- Хочу! - мальчишка вскочил, готовый ко всему.

- Легионеры! Кто покрепче! Обвяжите парня верёвкой и намочите тряпку вином, повяжите ему на лицо, - сказал я не очень громко, но всё внимание было на мне, так что просьбу-приказ исполнили почти мгновенно.

- Как только опустишься в туман, начинай считать, - сказал я пареньку, от страха даже не попытавшемуся сопротивляться, когда его начали пускать с платформы вниз. Я следил за ним, и даже прикрикнул:

- Начинай! Пора! Эй!

- Один. Два... - наконец раздалось снизу.

- Я уж подумал, что мгновенно действует, - Гней Тернеций свесился с края, посмотреть, что происходит внизу, под нами. Воины-враги так и не стали приближаться, а, значит, тот, кто управляет ими достаточно умён. Да и само существо остановилось, как только мы спустили Септимия Октавия вниз.

Досчитал до тридцати трёх. Плюс две секунды запаса, пока я его понукал.

- Не много. Я не смогу так быстро что-то сделать. Да и сил мало осталось, - рассказал своё видение центурион.

- А ещё мы не знаем, единственное ли это умение и единственное ли чудовище, - подбросил я плохих предположений в топку паники.

- Глаза мальчишке тоже завяжите. И в уши что-нибудь пихните, - распорядился Гней.

- Думаешь, поэтому чудовище остановилось?

- Лучше перестраховаться. Для контроля нужна обратная связь, - выдал Гней термин из будущего.

- Тогда, надо, наоборот, развязать. Ну-ка, - я подошёл к Септимию и сел напротив.

Осмотрел его внимательно с ног до головы. Искал какие-нибудь признаки контроля, вроде нити серебряной, тянущейся к монстру, или кусочки нетипичной ауры. Ничего особенного не замел: парень просто спит, правда с открытыми глазами.

- Эй! Ты меня слышишь? - обратился я к нему. - Чего тебе от нас надо? Может, мы сможем договориться?

Все напряжённо ждали секунд десять. Ответа не последовало.

- Нам нужны только наши люди. Если ты их отпустишь, мы тебя пощадим, - сказал я максимально высокомерно.

Из пасти... то есть из детского ротика, тут же послышалось жуткое рычание. Если есть такое понятие «инфернальный голос» - то вот он, его лучший и самый типичный образец. Это я фильмы ужасов видал, а многие бывалые вояки побледнели от страха.

- Кто-нибудь понял, что он ответил? - я осмотрел собратьев по несчастью.

- И не поймёшь, - ответил за всех Гней Тернеций. - Я такое уже слыхал во время похода в провинции Азии (exp.: ныне западная часть Турции). Это не местный. Не знаю как он оказался у нас, может как-то связано с беглыми рабами. Массово ушли от торговца около полугода назад. Там больше половины были как раз оттуда. Могли призвать, когда впали в отчаяние.

- Чего замолчал? - поторопил я командира.

- Так всё у меня. Там не такие звери были. На собак похожи. И ростом ниже. И туман не пускали. Но голоса - точь в точь.

- То есть нет полезного... Ладно.

Я подошёл сзади к Септимию, зажал ему уши ладонями как можно плотнее и сказал:

- Я сейчас уйду к этому чудищу. А вы отмечайте, через какое время Септимий закроет глаза. Есть надежда, что долго оторванный от тумана, он не останется под контролем и просто уснёт обычным сном.

Я перешёл на сторону лица парня и посмотрел ему в глаза. Такое ощущение, что встретился взглядом с монстром, а не с пробуждённым мальчишкой. Не скрываясь, рассказал об этом своим. Гней кивнул, что понял, зачем я это сообщаю. Так проще понять, есть ли ещё контроль.

А потом я сказал уже для чудовища:

- Организуй мне коридорчик. Хочу показать тебе одну занятную вещь. Ты же её чуешь?

Тот кинжал, скорее всего, вовсе не что-то сделанное руками. Это какая-то часть тела чудовища. И он вовсе не принадлежит этому миру, а принесён с той стороны. Так что есть шанс, что твари будет интересно.

Меня проигнорировали!

- Что ты собирался ему показать? Как рыдаешь? - пошутил Гней Тернеций, но как-то беззлобно, не остро.

Я проигнорировал. Не до сарказма.

