Кроме этого, после возвращения из санатория совершил серию звонков из телефонов-автоматов в то же самое КГБ (у меня там «дед» работает, сам бог велел, значит!), где, изображая гротескно-кавказский акцент, сначала спрашивал:

— Разговор записываищь?

Когда получал подтверждение, подробно рассказывал о крушениях заграничных самолетов, неизменно представляясь «Рафиком Мандарином». Нарабатываю кредит доверия, чтобы звонок от Рафика с прогнозом аварии в самолете советском без внимания не оставили.

Чикатилу пока выбросил из головы — он сейчас еще неактивный, а мне в школу нужно ходить, так что пусть поживет, гнида, до момента, когда у меня будет возможность его посетить.

На следующий день, на первом уроке, Антонина Петровна вызвала меня к доске, поставила рядом, и гордо зачитала статью из «Пионерской Правды» о нашем с Вовой «подвиге». Одноклассники оживились — нифига себе, пистолет! Услышав, что мы из него не стреляли, мальчики презрительно усмехнулись. Уж они бы с этим пистолетом ухх!

Как только я вернулся на место, ожил висящий над дверью динамик:

— Андропов Сергей, пожалуйста, пройди в кабинет директора.

Вышел в коридор, и, топая по дощатому полу, заглянул в кадку с фикусом и укоризненно поцокал языком — земля сухая, филонят дежурные-то! Может директрисе наябедничать? Не, не буду! Спустился на первый этаж — директорский кабинет у нас здесь — и постучал в нужную дверь.

— Заходи, Сережа! — Раздался настолько «медовый» голос директрисы, что мне поплохело — так разговаривают с утаскиваемым на бойню бычком.

Воровато оглядевшись — чисто! — перекрестился и вошел.

Елейно улыбающаяся хозяйка кабинета сидела за столом, к которому «перекладинкой» примыкал стол подлиннее — стандартная бюрократическая буква «Т». За гостевой перекладиной сидело трое — лицом ко мне нервничающая мама и столь же «сладенькая», как и директриса, Степанида Ивановна из РайОНО. Спиной ко мне — темноволосый мужчина в хорошем костюме. Когда он обернулся, я понял причину такого поведения дам — нашу школу почтил личным визитом сам Борис Николаевич Полевой.

— Здравствуйте! — Выдал я им на всех.

— Здравствуй-здравствуй, Сереженька! — Активизировалась И.О.: — Это — Борис Николаевич Полевой, главный редактор журнала «Юность»! — Без нужды представила она мне гостя.

Тот с улыбкой протянул мне руку, и я пожал, представившись:

— Сергей Андропов. Пионер. Однофамилец.

— Знаю, что однофамилец! — Мягко засмеялся классик: — Присаживайся, Сергей, обсудим твои литературные дарования.

Присел.

— Скажу сразу — я своему сыну верю, и, если он говорит, что своими глазами видел, как ты работал над «Зорями», значит так оно и есть! — Твердо выразил он мне полное доверие.

Какой хороший мужик.

— Спасибо, Борис Николаевич!

— Далее — повесть у тебя получилась замечательная. Кроме того — ее целиком можно опубликовать в одном номере, поэтому наши уважаемые мэтры на тебя не обидятся, если я их немножко «подвину»! — Заговорщицки мне подмигнул.

— Спасибо, Борис Николаевич! — Снова поблагодарил я, обменявшись с мамой ликующими взглядами.

— Потом поблагодаришь! — Улыбнулся он: — Далее… — Он залез в портфели и достал оттуда копии стихов из книжки: — Это — твои стихи?

— Мои! — Не дрогнув, присвоил я интеллектуальную собственность.

Социализма в белых перчатках не построишь!

— Да ты — настоящий талант! — Похвалил меня классик: — Если вы не против, — Посмотрел на маму: — Я мог бы предложить их для публикации Александру Борисовичу Чаковскому, главному редактору «Литературной газеты».

— Вас будто сама Вселенная ко мне послала, Борис Николаевич! — В очередной раз поблагодарил я.

— Если продолжишь в том же духе, однажды я скажу то же самое! — Похлопал он меня по плечу: — Феноменальные пионеры нам нужны! — Повернувшись к маме, он спросил: — Наталья Николаевна, вам с сыном будет удобно заехать к нам в редакцию сегодня, часиков в пять?

