Гильдор вздохнул, устало потерев виски. Эта ситуация была настолько сложной, что даже он не видел легкого выхода.

– Я хочу верить в парня, Эл. Но все свидетельства против него. Аларик и его приятели утверждают, что Леонид напал первым. И у нас нет других свидетелей.

Элеррион задумчиво опустил взгляд, его лицо на мгновение омрачилось, будто он обдумывал все риски и последствия. Оборотень осознавал, что магия Леонида – это не просто его способность. Она может быть опасной, но, возможно, станет преимуществом, которое сыграет на руку Лиане и всей Лунории в дальнейшем. Потом преподаватель вдруг поднял глаза, в которых мелькнула мысль, и на губах появилась тень уверенности, словно он был готов принять вызов. Он был мастер нетрадиционных подходов к решению проблем, и сейчас его мысли явно устремились в сторону новой идеи.

– Есть одна возможность... Эльзира Амбермун, наш преподаватель расоведения. Она же способна визуализировать память существ? Правда, риск огромен. Подопытный может не выдержать «Истинный взгляд» или попросту сойти с ума. А еще существует вероятность, что Леонид не захочет раскрывать перед всеми всё свое прошлое. Там могут быть воспоминания, которые он хотел бы скрыть. Лично я бы на такое ни за что не пошел.

Гильдор поднял брови, задумавшись. Он понимал, что это предложение радикальное, но и ситуация, в которой они оказались, требовала нестандартных решений.

– Это может сработать... Пока оставим это как козырь на разбирательство. К тому же Эльзира входит в состав трибунала. Но что делать с Лианой? Девушка еще не оправилась до конца, а арест ее пары может серьезно подорвать шансы на выздоровление.

Элеррион вздохнул, его лицо потемнело, а глаза наполнились печалью. Он прекрасно понимал, как сильно Лиана зависела от присутствия Леонида. Они оба пришли к мнению, что скажут принцессе, будто Леонид на ближайшую неделю будет проходить особую, крайне интенсивную тренировку под руководством Элерриона. Причем эта тренировка потребует такого уровня концентрации, что он будет недоступен даже ментально. Это объяснение должно было дать Лиане ощущение временной разлуки, а не внезапного исчезновения, чтобы ее душевное состояние оставалось стабильным. Гильдор понимал, что это неидеальное решение, но лучше всего для сохранения ее покоя.

– Если принцесса узнает о происходящем, – добавил Элеррион, – это может окончательно ее сломать. Лучше пусть думает, что пара тренируется ради их будущего. Время для правды еще наступит.

Гильдор кивнул, но его взгляд снова помрачнел. Он задумался о другой, не менее сложной проблеме.

– Всё же, Эл, не знаю, что нам делать с этой проявившейся электромагией Леонида. Она слишком непредсказуема, и мы даже не представляем, к чему она может привести. Подобная сила может быть как даром, так и проклятием, и, честно говоря, мне сложно предугадать, какой из вариантов более вероятен.

– Я в курсе этих способностей, Гильдор. Не раз видел, как он использует ее, но пытается скрыть. Электромагия Леонида – не просто сила, это что-то большее. Эта редкость и исключительность, которые могут сыграть решающую роль. Мое предчувствие подсказывает, что такая способность однажды спасет Лиану и наш народ. Да, сейчас она пугает и кажется опасной, но я прошу тебя, не афишируй ее. Пока. Лучше оставить это в тени, пока не придет время. На всякий случай, ведь мы не знаем, что еще впереди.

Гильдор долго всматривался в лицо друга, стараясь прочесть в его глазах уверенность, которую сам не мог найти. Затем он медленно кивнул:

– Хорошо, Эл. Пусть будет так. Я надеюсь, что ты прав.

***

В последние дни Лиану не покидало странное ощущение беспричинного беспокойства. Она лежала в палате, пытаясь найти ответы на потолке, будто побелка могла успокоить хаотичные мысли. Леонид внезапно перестал ее навещать. Девушка успела привыкнуть к его присутствию рядом, к теплым рукам, сжимающим ее ладони. Всякий раз, когда Лиана просыпалась, он был здесь, учился, рассказывал ей что-то, даже когда она не вслушивалась в слова. Но теперь его не было, и это пустое пространство внутри Лианы росло с каждым часом.

