— Если он выяснит это, и суд признает этого человека недостойным родительства, то его можно будет лишить прав. Но если суд решит, что он имеет право на второй шанс, скорее всего, придётся делить опеку.

Чёрт… Меня накрыло тем же чувством, что и тогда, когда Лейтон Грегори чуть не упал в обморок в больничном коридоре. Будто мир сдвигался с места. Будто любое моё решение могло уничтожить не только мою жизнь, но и Милу, и Мэддокса, и их семью.

Я уставилась в кружку, а в голове звенела одна-единственная мысль — мне нужно уехать.

Лёгкие на мгновение забыли, как дышать.

Если я вернусь в Дэвис, шансов, что Грегори найдёт меня, будет гораздо больше. Но куда ещё мне податься? Всплыла в памяти Салли, но я не могла принести этот хаос к её порогу. Я могла уехать куда угодно. Максовать кредитку. Объявить банкротство. Найти временную работу и переждать.

Но потом в голове вспыхнул образ Милы — её радостное лицо, когда я сказала, что буду здесь после школы. Господи, как же я хотела, чтобы она вернулась и увидела меня здесь. Потом вернулся взгляд Мэддокса после нашего поцелуя. Наполненный жаром. Желанием. Меня захлестнуло желание продолжить то, что мы начали. Чёрт, я хотела всего этого.

Надежда — тот крошечный огонёк, что вспыхнул во мне, когда я решила вернуться в Теннесси, разгорелась сильнее. Она могла уничтожить меня, но если только не разрушит их, я бы позволила ей.

Между нами с Мэддоксом что-то было. Всегда было. Годы, боль, отрицание — ничто не смогло этого убить. Может, вместо того чтобы ждать, что кто-то будет за меня бороться, мне самой нужно было бороться? Может, мне нужно было остаться. Доказать, что я принадлежу этому месту. Принадлежу кому-то. Целой семье. Эта мысль не отпускала меня слишком долго.

Когда я подняла взгляд, Рианна всё ещё изучала меня с приподнятой бровью.

— Лучше же знать, верно? — спросила я. — Тогда мама больше не сможет манипулировать им. Он больше не будет у неё на крючке.

— Думаю, да. Но это никогда не было моим решением. Думаю, Мэддокс наконец-то пришёл к такому же выводу, потому что… ну, он позволил тебе остаться, хотя знал, какой ценой это может обернуться.

Цена — Мила.

Господи…

Я сползла со стула и посмотрела в лицо Рианны, полное доброты, которую я не была уверена, что заслужила.

— Спасибо, что сказала мне. А теперь извини, мне нужно сделать звонок.

Я не стала дожидаться ответа.

Направилась в гостевую комнату, разыскивая ключи, обувь, телефон, который специально оставила, не желая получить ещё одно пугающее сообщение от доктора Грегори. Руки дрожали, когда я открыла список контактов и прокрутила вниз, к букве «Т». Я не знала, работает ли номер. Не знала, готова ли я вообще его видеть.

Но он мог дать мне ответы. Мог дать их Мэддоксу. Это означало снова встретиться с прошлым. Может, именно этого и требовала от меня вселенная. Может, я всегда должна была остаться и сражаться. И теперь у меня был шанс всё исправить. Сделать это правильно.

Мэддокс

Дождь лил, заливая нас с ног до головы, пока мы жались под линией деревьев у поворота к штабу Вест Гирс. Мы с шерифом Скалли наскребли шесть офицеров, включая нас самих, что оставило лишь горстку людей в наших участках на случай, если что-то пойдёт не так.

— Если они её впустили, просто так они её нам не отдадут, — сказала Скалли.

Я кивнул.

— Ты уверен, что не хочешь подождать, пока она сама не выйдет?

Я не был уверен ни в чём. Но она была беглянкой, нарушившей условия освобождения, и мы знали, где её искать. И даже больше, чем желание поймать преступника, мной двигало другое — я хотел, чтобы она исчезла из моей жизни. Чтобы её заперли и она больше не могла разрушать всё вокруг меня и моей семьи.

— Брюс и Лиам обойдут сзади, Джонс и Стэнтон останутся впереди, а мы с тобой зайдём внутрь, — сказал я Скалли, и она мрачно кивнула. Затем я повернулся к остальным. — Не хочу, чтобы Сибил или кто-то из них схватились за оружие, когда увидят кучу патрульных машин. Все влезаем в Эскалейд Скалли, подъедем к «Гнезду», не доезжая, и дальше пойдём пешком. Все согласны?

