Все давно знал.

Просто не хотел помнить.

И в очередной раз за сегодня зазвонил телефон. Заставляя посетителей ресторана посмотреть на нас, а меня судорожно втянуть воздух. Имя Эдуарда на экране мигало красными буквами, и я нервно нажал на кнопку вызова.

— Да, Эдуард Семенович…

— Где ты?

— Я с Ярославой Валерьевной, у нее есть…

— Бросай все и приезжай. Макс убит.

В какой-то момент мне началось казаться, что время внезапно ускорило свой ход. Я четко ощущала, как летят секунды, ускользая сквозь пальцы и превращаются в дни, недели, месяцы. Но здравый смысл твердил, что прошло от силы пару часов. Биологические часы твердили о несущественном отрезке времени, в то время, как мозг отчаянно желал ускорить этот процесс. Я потеряла надежду разглядеть что-то в темноте. Но моя каморка не проявляла очертаний, не оставляя надежды найти какой-нибудь выход, камень, кусочек стекла или хотя бы ржавый гвоздик, котором можно было бы попытаться разрезать путы и подготовится к приходу Евгения в следующий раз. Тело болезненно ныло, раны ссадили, а голова грозилась взорваться от тисков, созданных мной, причиняя ужасный дискомфорт.

Я пыталась сохранять спокойствие, но часть меня, та, что отчаянно пыталась что-то спрятать, ревела от боли. Воспоминания крутились вихрем внутри головы, накладываясь одно на другое и смешивая ощущения в один бесконечный комок. Как там говорят? Самые страшные палачи — мы сами. Я ощущала, как холодные ножи проникают внутрь тела, прижимая оголенные нервы и вытаскивая наружу то, что должно было забыто. С каждым отрывком, с каждой ниточкой — я все явственней осозновала, что я заслуживаю всего того, что сейчас со мной происходит.

Я считала. Без остановки.

Доходила до пятидесяти семи и начинала с начала.

Пока…

Мозг сам по себе не стал считать дальше.

Граница была нарушена, пути назад не осталось.

Но я этого еще не знала.

— Ну что, девчонки, давайте соберемся после работы и отпразднуем эту восхитительную смену, мы этого заслужили! — Оля закрыла дверь в бар на ключ и закрыла пыльные жалюзи.

Я начала тихо отступать в сторону служебных помещений, осознавая, что Оля сегодня никого не отпустит. На праздники и вечеринки сил не осталось. Погоня за заработком, общение с гостями ради чаевых, вымученные улыбки и бесконечные разговоры высасывали меня до дна. Постоянная работа, дополнительные смены, все это не оставляло мне сил на нормальную жизнь. Единственное, чего мне хотелось — это забрать оставленные для меня поваром остатки, добраться до своего продавленного дивана и спать. Провалиться в сон и не вставать как минимум неделю. Но смеющаяся Катя преградила мне дорогу, в то время как Ольга извлекла дешевое вино из натертого мною до блеска холодильника.

— О, нет, Верочка, в этот раз у тебя не получится сбежать, считай это внеплановым собранием и тренингом по мотивации сотрудников вечерней смены! — Оля указала на потертый барный столик.

— Да, Вер, нам все необходимо познакомиться поближе, чтобы наша команда могла работать продуктивнее, — Лена, старшая официантка, расставляла стопки по бару. — Лидия Владимировна приказала нам всем подружиться, чтобы выручка перегнала дневную схему.

— Тем более, это важно для коллектива, сама понимаешь, — Оля пододвинула ко мне стопку текилы. — Женский коллектив по вечерам, среди пьяных мужчин…

— Вот, нам всем нужно обсудить зоны охоты! — Катя весело запрыгнула на стул, расстегивая верхнюю пуговицу. — А то я всех лакомых себе заберу, а вы так и будете помаду по акции покупать!

Я задумчиво посмотрела на стопку. Девчонки веселились, обсуждая способы развода мужчин на деньги, разглагольствуя о том, как это сделать с меньшими потерями. Решив просидеть здесь ровно столько, сколько требует вежливость, я с удовольствием опрокинула первую стопку. Чувствуя, как текила взрывается в желудке, расслабляя узелок нервов, прочно обосновавшемся внутри меня. Тем более платит контора, почему бы не расслабиться и попробовать, какая она на вкус, беззаботная жизнь?

