Марк не стал вступать в спор. Преодолев разделяющее нас расстояние, он быстро поднял меня на руки и шагнул к шкафу, исчезая за дверьми "нарнии".

***

Небольшая тёмная комната, без окон, с кушеткой в одном углу и узким комодом в другом выглядела пугающие. Ремонт и сама мебель были современными, а вот само помещение в форме трапеции, с непропорциональными углами, давило на психику.

— Иногда остаюсь здесь ночевать, — мягко уведомил босс. — Впереди есть ещё одна дверь — там душ. Иди, согрейся. А я пока найду во что тебя переодеть.

Не говоря больше ни слова Марк направился к шкафу.

— Марк Григорьевич, позвольте я вернусь в свой отдел и сменю мокрую вещь…

— Раздевайся.

— Не думаю, что это уместно… — кажется я даже начала немного заикаться.

— Помочь снять мокрые тряпки?

— Не надо. Я разденусь там… В ванной.

Спорить с ним с каждым разом кажется мне всё тяжелее. Я чувствую на себе давящую животную энергетику сильного, наделенного безграничной властью, человека. Я злюсь, но встать на тропу войны с ним не могу. Пока. Не могу.

— На полках найдёшь чистые полотенца. — Босс обманчиво лениво подаёт мне мужскую рубашку. — Дай знать, как будешь готова.

— Вы не уйдёте?

— Боишься, что снова наброшусь на тебя? — ухмыляется, а глаза серьёзные.

— Не боюсь.

— Тогда в чем дело?

Сказать или нет? Всё же это мои детские страхи и о них не должны знать посторонние люди, но если Ризван оставит меня тут, захлопнув дверь…

— Не хочу проторчать здесь весь день, если вы уйдёте, случайно забыв обо мне.

— Что? Забыть тебя? — кажется ему становится смешно.

Блестяще! Пусть смеётся. Он просто не был ребёнком, которого закрыли в подсобке музыкальной школы на сутки, без еды, воды и возможности ходить в туалет. Но как оказалось позднее, не всем детям "повезло" как мне.

— Не закрывайте кабинет, пожалуйста, если надумаете уйти, — с колотившимся сердцем решила попросить. — Я постараюсь побыстрее.

Марк нахмурился сильнее.

— У тебя клаустрофобия?

— Так вы не уйдёте? — прерываю его мысли, пока начальник не стал задавать ненужные мне вопросы.

— Не уйду.

— Будете у дверей, чтобы я слышала, что вы рядом?

Мужчина медленно опускает веки, зло выдыхая:

— Да.

— И не закроете меня?

— Ещё один вопрос и мы идём принимать душ вместе.

Этого ответа хватило, чтобы я в мгновение ока скрылась за дверью ванной комнаты, дрожа от мокрого белья и слыша голос мужчины, раздающийся вслед:

— Не торопись… Моя выдержка не трещит по швам от мысли, что ты там голая.

Понедельник — день тяжёлый 2

Будто в наказание вслед событиям минувших дней активировался полный набор тревожных расстройств. И одной из главных фобий являлась как раз боязнь замкнутых пространств. Собственно, сейчас я нахожусь именно в таком. С одной поправкой: за дверью меня ждёт Марк. Только эта мысль удерживала от погружения в прошлое.

Выключаю воду. Максимально шустро вытираюсь белоснежным полотенцем с едва уловимым запахом кондиционера.

— Марк Григорьевич? Вы не ушли? — Отсутствие ответа быстро начало напрягать. Я чувствовала, как теряю и без того хлипкое равновесие. — Марк Григорьевич?

В спешке накинула на плечи мужскую рубашку, которую одолжил директор, паникуя, что дверь заперта с другой стороны, как вдруг за ней раздался низкий мужской голос:

— Кира, у тебя всё в порядке?

— Д-да… Я сейчас… — Пальцы заплетались так, что я с завидной регулярностью пропускала пуговицы и путала петли. Поверх рубашки набросила на себя длинный халат директора.

— Помощь нужна? — поинтересовался босс, но уже в следующую секунду нетерпеливо бросил: — Я вхожу.

Сама толкнула тяжёлую дверь и сразу же оказалась в крепких мужских объятиях.

Замерла, не зная, что делать дальше. Отсутствие сопротивления мужчина в миг оценил, как согласие, и не теряя времени сжал моё тело в тиски.

