Юрка пришёл в настоящий ужас от моей идеи.
— Ты этих бритоголовых называешь "симпатичные мужчины"? Савина, вынужден сообщить: у тебя нет вкуса!
Вцепившись в тарелку с кремовыми прелестями словно в спасательный круг, я потащила свой трусливый зад к дальнему столику.
Мужчины сидели с нахмуренным видом, ожидая от меня пакость. Правильно делали, кстати.
— Господа, — с преувеличенной важностью начала свой монолог, — не соизволите ли угоститься изысканными яствами?
— Мы не уйдём, — громыхнул в ответ самый свирепый из этой тройки.
— У нас приказ, — добавил другой.
— Понятное дело, но мой друг преподнес мне пирожные… — брякнула угощения на стол, посылая взглядом молнии.
— Шеф уже в курсе, — напряжённо заметил один из мужчин.
— Оперативно, однако, — подколола его в ответ. — А если мне в эти самые пирожные подмешали что? — Все разом напряглись. — Может попробуете?
— Зачем? — спросил самый неугомонный из троицы.
— Попробуйте говорю, — с нажимом произнесла. — Вы голодные, поэтому злые. А мне нужно, чтобы вы выглядели безобиднее, чем являетесь. Расслабьтесь уже, выпейте чаю, перемойте кости начальству. — Судя по лицам ничегошеньки они не понимали или делали вид, что не понимают — а это куда хуже. — Мой друг задаёт неудобные вопросы. Ясно? Поэтому побудьте хорошими мальчиками, попробуйте угощ-щ-щения, — последнее слово прошипела как змея.
Эти олухи одним своим видом могли сдать меня Юрке с потрохами.
Говорливый усмехнулся и взял кремовый прямоугольник с клубникой. Один его кусь и нет пироженки. Другие последовали примеру своего коллеги.
— Спасибо, мадам! — громко поблагодарил меня один из бритоголовых верзил.
— Благодарю за содействие, — довольно улыбнулась им и круто развернувшись отправилась к обалдевшему от происходящего Павлову.
— Вот видишь… Они голодные были, поэтому не сводили с нас глаз. Теперь отстанут.
Юрка вскинул сначала одну бровь, затем другую, а когда удивление схлынуло, парень прыснул от смеха.
— Ну, ты даёшь, Савина!
Ничто не даётся нам так дёшево, как хочется
— Я думал, они разговаривать не умеют, — гоготал друг, вытирая слёзы. — При мне эти ребята даже слова не проронили. Вели себя будто немые.
Юрка то и дело выглядывал из-за меня, чтобы оценить суровый вид мужчин.
— Милашки, — заключила я, поддакивая парню.
Мой телефон пиликнул, извещая о новом сообщении.
Юрка заметно напрягся, заметив в моей руке новый мобильник.
Взглянув на синий экран средства связи, я смиренно прикрыла веки.
Три пропущенных от Марка. И два сообщения от него же.
"Прощайся с парнем и домой" — прислано полчаса назад.
"Если не сядешь в машину моей охраны сама, я лично приеду за тобой. Со всеми вытекающими последствиями…" — пришло только что.
Половина пятого вечера. Хуже просто не могло быть. Ужин с родителями босса в шесть. Даже если я прямо сейчас рвану в сторону особняка Ризвана, всё равно опоздаю и наверняка услышу массу претензий от хозяина дома.
— Кира, ты сменила номер? — Юрка с недоумением уставился на навороченный телефон, который мне всучил начальник.
— А… Это… — Я неловко помахала мобильным. — Временная мера. Мой же в ремонте. Скоро заберу и прочитаю все твои сообщения. Обещаю.
Ангел замер, принявшись прожигать вдумчивым взглядом смартфон последней модели.
— Но… — парень на мгновение замялся. — Сообщения прочитаны. То есть, стоит пометка, что ты открыла и прочла.
Ризван совсем совесть растерял! Черт. Черт. Черт!
— Прости, Юр, — бросила на ходу, поспешно поднимаясь из-за стола. — Мне бежать надо. Ты доберёшься до города сам? Если хочешь, я закажу тебе такси.
— Кира, что происходит? — настороженно поинтересовался Юрка, тоже поднимаясь с места.
— Боюсь, что толком объяснить не смогу, — опустила глаза, тяжело вздохнул. — Всё сложно. Давай потом поговорим?
Ужасно стыдно рассказывать другу через что мне пришлось пройти. Будто я сама выбрала этот путь.
