— Что?

— Не будет им правосудия. Даже если эти шишки решат, что нужно проверить этих охотников, то пока они до туда доберутся — от этой Анечки останется только имя и пару ноготочков, если ей повезет…

— Но они не убивают же сразу, а только если девчонка начнет приносить проблемы…

— А какой шанс, что ее мозги встанут на место? — Анатолий возвел руки к небу. — Да, понимаю, маленький… Не убивают… Еще хуже, в игры разума заманивают, а потом все. Видел я такое по телевизору. Мужик был один, мусульманин. Свою религию придумал, себя в звание Бога завел и давай девчонок молоденьких к себе заманивать, деньгами и властью. А девки то что? Поверил в то, что участвовать в оргиях под крышей и ублажать старика лучше, чем работать и жить нормально…

— И что было дальше?

— Сеть его когда накрыли, — он поежился, — девчонки, они, это, уходить не хотели. Плакали, его звали. Он им так мозги промыл, похуже этих инфо цыган, вот что я тебе скажу.

— Ты думаешь, что сейчас то же происходит?

— Не думаю, уверен…

Я критически огляделся. В его словах была доля здравого смысла, но верить в это не хотелось. Анатолий оглянулся на машину и повернулся ко мне:

— Нравится тебе девчонка?

— Да, — просто согласился я. — Давно уже…

— Сильная она, хоть и потерянная… Деменция в таком возрасте — это страшно. Вот лет через тридцать — так за подарок можно посчитать. А тут ей еще столько жить, радоваться, детишек рожать или путешествовать. А она в любой момент может забыть даже свое имя…

— Она хорошая… Просто не повезло.

— Тогда иди и помоги ей. Пусть отомстит своим обидчикам и заслужит прощение. Хорошая, не хорошая — а дров наломала, мама не горюй! Так хоть какие-то грехи себе простит, может… А если даже нет, то у нас есть шанс сделать доброе дело.

— Если нас там самих не перебьют…

— Включай крутого парня и защищай женщину, — Толя замахнулся, но опустил руку возле моей головы. — Еще и с боевыми ранами тут бегает, не парень, а принц, мать вашу…

Я покачал головой и пошел к машине. Сердце ускорило темп, когда я увидел Веру, сидящую на заднем сидение и смотрящую на меня. Ох уж эти инстинкты, ей богу! Спасать и защищать, конечно…

Толя решительно упал на переднее сиденье и завел мотор. Я почти физически ощущал, как Вера тяжело дышала мне в затылок, нервно оглядываясь назад. Потерянная девочка, хорошая девочка… Толя что-то говорил про биту в багажнике, про то, что я так и не достал пистолет для себя и нам придется пользоваться подручными средствами.

— А представь, если мы прибудем туда, ворвемся, вытащим девчонку и вызовем скорую… А там потом приедет полиция, недовольный Эдик, может даже пожарные… Все будут на нас смотреть и восхвалять, какие мы молодцы, пошли наперекор, спасли девчонку…

Я все еще себе слабо представлял, как мы будем штурмовать здание, учитывая наше состояние и численность, но уверенность Толи была заразительной. То, с каким воодушевлением рассказывал о нашем будущем подвиге, заставляло расправить плечи и поверить в успех нашей непродуманной операции.

— Мне бы твою уверенность, Толь, — усмехнулся я, поворачиваясь к нему. — Красиво ты все рассказываешь, но если…

— Если бы у бабки было кое-что, она была бы…

Я хотел было улыбнуться на заезженную шутку, как сильный удар в бок заставил меня автоматически сжаться в комок. Меня откинуло вправо, заставляя мою многострадальную голову впечататься в стекло, а плечо больно ударилось о дверцу. Вера пронзительно закричала, заглушая скрежет металла и мои мысли.

Визг колес, выхлоп и машина замерла у обочины дороги.

Медленно сажусь, аккуратно шевелю шеей. В голове стучат молоточки, то сжимая, то разжимая черепную коробку. Свет в салоне моргает, медленно и ярко, заставляя зажмуриться. Я с ужасом смотрю на водительское сидение и вижу, как улыбающийся Толя смотрит на меня распахнутыми глазами, а из раскрытого рта течет струйка крови, падая на бледную руку с красной резинкой. Вера сзади отчаянно всхлипывает, цепляясь за металлическую трубу… Я неверяще смотрю на него и инстинктивно отшатываюсь назад, практически выпадая из салона автомобиля.

