— Да, — отвечает Доминик. — Я получил доступ к ее номеру из клиники, так что могу установить трекер. Я попробую сделать какое-нибудь устройство, чтобы вы с Тристаном могли слушать. Но я ничего не могу обещать. Это может не сработать.

— Сделай все, что в твоих силах, братан. Сейчас это как смотреть немой фильм. — Это именно так, и теперь я знаю, что это она, это будет меня бесить до чертиков, если я не смогу ничего сделать, кроме как смотреть и ждать. — Если я смогу слышать, что происходит вокруг нее, то это определенно заставит все пройти гладко и быстро.

Я прислоняюсь к стене, и он кивает.

— Посмотрю, что можно соорудить. Тебе придется подобраться к ней поближе и прикрепить это к чему-то, что она носит с собой. Я не могу придумать ничего другого, что я мог бы сделать, не требуя от тебя этого. — Доминик наклоняет голову набок и хрустит костяшками пальцев.

— Тогда мне придется найти способ подобраться к ней. Она всегда носит с собой свою сумку. Это маленькая розовая замшевая сумка. За последние несколько дней я не видел ее без нее. Если я и собираюсь забрать что-то из ее вещей, то это должна быть она.

— Это должно сработать. Я займусь этим сегодня вечером. Но к ночи я обязательно подготовлю трекер.

Иногда я не знаю, что бы мы делали без него. Черт знает, что бы было, и видит Бог, мы смогли достичь невозможного с ним. Как сейчас. Все это он.

— Спасибо, — говорю я ему, и он кивает в знак признательности.

— Хорошо. Похоже, у нас есть план в действии, — говорит Массимо. — Я пришлю людей на помощь, когда ты будешь готов ее забрать. Лучше всего будет забрать ее без борьбы.

— Массимо, у меня есть выбор: вырубить ее транквилизатором или приставить пистолет к ее голове. Мне придется быть резким, потому что ни один из этих способов не обойдется без борьбы. Если я сделаю что-то одно, она начнет сопротивляться. Однако я бы предпочел не использовать свой пистолет, но я сделаю это, если придется.

— Выбирай сам, — отвечает он, осторожно поглядывая на Кэндис, которая на несколько секунд закрывает глаза, что говорит о том, что она не очень хорошо справляется с этим разговором.

Это понятно, особенно если учесть ее страхи из-за того, что с ней произошло в прошлом.

Черт. Может, нам стоило оставить ее в Лос-Анджелесе с Эмелией. Она возвращается к оформлению документов, но руки у нее трясутся.

— Детка, — говорит ей Доминик, тоже заметив ее реакцию.

Только когда он встает со стула и садится перед ней на корточки, она смотрит на него. Тот румянец на ее щеках, который появляется только для него, переливается через ее шею, и она расширяет глаза от удивления, что он обратил на нее внимание.

— Я? — говорит Кэндис и моргает несколько раз.

— Да, ты. Почему бы тебе не сделать перерыв? — улыбается Доминик.

— Я просто делала это для тебя. — Она выдерживает его взгляд, словно удивляясь, что он с ней разговаривает.

— Нет, оставь. Теперь все выглядит нормально. Пойдем, я сделаю тебе чаю. — Румянец на ее щеках становится еще более выраженным, когда он берет у нее стопку бумаг. Затем он берет ее за руки и помогает ей встать.

— Спасибо.

Я даже не могу на секунду задуматься, что, возможно, мой гениальный брат впервые заметил женщину, которая положила на него глаз с тех пор, как мы были детьми.

Я оглядываюсь на Массимо, когда они выходят, и замечаю напряжение в его плечах. Он оглядывается на меня и вздыхает.

— Возможно, мне не стоило брать ее с собой, — говорит он.

— Я знаю, почему ты это сделал.

— Я просто надеюсь, что это сработает.

— Массимо, я не собираюсь терпеть неудачу, — уверяю я его. Важно, чтобы он это знал. — Неудача для меня не вариант. Этот человек — причина смерти моей жены и смерти нашего отца. Я все сделаю.

Он кладет руку мне на плечо и кивает. — Я тебе верю.

Я киваю в знак благодарности.

По крайней мере теперь мы знаем, кто такая Изабелла.