Твёрдые губы начальника набросились на мое пылающее от стыда лицо.

— Кира… — глухо пророкотал Марк, прежде чем проложить дорожку обжигающих поцелуев к открытому участку шеи и рвануть ворот халата, распахнув его полы.

Я мгновенно пришла в чувства, уперлась ладошками в покатые плечи босса, решительно тормозя все его действия. Со смесью ужаса и удивления переводя плывущий взор на правую пятерню мужчины, успевшую обхватить мою грудь через ткань рубашки.

— Марк Григорьевич, — растерянно бросила, улавливая сосредоточенно — жёсткое выражение лица директора. — Мы ведь договорились… — напомнила ему о дистанции.

Марк сам давал слово, что не будет приставать. Давал же.

Я видела, насколько сильно мужчина не хочет останавливаться, осознавала, как мои действия могут осложнить и без того не простые отношения с боссом, но допустить сближения с ним я тоже не могла. Нельзя. Точка будет поставлена сегодня. Один ужин. Два взрослых человека, готовые решить вопрос полюбовно.

— Пожалуйста… — прошу, не скрывая страха перед начальником.

Ризван наконец делает шаг назад, однако, ни о каком подчинении здесь речи идти не может. Серые глаза мужчины обещают мне персональный ад. Это совсем не вяжется с картиной осознанного расставания, которую я уже нарисовала в своей голове. Мне открыто дают понять: происходящее сейчас — не отступление, а отсрочка. И она будет короткой.

Когда кабинет начальника оглушает трель звонка, Марк даже не дергается, не меняет положение. Наоборот, стоит словно скала и не сводит с меня стальных глаз. Осторожный стук в дверь, повторная трель звонка, и босс сдается. Покидая комнату, он плотно закрывает за собой дверь.

Я пребывая в состоянии растерянности остаюсь стоять посреди смежной с кабинетом комнаты в мужском халате, доходившим до пят, с красными от смущения щеками и до крови прокушенной губой. Пытаюсь абстрагироваться от взволнованного голоса интуиции, забыть о прошлом, в том числе о выходных, проведённых в компании директора и понять, что я забыла в этом месте в таком виде? Кто для меня Марк? И почему мне так важно сохранить с ним дружеские отношения?

Марк возвращается в комнату с фирменным пакетом известного магазина женской одежды.

— Я подумал, тебе не помешают сухие вещи.

Было неловко принимать из рук мужчины пакет с одеждой. Я понятия не имела как расценивать этот жест, эту заботу от абсолютно постороннего человека. Один плюс в этой ситуации все же был — теперь можно спокойно переодеться и вернуться к своей работе (то есть сбежать из кабинета начальства).

— Большое спасибо. — Хотела было вернуться в ванную, чтобы скинуть с себя огромный халат и избавиться от пострадавшей от рук Марка рубашки, как меня остановили решительным:

— Одну минуту, Кира.

Я застыла у дверей ванной, как вкопанная.

— К пяти я буду ждать тебя в кабинете.

— Зачем? — взволнованно спросила, теряясь от пронизывающего до костей взгляда директора.

— Я обещал тебе романтический ужин. — отстраненно произнес босс, методично закатывая рукава рубашки один за другим. — Постарайся не задерживаться. И не заставляй ловить тебя по всему зданию. В противном случае мы опоздаем на рейс, — твёрдо сказал он, но заметив моё замешательство, добавил: — Можешь задать мне вопросы, если тебя что-то беспокоит.

— На соседней улице есть неплохое кафе. Я подумала…

— Нет, Кира. Приглашение на ужин было исключительно моей инициативой, значит место встречи так же выбираю я.

— Хорошо, но нельзя встретиться в конце рабочего дня? — бросила последний козырь, помня, как ругается заведующая, если девочки пытается сбежать раньше семи.

— Савина, ты забыла с кем разговариваешь? — у него даже плечи от злости дернулись. — Директор здесь — я. — таким мрачным голосом только смертный приговор выносить. — Я сказал прийти в пять, значит к этому времени ты соберёшь вещи и, как миленькая, явишься в мой кабинет.

— Хорошо, Марк Григорьевич, — произнесла шёпотом, опуская глаза в пол. Меня пугали перемены его настроения. — Только не кричите.