Пара разговаривала приглушенно, но их речь была полна скрытой агрессии, недоверия. Один голос был более мягким, другой – резкий и угрожающий.

«Враг! Враг! Враг!» – пульсировала однообразная мысль.

Я глубоко вдохнул, пытаясь подавить накатывающую ярость. Мои лапы впились в землю, как будто пытаясь найти опору. Внутри всё кипело, но я знал, что нужно ждать.

И вот среди слов я услышал ее имя. Имя Лианы. Это было словно удар молнии – яркий, обжигающий. Леонид внутри вскрикнул: «Да!», его голос пронзил мое сознание, его боль и страх схлынули, сменяясь на здоровую ненависть. Я взревел, и в этот момент всё, что удерживало меня, исчезло. Это был нужный момент. Каждый шаг, каждая капля накопленной ярости в моих венах – всё это вело меня к ней, и ничто в этом мире не могло меня остановить.

***

Касарр весь день не находил себе места. Что-то было не так, нечто витало в воздухе, и его внутренний зверь это чувствовал. Он доверял своей интуиции, которая не раз спасала его из лап смерти, вытаскивала из самых отчаянных переделок. Эта тревога грызла, словно невидимый червь, не давая расслабиться ни на секунду. Опасность нарастала, словно гроза, которая вот-вот разразится первыми молниями. Касарр понимал, что заигрался с заданием, что надо действовать быстрее – ускорить события и завершить то, что он уже так долго откладывал. Пленница уже не приносила никакого удовольствия. Даже физиологически его не тянуло к этому полуживому куску женской плоти. Терпение иссякало. Он не знал, когда точно за ней придут те, кто ищет ее. И Касарр решил ускорить события.

К вечеру вернулся Курртас, полукровка, его верный соратник, лишенный слуха на одно ухо, но всё еще очень надежный наемник. Он выполнил свою миссию: обежал несколько таверн, посеял слухи, говорил со всеми, кто, скорее всего, сможет передать информацию дальше. Курртас ловко вбрасывал в беседы намеки, что работает на самого Касарра, и даже небрежно упомянул район, в котором они обосновались. Касарр теперь был уверен, что спасатели обязательно заявятся в ближайшее время, и у него наготове был план.

Час назад наемник еще раз проверил кристаллы «Кровавых Слёз», встроенных в прутья клетки Лианы. Пленница лежала на полу без движения, то ли без чувств, то ли спала. Ему было наплевать. Эти артефакты были запрограммированы на тотальное разрушение, и, стоит ему активировать небольшой магозапал, лежавший в кармане, как они рванут, испепеляя всё в радиусе пары десятков метров. Касарр не допускал в работе ненужного риска, поэтому планировал наблюдать за событиями из полуразрушенного сарая, что стоял во дворе у забора. Курртаса он планировал оставить на страже, судьба оборотня совершенно не волновала его. Тот был лишь пешкой в этой игре.

Касарр поставил чайник и предложил своему полуглухому «другу» чашку свежего чая, добавив туда несколько лепестков сонной гвоздики. Этого достаточно, чтобы усыпить бдительность Курртаса, пока сам он скроется. Он не хотел избежать лишних вопросов напарника. Неспешная беседа крутилась вокруг пленницы и дальнейших планов наемников. Стоило Курртасу поднять чашку, как внезапно все инстинкты Касарра взвыли. Он ощущал угрозу так сильно, словно острый клинок вонзался в сознание, пронизывая холодом и парализующей тревогой.

Ставни на покосившемся оконном проёме без стёкол вдребезги разлетелись. В центре кухни, в клубах пыли и щепок возник злобно-рычащий силуэт зверя – огромный и угрожающий. Касарр почувствовал, как сердце на мгновение ёкнуло. Это был волк. Но, не просто волк, а черный, словно ночное небо без звезд, от которого исходили флюиды чистейшей ярости. Тонкие разряды молний ожившей паутинкой пробегавшие по его шерсти. Глаза, сияющие голубым зловещим светом, воплощали смерть.

Это и была смерть, пришедшая за ним.

