— Сал, мне надо идти. Кто-то у двери.

— Оставаться на линии, пока проверишь?

— Нет, всё нормально. Позвоню тебе перед выездом.

Я надеялась доехать завтра хотя бы до Рино. Если буду ехать по десять часов в день, то доберусь за четыре дня — как раз к Сочельнику.

Раздался ещё один стук, и я поднялась на ноги, вышла из спальни в опустевшую гостиную. Все жалюзи были опущены, даже те, что выходили на лестничную площадку. Я подошла к окну, осторожно выглянула и замерла, резко отпустив штору, прижимая ладонь к сердцу.

А потом заглянула ещё раз, чтобы убедиться, что это не иллюзия.

И вот тогда мои ноги понесли меня к двери, сердце готово было взорваться от любви.

Я распахнула дверь и замерла, глядя на двух самых дорогих мне людей на свете.

— Что?.. Как?.. — улыбка расплылась на моём лице так широко, что, казалось, щеки вот-вот треснут.

— МакКенна! — завизжала Мила, бросаясь к моим ногам и едва не сбивая меня с ног. Я схватилась за стену, чтобы не потерять равновесие. — С Рождеством!

Я рассмеялась.

— Но ещё не Рождество!

Когда я открыла дверь, Мэддокс выглядел обеспокоенным, будто боялся, что я не обрадуюсь, увидев его. Но теперь, когда я улыбалась Миле, его губы начали медленно растягиваться в улыбке, а затем его лицо озарилось той ослепительной, прекрасной улыбкой, которую я любила называть моей — той, что превращала его из яркой звезды в настоящую сверхновую.

Он шагнул вперёд, заключил меня в свои объятия и накрыл мои губы поцелуем. Жар, тоска, любовь — всё это прокатилось по телу волной, пробуждая все нервы, которые будто онемели за те недели, что мы были врозь. Когда он начал отстраняться, я сжала его футболку в кулаке и притянула обратно, снова находя его губы.

— Эй, вы там! — раздался маленький голосок снизу. — Вы меня придавили. Не забывайте дышать!

Я снова рассмеялась, встретившись взглядом с сияющими глазами Мэддокса.

— Честно, что вы здесь делаете?

Мэддокс закрыл за собой дверь и посмотрел вниз на Милу.

— Хочешь рассказать ей сама, Букашка?

Мила запрыгала на месте, а затем закричала:

— Ты моя сестра!

Мои глаза наполнились слезами, пока я переводила взгляд с неё на Мэддокса и обратно.

— Ты знала об этом? — продолжала она. — Потому что я точно не знала, пока мы не говорили о Рождестве и о том, что ты одна без семьи, а потом папа сказал, что ты моя настоящая сестра, и я сказала, что мы не можем позволить тебе провести Рождество без семьи, и…

Мэддокс мягко прикрыл ей рот ладонью.

— Думаю, она поняла.

Я опустилась на колени перед Милой, чтобы наши глаза были на одном уровне.

— Я не знала, что у меня есть сестра, пока не увидела тебя в День благодарения. Но теперь, когда знаю, я не могу представить ничего лучше, чем провести Рождество с тобой.

Она обхватила мои шею маленькими ручками и крепко прижалась ко мне, а затем отпустила и огляделась вокруг.

— МакКенна, — прошептала она. — Кто-то украл все твои вещи.

Я снова рассмеялась.

— Выглядит именно так, да? Но на самом деле квартира просто упакована. Все коробки в спальне.

Мила рванула к коридору, заглядывая сначала в бывшую комнату Салли, а потом в мою.

— Ого, — выдала она. — Тут какой-то хаос.

Она повернулась к нам.

— Папа, а где мы будем жить?

Я посмотрела на Мэддокса и заметила, как его брови нахмурились.

— МаК, что здесь происходит?

— Ты немного испортил мне сюрприз, — с кривой улыбкой призналась я. — Я собиралась выехать завтра. Хотела успеть до Сочельника.

Мила снова подбежала к нам.

— Ты собиралась вернуться домой? Но тогда я бы пропустила свой первый в жизни полёт на самолёте! А ещё там показывали фильмы! Ты знала, что на самолётах можно смотреть фильмы? Потому что я точно не знала.

Мэддокс посмотрел на неё с выражением, которое, кажется, я раньше не видела.

— Букашка, иди в спальню МаК и дай нам пять минут.