Экран мигнул входящим от Ризвана.
Как не вовремя его настырность!
— Марк? — осведомился Юра, разглядев имя звонившего. — Марк Григорьевич?
— Юр, не надо, ладно? — умоляюще взглянула на него, сбросив очередной вызов директора. Он меня просто убьёт за это. — Я не готова к этой теме. Не сейчас.
— Ты спала с ним?
Вопрос прозвучал неожиданно. Я бы вовсе хотела никогда его не слышать. Тем более от Юрки.
— Юр, всё не так.
Я уставилась на злющего парня, не понимая как дальше себя вести.
— Не дави на меня, хорошо? Потом я постараюсь объяснить…
По выражению лица Павлова я поняла, что пришёл конец нашей дружбе. Казалось, что парень сейчас задохнётся от обуявшей его злости.
— Все эти дни я сходил с ума, думая, что ты больна! — прикрикнул Юр и все дальнейшие его фразы были на повышенных тонах. — Приезжал, стучал в твою дверь. Ты не открывала. Звонил, писал. Сообщения прочитаны, а ответа нет.
Я не была готова к такой тираде от него.
— Юр…
— Что, Кира? Что? Я в отдел кадров ходил каждый день, пытаясь узнать хоть что — то о тебе.
Растерла глаза тыльной стороной ладони, стирая мокрые дорожки слез, чтобы Юрка не видел. Позор тебе, Кира! Потеряла единственного друга. И из-за чего?
— Знаешь, даже твоей маме звонил, но она не знала, где ты.
Ну вот. Он даже раздобыл номер моей матери. Переживал, места себе не находил.
— Всё это время ты была с ним, да? — яростно выплюнул парень. — Точнее под ним. И как? Хорошо было? Удовольствие получила?
Сердце болезненно сжалось от ран, которые с особой тщательностью наносил близкий мне человек.
— Ты не понимаешь, что говоришь.
Я несдержанно всхлипнула, смирившись с тем фактом, что Юрка никогда не узнает правду. Я просто не смогу рассказать ему о проклятой чёрной страсти постороннего мне мужчины, о его домогательствах, о коварных планах и их воплощении в реальность. Как и о том, что в своём мучителе, я узнала человека, спасшего десятки жизней в тот роковой день, в день теракта в музыкальной школе. Именно ему я отдала значимую вещь. За его жизнь я молилась. В этом была некая превратность судьбы. В этом проявился её злой рок.
— Думаешь, я слепой? — закричал Павлов, вцепившись пальцами в ребро стола. — Этот бык пожирал тебя глазами, каждый раз, когда ты проходила мимо. Он добился своего, Кира? Скажи мне!
Губы задрожали. Нескончаемый поток слёз побежал по щекам. У меня началась истерика.
— Какой же я идиот… Не уберег тебя. — Юрка не жалея себя хлопнул раскрытыми ладонями по столу. — Не успел!
Охрана, всё это время наблюдавшая за развернувшейся сценой, вдруг повскакивала со своих мест, собираясь вмешаться.
— Что он сделал с тобой? — охрипшим голосом спросил парень, багровея от злости.
— Мне плохо от твоих слов, — пробормотала, отступая назад. Я собиралась сбежать, как самая настоящая трусиха. — Ничего больше не говори.
— Я спрашиваю, что он сделал? — не уступал Юра. — Закрыл в своём доме и пользовался? А ты молча терпела?
Делаю ещё один шаг назад.
Юрка как-то рассеянно, по-мужски отчаянно смахивает влагу с лица.
Никогда не думала, что стану причиной его слез. Я не хотела этого.
— Правильно. Ничего не рассказывай мне, Кира. Я ведь — никто! — с отчаянием произносит друг.
— Зачем так? — отрицательно мотаю головой, не в силах произнести хоть что-то вразумительное. — Ты — мой лучший друг, Юр. Мой мир.
— Да?
Он отрешённо усмехается, а потом достаёт из кармана бархатную коробочку.
Вздрагиваю будто мне влепили жёсткую пощёчину. Шокировано слежу за тем, как парень нажимает скрытый механизм и коробочка являет на свет прекрасное колечко с витиеватой гравировкой.
— Вот такой я друг, Кир, — этой фразой он словно ставит точку в моих сомнениях.
Господи, зачем?! Какая глупость влюбляться в свою родственную душу, в того, кому веришь, с кем можешь быть собой. Это ведь всё — равно, что воспылать страстью к собственному брату или сестре.