Они кивнули, и мы, пригнувшись, поспешили к внедорожнику, оставляя за собой мокрые следы на сиденьях и полу. Скалли выжала газ, пробираясь по размытой дороге к Гнезду Гирс на вершине холма. Наполовину бар, наполовину трущобы, наполовину склад — и многие из банды называли это место домом. Я слышал немало историй о том, что творилось в подвале, но никогда не имел причин спускаться туда. И, если на то пошло, надеялся, что и не придётся.

Скалли остановила машину на небольшом съезде перед последним поворотом. Мы вышли, руки лежали на кобурах, ветер с дождём хлестали нам в лица. В воздухе витал лёгкий запах снега, но я сомневался, что чистый снег когда-либо коснётся этого проклятого места.

Наши люди разошлись, и мы с Скалли дали им время занять позиции, прежде чем направились к двери. Она была покрыта решётками, будто взята из какого-нибудь трущобного района, кишащего бандами. Мы не стали стучать. Просто распахнули её.

И сразу же встретили направленные на нас стволы — именно того, чего я надеялся избежать.

Два здоровяка в кожаных куртках, те самые, что недавно вносили залог за парней, пойманных со спёртой бытовой техникой, смотрели на нас с ухмылками.

Мне было плевать на них, на их оружие, на то, что может или не может скрываться в подвале. Я пришёл за Сибил.

Я оглядел комнату — её не было видно, но это ещё ничего не значило. Этот бар был лабиринтом из комнат.

— Походу, вы не туда свернули, уроды, — сказал Первый Здоровяк.

— Может, нам стоит показать им наши камеры? — заржал Второй. — Пусть узнают, каково это — оказаться в настоящей тюряге.

— А ваши стволы вообще легальные, идиоты? Может, нам вас вниз, в участок, отвезти и проверить? — рыкнула Скалли.

Они рассмеялись.

— Хотел бы я на это посмотреть.

Я был напряжён до предела, каждая клетка тела была наготове. Глаза сканировали окружение, отслеживая движения троих других людей в комнате, наблюдая за пистолетами, не дрогнувшими ни на миллиметр.

Дверь в конце зала, ведущая в лестничный пролёт, вдруг распахнулась, и все пальцы на спусковых крючках дёрнулись — нехороший знак.

— Встали с задниц и пошли за… — Мужик, ворвавшийся в зал, резко осёкся, увидев нас. Его злое выражение сменилось на холодное безразличие.

Чейнсо был лидером Вест Гирс с тех пор, как Трэп угодил в тюрьму. Возможно, причина, по которой он занял этот пост, крылась в его размере — двухметровый монстр, мышцы на мышцах, он выглядел так, будто мог проглотить кого угодно и не поперхнуться.

В отличие от остальных в банде, с их длинными волосами и бородами, Чейнсо выглядел почти прилично. Тёмно-русые волосы коротко стрижены, ухоженная бородка с рыжеватым оттенком, но маленькие, злобные глаза выдавали в нём совсем не бизнесмена.

На запястье у него поблёскивал «Ролекс», на нём были серые брюки, явно сшитые на заказ, и чёрная рубашка, расстёгнутая на груди, где виднелась куча цепей и ковёр из волос.

— Шериф Хатли, чем обязан столь нежеланному визиту? — его голос, с грубым луизианским акцентом и прокуренной хрипотцой, звучал лениво.

— Ты знаешь, зачем я здесь, — сказал я. — Удивлён, что ты её вообще пустил.

Он бросил быстрый взгляд назад, туда, откуда пришёл, и на долю секунды на его лице мелькнула ярость. Потом он быстро её спрятал.

— Сибил здесь нет.

Мои глаза сузились.

— У неё есть что-то на тебя, Чейнсо? Потому ты её защищаешь?

Он рассмеялся, будто это была полнейшая чушь, но в его взгляде мелькнуло напряжение, и я понял — попал в точку.

— Тогда нет причин её укрывать. Она нарушила условия реабилитации, предписанной судом. На этот раз она отправится в тюрьму.

Входная дверь «Гнезда» вдруг резко распахнулась, и все пистолеты в комнате, включая наши со Скалли, тут же развернулись в ту сторону. Если ситуация не остынет, кто-то точно получит пулю. В проёме появился Брюс, тяжело дыша, лицо его было мокрым от дождя. Кепка исчезла, форма перепачкана грязью, будто он только что дрался в болотной жиже.