Майя, Северрин, Марк – все твердили одно и то же: Леонида отправили на особую тренировку с Элеррионом, его не будет какое-то время, и Лиане не следует волноваться. Но внутри нарастало странное чувство, смесь беспокойства с тяжёлым предчувствием. Слова друзей звучали уверенно, но почему-то не находили отклика в ее сердце. Что-то не так. Каждый раз, когда она пыталась уловить истину, та ускользала, словно тень. Лиане казалось, что от нее скрывают что-то важное, и эта мысль становилась невыносимой. Версии друзей странным образом разнились, как будто они всё придумали, но не могли договориться о деталях. То Майя говорила, что это задание срочное, и Лёня должен вернуться через пару дней. То Северрин уверял, что тренировочный процесс займет целую неделю. Невозможность ментальной связи с парой только усиливала подозрения.

Разве Элеррион не мог отпустить его хотя бы на минуту?

Почему всё изменилось так резко?

И еще ДраКоша... Забавный зверек, который всегда был готов поделиться какой-нибудь скабрезной шуточкой, сейчас выглядел как-то потерянно. Его глазки блестели, но не от лукавства, а от чего-то иного. Словно он тоже знал что-то, но не мог рассказать. Он уворачивался от вопросов пациентки, отделываясь игривыми отговорками. Драконий хвост котоящера нервно вздрагивал всякий раз, когда она спрашивала о Леониде.

Сердце Лианы сжималось, когда она начала подозревать, а может, дело вовсе не в тренировке? Что, если Леонид решил, что ему не нужна такая пара, как она? Изможденная, худая и потрепанная Лиана, которую в зеркале узнает с трудом даже она сама. Возможно, эти шрамы и худоба изменили ее настолько, что ему противно ее видеть. Этот страх укоренялся всё глубже, и его ядовитые корни проникали в каждый уголок души принцессы. Лишь истинный зверь внутри была убеждена, что такого не может быть.

Лиана чувствовала, как сознание омывает предательская волна неуверенности и обиды. Хандра засасывала, и каждое новое утро становилось всё противнее отрывать голову о подушки. Друзья навещали, но их слова больше не приносили прежнего облегчения. Их заботливые взгляды, утешительные фразы – всё это казалось пустым и неискренним. Запутавшаяся Лиана больше не могла терпеть. Если Леонида здесь нет, она найдет его сама. И спросит.

Выбрав момент, когда никто за ней не следил, Лиана, опираясь на стены, осторожно выбралась из палаты. Каждое движение давалось с огромным трудом – мышцы болели, а ноги дрожали так сильно, что казалось, могут подломиться в любую секунду. Лиана чувствовала, как холодный пот струился по спине, а сердце билось слишком уж быстро, напоминая, что тело еще не восстановилось. С каждым шагом слабость нарастала, но упрямство не позволило останавливаться. До ушей доносился уличный шум, веселые голоса студентов, смех, обсуждения. Подойдя к посту старшей смотрительницы, она посмотрела в окно внутреннего двора и замерла, не веря глазам.

Элеррион?!

Тот стоял на аллее в толпе студентов, что-то им объясняя. Руки преподавателя активно двигались, как обычно, когда он что-то увлеченно рассказывал, а его было совершенно спокойным и безмятежным. Не похоже на оборотня, занятого какой-то особой тренировкой.

Ощущение тревоги резко усилилось, когда девушка осознала – ее водят за нос. Все они. Леонид вовсе не на тренировке. В захлестывающей душу обиде, сжав губы, Лиана вернулась в палату, словно в тумане. Голова кружилась так сильно, что она едва различала коридор. Ощущение подавленности накатывало волнами, и казалось, что тьма внутри тяжелеет с каждым шагом, словно девушка несла на плечах огромную ношу. Слёзы жгли глаза, но она не позволяла им проливаться.

В голове стучала единственная мысль, что Леонид бросил ее. Худоба, изменившаяся внешность, шрамы и слабость – всё это стало для него триггером неприятия. Лиана стала не той, кого он знал, и предпочел сбежать от чудовища. Почему-то именно эта мысль вонзилась в сердце глубже любого лезвия.