Вера пытается открыть дверь. Я медленно поднимаюсь на ноги и помогаю ей.

Сердце бьется как сумасшедшее, а мозг отказывается поверить в произошедшее. Я достаю телефон и не глядя набираю номер скорой помощи, но понимаю, что Анатолию уже не помочь. Хочется кричать и плакать, но… Маленькая рука обхватывает мою ладонь и тянет к багажнику. Я медленно киваю и следую за ней.

Толя бы одобрил.

Все как в тумане. Мужчины о чем-то переговариваются, изредка оглядываясь на меня, но их голоса не слышны из-за гула внутри головы. Словно старая стиральная машинка начала режим отжима и никак не может закончить. Красная точка терпеливо дожидается в углу картинки, игриво моргая, стоит мне погрузиться в пучину воспоминаний.

Не помогут.

Не спасут.

Не поверят.

Я устало прикрываю глаза и откидываюсь на спинку кресла, пытаясь собраться с мыслями. Смешной старичок предлагает поехать к «Элитным охотникам» и штурмом спасти девочек. Часть меня жаждет крови и сражения, но другая, рациональная, отчаянно твердит, что это не поможет. Просто не сработает. Я сжимаю клочок бумаги в кармане, который успела нарисовать на маленькой кухоньке Виктора. Мятая бумажка придает мне уверенности, почти столько же, сколько добавляет увесистая металлическая труба в руке. И тихие слова Виктора. Звуки его голоса приглушали гудение в голове, укачивая и успокаивая. Все будет хорошо. Я не плохой человек. Я всего лишь…

Визг тормозов. Скрежет металла.

Стук сердца.

И удар.

А за ним красная, непроглядная мгла, застилающая окружающий мир

Пальцы сжимают ручку двери, но она не поддается. Я пытаюсь сохранить тот баланс внутри сознания, не поддаваться панике и ужаса, что я опять осталась одна. Но металлическая преграда поддается после усилия, а снаружи на меня смотрит Виктор. Я опираюсь на его руку и неловко выбираюсь из покореженной машины. Уши заложены, а глаза практически ничего не видят. Все словно заполнено алой дымкой, перекрывая реальный мир. Я неверяще оглядываюсь на переднее сиденье и красное пятно расплывается дальше.

Смешной старичок неподвижно лежит на руле, а мой туман сосредоточился на его лице, медленно капая на бледные руки. Клочок бумаги греет дрожащую ладошку, а в голове поднимается гул.

Страшный и разрушительный. Почти пугающий, если бы не тепло металла.

Я неловко обхватила пальцы замершего рядом мужчины. Он смотрит на меня и делает шаг. Шаг доверия и безопасности. Но мне больше не страшно. Удар о тонированное стекло словно стер из воспоминаний все, что когда-то пугало.

Забуду? Ну и отлично.

Не вспомню? Отлично, прошлое больше не потревожит меня.

Может, это и к лучшему, когда прошлое молчит?..

Мне терять больше нечего, а Виктор… Ему есть. В голове проносятся осколки разговоров и откровений, глупые мечты о счастье и мире во всем мире. Его попытки стать кем-то, отгородиться от влиятельного отца. Его советы и тихое одобрение во взгляде.

Я уже виновна. Даже если косвенно. У меня был выбор, и я сделала его неверным. Совсем не таким, каким бы мне хотелось, будь я более сообразительна. Или не в таком отчаянии.

Но это опыт. Воспоминания. Ощущения. Мечты. На ошибках же учатся, правда? А что случится, если все собранные шишки внезапно перестанут болеть?

Я нервно всхлипываю и оглядываюсь на мужчину, который медленно следует за мной. Виктор открывает багажник, с силой поднимает его и…

Падает на землю. Я дрожу, опуская импровизированное оружие и сползаю на колени. Пальцы нащупывают пульс на шее, который постепенно замедляется. Касаюсь его лица, забираю телефон из раскрытой ладони. Я мысленно прошу прощения у него, молясь о том, чтобы он не пережил то, что сейчас переживаю я. То, что творится в его голове, должно продолжать существовать. Жить, мечтать и собираться в причудливую мозаику. Его веки подрагивают, а на губах застыла гримаса удивления. Прости, тот, с кем я могла бы встретить старость. Тот, кого бы я с удовольствием поддерживала, любила и прислушивалась.