— Мне жаль, Вера Павловна.

Прозвучавшие слова повисли между нами.

— Возможно, я не имею права задавать тебе этот вопрос, Кира, но все же рискну. Что ты чувствуешь к моему сыну?

Горячий румянец залил мои щёки и нахмурившись от собственной реакции, я неуверенно проблеяла:

— Думаю, это… сложно охарактеризовать каким-то одним словом…

— Ты не любишь его, — горько усмехнулась женщина, прервав меня на полуслове. — Такая же, как я в молодости — рвешься на свободу.

Стало не по себе, когда она сократила расстояние, остановившись буквально в паре сантиметров от меня.

— Дорогая, я не позволю тебе повторить мою ошибку.

— Что?

Я удивленно вскинула брови и, борясь с желанием бежать отсюда, скосила взгляд в сторону двери.

— Ты не разобьешь сердце моему сыну! — ядовито прошипела Вера Ризван. — Иначе, я тебя уничтожу! УНИЧТОЖУ, поняла меня? Если продолжишь в том же духе, Кира… Если и дальше будешь отталкивать его…

— О чем вы? Я не понимаю.

— Я видела вас в гостиной. Как Марк лез на тебя. Как мой сын выпрашивал хоть немного любви.

А ведь Марк предупреждал меня. Вот же чёрт…

— Простите, но это не ваше дело.

Вера Павловна осмотрела меня с ног до головы прежде чем задать новый вопрос.

— У вас была интимная связь?

Я густо покраснела, чем заставила маму Марка звонко рассмеяться.

— Что ж, времени мой сын зря не теряет.

— Вера Павловна, — я старалась контролировать свои эмоции, но эта женщина абсолютно точно вела себя нахраписто и в некоторых моментах даже нахально. — Вам не стоит использовать меня, чтобы наладить отношения с сыном. Вы справитесь без посторонних. Просто поговорите с ним.

— Тебе явно нравится перекладывать ответственность за ваше общее будущее на плечи моего сына, — глумливо выдала она. — Но так будет не всегда. Я объявляю сегодняшний вечер — днем перемен. Да, да! Не хлопай глазками. Сейчас ты пойдёшь наверх в спальню Марка, переоденешься в мой подарок и этой ночью… сделаешь всё, что хочет мой сын. Я повторяю — сделаешь всё! Я, наконец, увижу его счастливым. Я буду уверена, что моего единственного сына ЛЮБЯТ! Ты меня поняла?

Слезы обиды ослепили мои глаза и в этот же миг на жемчужном платье кляксой разлилось пятно янтарного цвета.

— Ой, прости… — игриво выдала Вера Павловна, убирая пустой стакан после опрокинутого на меня алкоголя. — Бокал оказался такой тяжёлый…

Меня ранили в самое сердце. Обидно до зубного скрежета. Но ведь Марк не оставит меня, да? Он обещал прийти и забрать.

— Переоденься, милая.

Испытание на выносливость

В комнате босса на белоснежном покрывале широкой кровати я наблюдаю чёрное кружевное нечто на тонких бретельках. У меня буквально челюсть отпадает — в таком потрясении я нахожусь. Жар лижет щеки, спускаясь к области шеи и декольте. Я пропускаю через себя весь ядовитый огонь и в один миг превращаюсь в сплошной сгусток стыда.

Разве такое можно надеть перед мужчиной, чей самоконтроль трещит по швам? Распиздец в чистом виде. Наверняка порно звезды и те скромнее выглядят на съемках.

"Это срочно нужно куда-нибудь запрятать! " — кричит мой мозг, но сделать я успеваю ровным счетом ни черта, так как хлопок двери бьёт по оголённым нервам, будто разряд тока.

— Ты почему здесь, Кир? Мама сказала, что… Ого! — Марк застывает, узрев секси ночнушку.

Выглядит он при этом словно один из несчастных, попавших под прицел глаз Медузы Горгоны.

— Подарок Веры Павловны, — сдаю свекровь с потрохами, раздумывая как теперь поступить.

Сорвать ночнушку с кровати и выбросить в окно будет некрасиво. Тем более на глазах у Марка. Но можно закинуть эту пакость под кровать.

Замечаю, как на лице мужчины появляются всполохи гнева. Марк, опередив меня, стремительно шагает к широкой кровати и одним движением сдергивает с покрывала развратную вещицу, чья цель буквально вывести из равновесия того, кто и без провокаций готов завестись с пол пинка.