— Отпрошусь! — Пискнула мама.

— Договор подписывать? — Предположил я.

— Именно! — Подтвердил классик: — Напечатаем твою повесть в октябрьском номере!

Отпивавшая водичку из стакана директриса не совладала с такой удивительной новостью, и выронила стакан, который с задорным звоном разлетелся на кусочки.

— На счастье! — Не оплошала Степанида Ивановна.

— Спасибо вам огромное, Борис Николаевич! — Залопотала счастливая мама: — А то сын-то мне говорит, мол, через пятилетку опубликуют — уже счастье, а тут — октябрь!

— Пятилетка, значит? — Хмыкнув, посмотрел на меня главред «Юности».

— Очень много у нас замечательных писателей, — С улыбкой развел руками я.

— Много! — Согласился он, подхватил со стола шляпу, энергично поднялся на ноги — для своих шестидесяти держится многим на зависть — подобрал портфель, пожал ручки дамам, затем — мне: — Не прощаемся! Жду вас в гости! Дорогу я найду, Варвара Ильинична! — Улыбнулся директрисе и вышел из кабинета, чтобы выполнить свое обещание.

Женщины издали синхронно-пугающий всхлип:

— Сам Полевой!

Директор засуетилась:

— А чего это провожать не надо? Я что-то не так сделала? — Схватилась за голову: — Надо было Клавку за коньяком послать!

— Ну какой коньяк, Варварочка?! — Бросилась Степанида Ивановна ее успокаивать: — Такие люди по утрам не пьют! Он — мужчина, поэтому и не хочет тебя лишний раз гонять.

— Не сломалась бы! — Фыркнула директриса, нащупала меня взглядом и вздрогнула, осознав, что показала ученику гораздо больше, чем должна: — Андропов, ты — огромный молодец, можешь возвращаться на урок!

— Мы гордимся тем, что в нашем районе расцвел такой талант! — Добавила от себя Степанида Ивановна.

— Я за тобой после уроков зайду, сынок! — Пообещала мама: — Иди, учись!

По коридору летел чуть ли не в припрыжку — все складывается просто до нереалистичности хорошо! Главное — пробить стартовый барьер, а дальше «рукопожатного» Сережу публиковать станут гораздо более охотно. Полевому я понравился — нифига себе пионер книжки пишет! Действительно — феномен, и такого миру открыть со всех сторон почетно. Еще и стихи в «Литературке»! За них ведь тоже «плотют»! А еще — они так и просятся лечь на музыку, став хитами среди советских детей.

Лед тронулся, господа присяжные заседатели!

— Ой, Сережка, как так-то, только написал — и сразу в журнал! — Удивлялась мама по дороге к метро — едем в редакцию «Юности».

— И не говори! — Охотно поддакнул я и спросил: — А сколько «Запорожец» стоит?

— Зачем тебе «Запорожец»? — Удивленно посмотрела на меня мама.

— Выучим тебя на права, и будешь автоледи! — Улыбнулся я.

— Автоледи на «Запорожце»! — Засмеялась мама: — Выдумщик мой! — Потрепала меня по волосам: — Нет уж, на «Запорожце» ездить я не буду! Пиши больше хороших книг, и купим нормальную машину!

Не понимает мама сущности классовой борьбы и легкого юродства. Ладно, себе потом на совершеннолетие куплю — смешно же!

— А права у меня уже есть! — Подмигнув, добавила мама неожиданное.

В редакции мы сразу же попались в цепкие лапы бабушки-вахтерши, которая, излучая благодушие — неплохо ее проинструктировали — провела нас непосредственно в кабинет главреда. Проигнорировав пяток сидящих в очереди людей, постучала, заглянула и махнула нам — проходите.

За дверью оказалась приемная с удобными на вид креслами.

— Здравствуйте! — Поприветствовала нас средних лет секретарша, не прекращая стучать на печатной машинке: — Присаживайтесь, Борис Николаевич вас скоро примет.

Присели, мама начала нервно теребить ремешок сумочки.

— Мы же только бумажки подписать! — Шепнул я ей: — Ну Полевой, ну классик, ну главный редактор! Хороший дедушка, ты же видела — все уже решено, нам нужно просто сидеть, кивать и говорить «спасибо». Неужели мы не справимся?

— Справимся! — Нервно улыбнулась мама: — Просто ты еще мал, и не понимаешь некоторых вещей.