- Анна. Сможешь по деревьям переместить нас прямо к чудовищу, чтобы в туман не попасть?

Она кивнула, удивившись. Удивилась, естественно, не тому, что я сомневаюсь в её возможностях, а слову «нас».

Спрашивается, зачем мне лично лезть в такое опасное дело? Почему не поручить кому-нибудь из сопровождения? Чем мальчишка может быть лучше опытного воина? Кроме того, что меня Анне легче тащить.

Ну, хотя бы особым зрением. Я вижу то, чего не видят они. Вдруг замечу какую-то слабость чудовища? Да и на работу кинжала хотелось бы посмотреть... Ну, и признаюсь уж вам. Всё равно догадаетесь: это в нашем языке называется «детство в жопе заиграло». Я-ребёнок жаждет подвигов. И непросто подвигов ради их самих.

Помните, я рассказывал про «путь чести», он же «курсус хонорум»? Так вот, брательник мой, со своим участием в военном походе будет сосать мамкину титьку, по сравнению с мной, покорителем чудовища. Но для этого я должен немного рискнуть, чтобы сделать себе карьерный трамплин. Нет, не стоит понимать этот путь в классическом смысле - мне, сыну рабыни, в сенаторы не пробиться, в легаты, соответственно, тоже. Но вот, скажем, трибуном - вполне. (exp.: легат - не полномочный посол, выбирался из сенаторов и командовал легионом. Военные трибуны - под ним). Есть и другие тёплые места, которые я смог бы занять при поддержке отца-сенатора.

- И в самом деле, что за глупости я спрашиваю. Конечно сможешь. Значит, идём к нему, - естественно, Анне ничего рассказывать не стал. Незачем ей понимать мой ход мыслей.

Я снял кольчужный капюшон и защиту с голеней. Так будет полегче. Подумал немного и отстегнул ножны, взял свой меч в руки. У меня не классический гладиус, более тонкий и лёгкий. И заточен чуть лучше, потому как цементирован и поверхностно закален.

Я ж мясник, ха! Люблю, когда инструмент острый. Мне «правильная» заточка гладиусов не нравится. Точат их градусов под сорок-пятьдесят. Как колун. Собственно, ими и не нужно карандаши очинять, это преимущественно колющее оружие, а так, кромка и острая, и меньше забоинам подвержена. Баланс.

- Свою железку тоже оставь, - приказал я Анне. Против этого, - я почему-то показал на Септимия, но женщина поняла, - она вряд ли поможет.

- Я, если что смогу помочь только немного, - Гней Тернеций коснулся дерева и его вены проникли в ствол. - Сил мало осталось.

- Любая мелочь может мне жизнь спасти, - я благодарно кивнул.

- А ты-то тут при чём, сопляк? Я про твою амазонку говорил. Или ты сам в бой рвануть собрался? - ехидно заявил мужчина, но я понимал, даже не приглядываясь к ауре: лукавит.

- Атаковать будем сразу, - шепнул я ему на ухо. - Попробуй ноги, или что там у него снизу, связать.

Гней даже кивать не стал под взглядом "Септимия". Но я знаю, что он постарается.

Анна по моей просьбе остановилась на половине пути, чтобы мы сверили понимание задачи, без свиделя Септимия:

- Швыряй, сажай меня на шею или ещё куда-то, что посчитаешь уязвимым. А сама бери кинжал и пытайся срезать сферу чудовища. Понимаешь?

- Если не режет - отступим?

- До тридцати досчитали, помнишь? Рядом с ним туман плотнее, так что если не сработает, отступаем сразу. Не жди.

Вблизи можно было рассмотреть, что это за тварь. Больше всего оно напоминало собаку вроде добермана, с длиной узкой мордой. Анубис, короче. Говорят, что прообраз этого египетского бога - шакал, а как по мне так доберман - видел я как-то с неподрезанными ушами - точно так же лопушились. А вот черных шакалов я даже по телику не наблюдал. У этого, к счастью и облегчению, не было человеческого тела. Только глаза не добермановские бусинки, а голубые как у хаски, умные совсем не по-звериному. В остальном же просто здоровенная псина, с небольшими элементами лавкрафтовских монстров: там, где у добермана купированный хвост, у этого полноценный гофрированный шланг, сходство с которым усиливалось тем, что он полый. Именно из него валил туман, а зверюга им виляла, окружала, себя волшебным маревом.