Марк сжимает в кулаке шелковое недоразумение и перемещает острый взгляд на моё испорченное платье. Хмурится. Ещё крепче стискивает в руке подарок матери.

— Отдай это сюда, — протягиваю раскрытую ладонь, пытаясь отнять у директора прозрачное недоразумение. — Я разберусь.

— Нет.

Устало опускаю веки.

— Марк. Отдай.

Ризван делает резкий шаг ко мне, но практически сразу отступает к двери. А в следующее мгновение мужчина вылетает за порог, яростно извергая проклятия.

А ночнушку так и не вернул. С мамой разбираться пошёл? Плохо дело.

— Подожди-ка! — кричу вслед, второпях покидая комнату.

Далеко бежать не приходится. Как оказалось, босс никуда не делся. Вот он — стоит ко мне спиной и тяжело дышит, упираясь грозными кулачищами в стену. Кстати, ночнушка так же присутствует в этой мизансцене. Чёрный шелк лукаво переливается в свете коридора, привлекая к себе всё внимание.

— Марк?

— Вернись в комнату и запри дверь на ключ.

То есть настолько легко спровоцировать этого человека? Одна несчастная ночнушка и всё, крыша улетела? Отлично, блин! Мне то что делать в этой ситуации, а?

Очень кстати в коридоре раздаются торопливые шаги. Судя по глухим ударам каблучков к нам приближается женщина, чья обувь более комфортная и удобная, нежели туфли Веры Павловны.

— Кирюша! — звучит тёплый женский голос. — Я тебе чай несу.

Любовь Алексеевна, останавливается в полуметре от меня и предлагает взять с подноса чашечку с дымящимся напитком, при этом роняет растерянный взгляд в сторону Марка.

Босс неторопливо отталкивается от стены и словно в замедленной съемке оборачивается. Судя по суровому лицу мужчины, вечернее чаепитие для меня запланировано не было. Марка бесит всё, что рискует идти не по плану. Особенно, когда возникает ситуация, которую он не может контролировать.

— Что там, Люб? — едва узнаю в этом грудном рычании голос Ризвана.

Мне показалось, что заданный вопрос, подразумевает какой-то неуловимый подтекст. Может таким образом директор уточнял было ли в чае что-то помимо самого чая? Не знаю даже, но от матери этого мужчины ожидать можно всего.

— Вера заварила для Киры травяной чай. Видимо что-то тонизирующее.

— Не пей! — строго приказал Марк, забирая из моих рук чай.

Я действую быстрее. Перехватываю чашку другой рукой и тремя глотками осушаю маленькую фарфоровую чашечку с горьковатым травяным сбором.

Мне проблемы со Верой Павловной не нужны, как и неприятности для Любы и Марка. Теперь то я твердо уверена: мать моего начальника начала военную операцию по моей ликвидации. Либо я начинаю напоказ любить её сына, либо мне кирдык — такие правила выдвинула эта сумасбродная дама. Считаю, что в данном случае проще сделать вид, что я проиграла ей одно сражение. Зато хоть буду убеждена, что из-за моего упрямства не пострадают другие люди. Та же Любушка не получит нагоняй. Ну выпила я этот грешный чай, подумаешь! Не убьёт же он меня в самом деле.

— Молодчина, Кирюша! — женщина нежно коснулась моего задумчивого лица любящим взором и отступила назад. — На сегодня я закончила свою работу. Отчитаюсь Вере, что чай невестке понравился. Она будет рада. Добрых снов, ребята.

— Добрых, — неловко уронила я, косясь на удаляющийся женский силуэт.

Люба ушла, а вот я и Марк с места так и не сдвинулись.

— Зачем ты это сделала? — без прелюдий накинулся он на меня.

— Пить хотела, — уставилась на мощную мужскую грудь и, найдя на рубашке Марка невидимую точку, стала на неё медитировать.

— Действительно не понимаешь к чему все идёт?

— М?

— Не понимаешь, — заключил он. — Она угрожала тебе?

Её громкое "УНИЧТОЖУ" можно назвать угрозой? Да нет, наверное.

— Кира? — продолжает докапываться до истины директор.

Что тут скажешь? Мама ведь. Какие могут быть угрозы? В сердцах сказала женщина. Ну что в действительности она мне может сделать? Ничегошеньки.

— Мы немедленно уезжаем отсюда! — властно произносит Марк, хватая меня за руку, а другой рукой всё ещё продолжает сжимать чёрный шёлк.