Это само по себе является оружием, которое я намерен применить.

Неважно, какая цена.

Тристан

Я занял свой пост в парке, который соединяется с садом клиники, около часа назад. Рядом с рощей ивовых деревьев, которая выходит на кафетерий, стоит деревянная скамейка. Я слишком далеко, чтобы заглянуть внутрь, но я мог наблюдать за Изабеллой отсюда вчера и позавчера, когда она выходила на кофе-брейк.

Трекер Доминика работает безупречно и будет полезен, если мне придется следовать за ней на машине или если она куда-то уедет, а я потеряю ее из виду.

Это также будет полезно для отслеживания потенциальных возможностей, чтобы забрать ее. Это работает, связываясь с ее телефоном удаленно. Пока ее телефон включен, я могу отслеживать ее. Когда я вышел из дома сегодня утром, он все еще работал над своим подслушивающим устройством. Я надеюсь, что он подготовит его сегодня.

На данный момент — это хорошее место для наблюдения, потому что парк — общественное место, и мне не нужен повод, чтобы оказаться здесь. Общественность и пациенты пользуются им одинаково. Персонал клиники сопровождает пациентов на прогулках к озеру, где они смешиваются со всеми остальными, кто там наслаждается пейзажем.

Хотя я знаю, что не смогу полностью забрать ее отсюда, мне нравится наблюдать за ней. Иногда можно узнать человека, наблюдая за тем, что он делает. Его манеры помогают установить личность. Для меня все — это инструмент и то, что я могу использовать каким-то образом.

У меня в руках белый цветок-оригами, который я сделал из листовки, найденной на дворнике моей машины. Он занимает мои руки, пока я жду. Такие вещи не дают мне сойти с ума. Это Доминик научил меня делать его, когда мы были детьми.

Я выпрямляюсь, когда дверь кафе открывается, и выходит Изабелла. Она вышла немного раньше, чем вчера, и сегодня нет кофе.

Она выглядит расстроенной, и вместо того, чтобы остановиться у пруда, чтобы покормить уток, как она делала раньше, она продолжает идти мимо пруда и спешит к маленьким металлическим воротам, ведущим в общественный парк.

Я тут же встаю и оглядываюсь по сторонам.

Могу ли я забрать ее сейчас?

Черт, если бы я мог, все было бы настолько гладко, насколько это вообще возможно.

Она одна, совсем одна, без охраны. Вокруг никого, только я и она. Я никогда не видел ее так далеко от охраны. Было бы так легко ее забрать.

Но что дальше?

Моя машина слишком далеко. Если уколоть ее транквилизатором, она обмякнет, как мертвая, и люди это заметят. Я мог бы рискнуть и придумать какое-нибудь оправдание, что она упала в обморок, но мне не нужно, чтобы ее охранник меня увидел, тогда вся миссия будет провалена.

Это слишком рискованно. Мы зашли слишком далеко, чтобы я облажался. Я зашел слишком далеко, чтобы дерьмо случилось.

Итак, я наблюдаю за ней.

Я не спускаю с нее глаз, пока она идет в лес и останавливается у самой дальней от меня ивы.

Кажется, она расстроена.

Я понимаю, что она в шоке, когда она кладет голову на толстый пень и начинает плакать. Сильно.

Я, может, и монстр, таящийся в ярком утреннем солнечном свете, но, черт возьми, даже я могу отличить слезы боли от слез души. Вот что с ней сейчас происходит. Она не просто плачет.

Что-то сжимает меня, когда я смотрю, как ее плечи содрогаются при каждом рыдании.

Я ебучий ублюдок. Я собираюсь встряхнуть жизнь этой девушки самым худшим образом. Мне скоро придется ее похитить, кошмар любой женщины, но ее слезы смягчают мое сердце.

Прежде чем я успеваю осознать, что делаю, ноги несут меня к ней.

Прежде чем я это осознаю, я оказываюсь там, совсем рядом с ней, и мое присутствие пугает ее.

Она резко поворачивается ко мне, ее щеки покрыты пятнами слез, но я вижу ее глаза, которые смотрят на меня.

Я видел ее фотографии, и я наблюдал за ней издалека, но, черт возьми, вблизи у этой женщины такой тип красоты, что на нее действительно хочется смотреть.