Ничто в моем мире не кажется мне правильным, и это еще одна проблема.

Во мне бушует конфликт, и я борюсь, чтобы вспомнить причины, по которым это должно произойти. Неважно, насколько это правильно или неправильно, Изабелла Вигго — это сопутствующий ущерб и рычаг. То, что я делаю сейчас, гигантский шаг для всех нас.

Мортимер Вигго — человек, которого считают неприкасаемым, а женщина передо мной — способ прикоснуться к нему. Вот кто она.

Я надеваю на нее платье и сажусь, чтобы прижать ее к груди. Ночь будет долгой, но она будет без сознания несколько часов. Транквилизатор, который я ей дал, был такого типа, что мог бы вырубить лошадь.

— Готово, — кричу я Доминику.

Он прыгает на водительское сиденье и выезжает с парковки.

Через час мы прибываем на посадочную полосу.

Массимо и Кэндис уже там. Рядом с ними группа охранников и силовиков, включая Лео и Ника, которые останутся в Род-Айленде, чтобы следить за всем. Следить за тем, что сделает Мортимер, когда обнаружит, что Изабелла исчезла.

Из соображений безопасности на остров отправится лишь небольшая группа. Пять охранников и наш доктор. Они уже на борту самолета.

Лицо Кэндис застывает, когда она видит, как я поднимаю Изабеллу с заднего сиденья, а Массимо напрягает плечи.

Самолет выглядит готовым к полету. Все выглядит готовым, готовым начать войну.

Изабелла кажется мне меньше в моих руках. Она так замерзла и так крепко спит, что даже не шевелится, когда ее рука падает рядом с ней. Я прижимаю ее ближе к груди и, поскольку холодно, накидываю на нее куртку.

Массимо подходит ко мне, а Кэндис следует за ним по пятам.

— Ты готов? — спрашивает Массимо, переводя взгляд с меня на неподвижное тело Изабеллы.

— Да. Я свяжусь с тобой, когда приедем, — отвечаю я.

— Я избавлюсь от ее вещей, — заявляет он.

Доминик бросает ключи от грузовика Массимо, и тот их ловит.

Вот тут мы и расстаемся.

Доминик и я отправимся на Остров с Изабеллой, Массимо вернется в Лос-Анджелес, а Кэндис присоединится к Эмелии в Чикаго. Массимо договорился с Клавдиусом Мориентцем и несколькими другими боссами в наших альянсах, чтобы защитить их.

— Эээ, ребята, — быстро вмешивается Кэндис. — Мне неловко ехать в Чикаго, чтобы просто сидеть и ждать. Я хочу помочь.

Не очень хорошая идея, чтобы она пошла с нами. Мне не нравится, что она находится в центре всего этого, видя, как мы, преступники, замышляем что-то нехорошее. Но я принимаю во внимание секретное сообщение, которое она мне посылает, когда ее взгляд быстро устремляется на Доминика. Я тут же вспоминаю, о чем мы говорили вчера вечером. Это не выходило у меня из головы, но я был так сосредоточен на Изабелле, что загнал свои тревоги на задворки сознания. Она тоже волнуется, поэтому и хочет прийти.

— Тебе нужно ехать в Чикаго, Кэндис, — отвечает Массимо.

— Я думаю, я могла бы помочь, отправившись на остров. Она будет напугана, когда проснется. Возможно, будет полезно, если бы там была еще одна женщина.

Возможно, она права, хотя я хочу, чтобы Изабелла чувствовала именно страх.

— Она права, — говорю я, и почти чувствую облегчение Кэндис. — Все поможет получить нужную нам информацию.

Массимо проводит рукой по бороде и кивает в знак согласия. — Хорошо, отправляйся в Чикаго при первых признаках неприятностей, — говорит он Кэндис.

— Конечно, — обещает она.

— Ладно, давайте сделаем это, — приказываю я. — Часы тикают.

— Прикрывайте друг друга и будьте в безопасности, — предостерегает Массимо так же, как предостерег бы его папа, и я чувствую укол скорби по отцу.

Мы с Домиником киваем в знак признательности и направляемся к самолету вместе с Кэндис.

Я удобно укладываю Изабеллу в кресло и пристегиваю ее ремнями безопасности.