— Вот девчонки, представьте себе, — Лена плеснула мне еще, весело подмигивая. — Вот вам дверь — за ней, богатый, но пожилой мужчина, вам нужно пробыть с ним час, он будет делать с вами все что угодно, претворять в жизнь самые грязные фантазии, то, о чем вы себе даже представить в самых страшных и мерзких снах не могли… Но за это вы получите сумму, которая позволит вам до конца своих дней не работать и жить на широкую ногу.

— Только скажи, где эта дверь, — хохотнула Катя, откидывая в сторону шикарные волосы. — Я туда хоть сейчас ворвусь!

Девушки засмеялись и дружно подняли бокалы вверх. Я лишь молча присоединилась.

— За взаимовыгодные отношение!

— И женскую хитрость!

— За мужчин, не знающих о том, что мы их используем!

Текила обожгла горло. Я с интересом наблюдала за шутками и перепелками, слушала грязные истории и скрытые желания. Казалось, в этот вечер, здесь и сейчас, девчонки не просто отпускали демонов наружу, но и подпитывали их мечтами о том, как они обогатятся, решат свои психологические загоны, порадуют внутреннего ребенка и станут теми, кто правит миром и членами.

Я вздрогнула от резкого шума. Дверь со скрипом раскрылась, а ослепительный свет ударил по глазам. Я невольно отползла в угол, пряча глаза от ослепительного света.

— Поднимайся, у нас есть незаконченные дела.

Сильная холодная рука дернула меня вверх. Резкий запах парфюма на секунду заставил голодный желудок жалобно сдаться, комок тошноты подступил опасно близко к горлу. Ноги послушно делали шаги на свет, отказываясь сопротивляться.

Я знала, что меня зовут Вера. Я знала, кто такой Евгений. Я знала, что я сделала.

Но я не знала, зачем я здесь. Им выгоднее убить меня и забыть, чем пытаться что-то сделать…

— Иди быстрей, Евгений приказал подготовить тебя к вечеру, так что не вздумай лишний раз дергаться, иначе вернешься в свою уютную каморку, поняла?

Две родинки на лице. Резкий шепот. Приторный запах изо рта. Я тяжело дышала, следуя за мужчиной, прогоняя в голове образы мамы и Светы. Лицо Лены. Улыбку Кати. Благодарный кивок Евгения.

Коридор ярко освещен. Мужчин ведет меня по камням, не давая упасть и регулярно поглядывая на меня странным взглядом. Мне некомфортно и больно. Словно все это происходит не со мной. Я внимательно изучаю стены, сделанные из красивой, отшлифованной рейки, приятно пахнущей древесиной. Мысленно пытаюсь представить, каковы они на ощупь, ощущаются ли шероховатости, есть ли на них некачественные изгибы, грозящие оставить занозу на нежной коже.

Я сжимаю пальцы за спиной, когда мы входим в маленькую комнатку за поворотом. Яркий свет слепит, заставляя зажмуриться. Мужчина силой усаживает меня на блестящую табуретку и громко кричит:

— Так теперь ты готова сотрудничать?

— Я не понимаю, что вы от меня хотите, — захныкала я. — Что я могу сделать?

— Ну по факту, уже нечего, но Евгений хочет видеть тебя в своей свите на завтрашнем вечере, я думаю, ты понимаешь, что это означает… Хотя я бы с удовольствием поиграл с тобой еще, как в старые добрые времена, когда ты все еще было моей…

А я не понимала. Или не хотела понимать. Мужчина покачал головой и достал небольшой ножичек, весело поглядывая на меня. Я сжимаюсь, пытаясь казаться меньше, незаметнее, хотя это мало помогает в комнате, где все подвержено ярким краскам, что даже редкие пылинки, проскальзывающие сквозь вентиляцию, словно подсвечиваются светом. Я отвожу глаза, стараясь не встречаться глазами с ним, но резкий удар по лодыжке заставляет меня упасть ничком на пол, поджав ноги и спрятав лицо от встречи с блестящей плиткой.

Руки ноют от натянутой веревки, которая скользит по незажившей коже, вгрызаясь в мясо. Я почти привыкла к этой боли, но к грядущему испытанию я не готова. Секунда тишины. И маленькое лезвие пронзает мое предплечье, встречаясь с костью. Я кричу. Бешено мечусь по полу, но мужчина сильнее. Он вжимает меня в пол и медленно водит ножом вправо-влево, почти нежными движениями.