— Вы опять будете целоваться?

— Возможно.

Она захихикала.

— Окей! Но скажите, когда пять минут закончатся, потому что я всё ещё не умею смотреть на часы.

Она крутанулась на месте и исчезла в коридоре.

— Там есть что-то, обо что она может пораниться? — спросил он.

Я покачала головой.

— Нет, кроме кровати и чемоданов, там почти ничего не осталось.

Он подошёл ближе, потянул за передний карман моего свитшота, заставляя меня шагнуть вперёд, прямо к нему.

— МаК, что происходит?

Я обняла его за шею, запуская пальцы в его волнистые волосы.

— Всё очень просто. Я не хотела быть без тебя, поэтому возвращалась домой.

Слово домой соскользнуло с губ само по себе. Оно казалось странным, но таким правильным.

— А как же твоя ординатура? Лицензия? — его лицо снова омрачилось беспокойством.

— Я начну всё заново в следующем году.

Он резко вдохнул.

— МаК… — В его голосе звучали сожаление и тревога.

— Это ничего, Мэдс. Ничего. Мне повезло, что я всё ещё могу быть врачом после того, как думала, что моя карьера закончена, но всё это не имеет значения, если сравнивать с тем, сколько времени я потратила, не будучи с тобой и Милой. Я упустила десять лет, которые могла бы провести рядом с тобой… Потеряла пять лет из жизни Милы… Я не могу позволить себе пропустить хоть ещё один день.

Он снова поцеловал меня, и этот поцелуй был полон эмоций — надежды, любви, благодарности. Он должен был казаться знакомым, словно мы целовались так миллион раз раньше, но при этом он был новым. Первым из множества грядущих, потому что это был первый поцелуй нашего нового пути вместе. Он прижал меня к стене, его рука скользнула под мой свитер, обхватывая ладонью обнажённую грудь. Я стянула его длинный рукав из-под брюк, провела рукой по его спине, наслаждаясь жаром его кожи. Наши языки сплелись, скользя медленно и глубоко, заставляя жар разливаться по телу и пульсировать внизу живота.

— Уже прошло пять минут?! — крикнула Мила из другой комнаты.

Мэддокс рассмеялся, отстраняясь, его большой палец прошёлся по моим губам, которые приятно жгло от наших поцелуев.

— Как долго, по-твоему, мы сможем держать её там, прежде чем она поймёт, что пять минут давно прошли? — спросил он, медленно улыбаясь.

— Папа? — её голос снова донёсся из другой комнаты, и я рассмеялась вместе с ним.

— Думаю, у тебя есть ещё секунд тридцать.

— Идеально.

Он снова поцеловал меня — на этот раз без горячих прикосновений, но с обещанием.

Мила вприпрыжку вернулась в комнату.

— Папа! Ты что, про меня забыл? Я же сказала сказать мне, когда пять минут пройдут. И ещё, я хочу есть. И ещё, мне кажется, что на кровати Маккенны нам всем троим не хватит места, так что, возможно, тебе придётся спать на полу.

Мэддокс подхватил её, закружил в воздухе и сказал:

— Маккенна едет домой с нами.

Она закатила глаза.

— Я знаю, папа. Она уже сказала.

— Знаешь, что это значит? — спросил он.

Она прижала обе ладони к его лицу и закричала:

— Это значит, что это лучшее Рождество в мире!

И оно действительно было таким. Не просто лучшим Рождеством — а лучшей жизнью.

Не просто лучшим Рождеством — а лучшей жизнью.

Мэддокс

7 НОЯБРЯ СЛЕДУЮЩЕГО ГОДА

Год назад я возвращался домой к своей маленькой девочке и засыпал в пустой постели, думая о женщине, которая ушла. О той, что уехала из города, оставив этого ковбоя с наполовину разбитым сердцем и ворохом воспоминаний, в которые я не лез.

Сегодня моя жизнь и сердце были настолько наполнены, что это казалось почти грехом, а МаК и я создавали новые, прекрасные воспоминания — ярче, глубже, сильнее.

Только одно осталось таким же, как и год назад: я снова был в МакФлэнниганс, борясь с Вилли на полу.

— В этот раз ты идёшь в тюрьму, Вилли, — сказал я, заламывая ему руки за спину и застёгивая наручники. Потом оглядел пол в поисках своей чёртовой шляпы. — И ты снова должен мне новую шляпу.