Скоро люди Мортимера обнаружат ее пропажу. Из-за того, как легко я ее забрал, я думаю, они поверят, что она пыталась сбежать. Сначала они поверят в это, а потом перестанут верить.

Я сижу перед ней, смотрю, как она лежит, и вспоминаю ощущение ее губ на моих.

Я помню, какой она была на вкус, и думаю о той ночи, которую, как она думала, мы проведем. Это ночь, которую мы могли бы провести в другой жизни. Фантазия — вот и все, что это будет, потому что, когда она проснется, она возненавидит меня так, как и должна.

Теперь я ее враг, но она всегда была моим.

Я не ожидаю, что она проснется до утра. Может быть, даже позже.

К тому времени мы будем на острове.

Изабелла

Моя голова…

Боже мой…

Почему у меня такое ощущение в голове?

Как будто ее на самом деле нет.

Как будто она… отдельно от тела.

Я резко выдыхаю и заставляю себя открыть глаза, но тут же снова их закрываю, когда яркие лучи солнечного света ослепляют меня.

Инстинктивно я поворачиваю голову в сторону и пробую снова. Я открываю глаза и обнаруживаю, что с этой стороны не так ярко, но на что я смотрю?

Я моргаю несколько раз и пытаюсь сосредоточить взгляд на сцене передо мной: волны разбиваются о большую скалу.

Волны как в море. Но там, где я живу, на мили нет моря, и… оно не похоже на это. Как будто я могу быть где-то в тропиках.

Я двигаю головой из стороны в сторону, оглядывая комнату, которая выглядит как какой-то номер в отеле. Осознание этого вызывает у меня дрожь паники, когда я понимаю, что я не дома. Паника усиливается, когда я понимаю, что ничего не могу вспомнить.

Из-за сонливости мое тело обмякло, а разум настолько затуманен, что я не могу связать мысли, но мне удается сесть. И вот тогда я вижу, во что я одета.

Похоже на больничный халат. Я поднимаю край и ахаю, когда понимаю, что под ним я голая. Ни трусиков, ни бюстгальтера, только халат. Ужасное осознание сжимает мои легкие, и я не могу проглотить комок, образовавшийся в горле.

Господи, что со мной случилось?

Где я?

Как я сюда попала?

Что случилось?

Поднося руку к голове, я морщусь, пытаясь вспомнить, но не могу. Но ничего не приходит мне на ум. Я не могу пробиться сквозь барьер тумана, который окутал мой разум, не давая мне сложить воедино то, что мне нужно вспомнить.

Я сползаю с кровати, и мои босые ноги касаются каменного пола, слишком холодного для моих ног. Прохлада заставляет меня дрожать, хотя в комнате довольно тепло.

Передо мной стеклянная стена, за которой простирается бескрайнее море. Поворачиваюсь, и мой взгляд падает на раздвижную дверь слева в конце стены. Кажется, она ведет на балкон. Снаружи виден каменистый тротуар.

Собрав все силы, я бросаюсь к двери, радуясь, что ноги слушаются. Еще больше я радуюсь, когда дверь поддается. За ней действительно тротуар, ведущий в террасу, утопающую в пальмах и бугенвиллеях. Я узнаю эти цветы — они напомнили мне о путешествиях по Средиземноморью и тропическим странам.

Но моё сердце сжимается, когда я оглядываю пространство. Нет пути наружу. Я нахожусь высоко, а вокруг только море. С высоты оно кажется бездонным, глубоким и грозным. Волны с силой бьются о скалы, демонстрируя свое господство. Здесь правит море, и тот, кто осмелится бросить ему вызов, должен быть готов ко всему.

Боже… где я?

Где я, черт возьми? Мне нужно подумать и постараться вспомнить, что произошло. Мне нужно вспомнить, как я сюда попала.

Я провожу рукой по своим спутанным волосам. Они все еще в хвосте, но резинка ослаблена, и концы спутались. Я трогаю затылок и морщусь, когда чувствую боль. Это место кажется слегка ушибленным, как будто меня что-то укусило.

Когда я провожу большим пальцем по коже, в моей голове всплывает образ. Я вижу ярко-голубые глаза красивого мужчины, о котором я не знала, что он дьявол.

Тристан …

Все всплывает в моем сознании, и я все помню.

Тристан вколол мне что-то, и вот я здесь!

О Боже… Я помню. Он похитил меня.