая меня двигаться, пока я заставляю себя изучать лицо женщины. Пустые глаза не принадлежат Еве. Это не она.

Волна облегчения почти топит меня, и я задыхаюсь, от чего моей напряженной груди становится больно. Это не она.

Мои пальцы так крепко сжимают телефон, что вены вздуваются в моей руке, и я заставляю себя ослабить хватку, делая еще один болезненный вдох. За фотографией следует строка текста.

Неизвестный: Она следующая.

Прежде чем я успеваю отреагировать на слова, охранник стучит в окно, и я с криком роняю телефон.