Касарр, толкнув соратника под ноги волку, моментально начал оборачиваться. Ткань одежды жалобно затрещала, тело ломалось, увеличиваясь в размерах, принимая боевую форму. Черный зверь метнулся вперед, его движение было молниеносным и смертельным. Прежде чем Курртас успел хоть что-то сообразить, пасть волка сомкнулась на его горле, клыки с чавкающим хрустом разорвали плоть, а кровь фонтаном обрызгала стены и пол. Затухающий взгляд оседающего на пол полукровки наполнился удивлением и болью, а Касарр лишь про себя хмыкнул. Он точно знал, что с такой раной его соратник долго не проживет. Мелькнула шальная мысль, воспользоваться моментом и сбежать, но подсознание упорно твердило, что этот «гость» станет преследовать его до конца.

Черный зверь, издав победный рык, повернулся к Касарру. Они стояли морда к морде. Волк, с пасти которого капала горячая кровь, и ликан, громадный, весь в шрамах, каждый из которых свидетельствовал о его выживаемости и стойкости. Касарр зарычал, обнажив острые, как кинжалы, клыки, и сжался, словно пружина. Пламя одинокой свечи отбрасывало на стене за противниками зловещие тени. Волк и ликан смотрели друг на друга, словно решая, кто из них сделает первый шаг. Им предстояла схватка насмерть, и каждый из них это отчетливо понимал.

Волк бросился первым. Касарр едва успел увернуться, захватив врага за мохнатый загривок и швырнув его в ближайшую стену. Та содрогнулась от мощного удара, штукатурка осыпалась, добавив пыли в комнате. Мебель, что стояла вдоль стены, зашаталась, а старый буфет, прижатый к ней, рухнул, расколовшись на части. Но черный волк вскочил, словно ничего не произошло, и Касарр осознал – этот враг непростой. Он слишком силен для обычного оборотня.

Зверь перед ним начал стремительно изменяться. Его тело расширилось, мышцы вздулись, и вот черный ликан предстал перед Касарром, мощный, равный ему, но переполненный той же молниеносной энергией. От его ярости в воздухе пробегали искры, подсвечивая темное помещение яркими вспышками. Касарр знал, что битва будет непростой.

Они столкнулись. Каждый удар сопровождался глухим ревом, а каждый захват – смертельной угрозой. Закаленный в многочисленных битвах Касарр сражался жестоко, его когти всё чаще врезались в плоть врага, и ему удавалось постепенно брать верх. Соперник, пусть и равный ему по силам, был неопытен, допускал ошибки. Он быстро уставал, двигался медленнее, его атаки не были столь резкими, как вначале.

Касарр быстро почувствовал этот момент и начал использовать преимущество. Он нанес мощный удар по открытому боку соперника, отбросив его в сторону. Черный ликан приземлился в остатки буфета на полу, тот с грохотом окончательно развалился, вновь подняв облако пыли.

Соперник попытался встать, но его ноги заметно дрожали. Касарр глумливо оскалился, почувствовав в себе прилив сил. Он всей своей массой бросился на врага, сжимая когти вокруг его шеи, и начал душить, чувствуя, как противник теряет дыхание. В этот момент Касарр ощутил вкус близкой победы – он чувствовал, что сейчас сможет закончить бой. В глазах поверженного противника уже блеснул затухающий свет, когда внезапный громкий рык сотряс позади ликанов воздух. Взгляд Касарра метнулся в сторону пустой глазницы окна, и он увидел еще одного волка, такого же черного, но с жутким выражением в янтарных зрачках, влетающего в комнату с улицы.

Зверь с ходу врезался в бок Касарра, сбивая с ног и освобождая черного ликана от смертельного захвата. Касарр перекувыркнулся, вскочил на ноги и прижался к стене, чувствуя, как ситуация на месте сражения стремительно изменилась. Теперь он стоял против двух бойцов, сила которых была явно выше его, а их решимость непробиваема.

Потрепанный оборотень, еле держась на ногах, поднялся. Было видно, как к нему возвращалась уверенность в присутствии рядом товарища. Они быстро взглянули друг на друга, и в этом миге было больше, чем слова. Эта пара явно понимала друг друга без лишних фраз. Ликан снова начал меняться, возвращая себе форму волка. Спустя мгновение перед Касарром предстало два оскаленных черношкурых близнеца, и лишь разный цвет глаз, да пятна крови, смешанной с пылью, на боку одного волков позволяло хоть как-то их различать.