Ничего не выходит. Я не могу справиться с ним. НЕ МОГУ!

Проворные пальцы директора оказываются на моих ягодицах, другой рукой мужчина болезненно впивается в чувствительную грудь. Происходит что — то пугающе — запретное, отчего я начинаю позорно реветь.

В тот момент, когда Ризван разрывает поцелуй, позволяя мне сделать глубокий вдох, в оглушающей тишине холла, как выстрел, звучит пощёчина.

Моя ладонь горит, но я не жалею о том, что совершила. Он заслужил!

На лице мужчины появляется нездоровый румянец, взгляд становится тяжёлым, давящим.

Нет, я ударила не сильно, но сам факт пощёчины его разозлил.

— Пойдём, — коротко приказывает обезумившее начальство и, вцепившись в моё плечо, тянет в противоположную от выхода сторону.

Автоматически совершаю несколько шагов за ним, но, когда открывается вид на белоснежную лестницу, резко торможу.

— Что такое? — руководство раздражает секундная заминка.

— Куда вы меня ведёте? — Сердце замирает в груди от нехорошего предчувствия.

— За гаражи котёнка показать.

Опять его глупые шутки.

— Что ты, как маленькая, в самом деле? — снисходительным тоном обращается ко мне босс.

— Марк Григорьевич, мне очень страшно! — призываю прекратить всё это, но директор не хочет ничего слышать, упрямо тянет меня за собой наверх.

— Столько времени было потрачено, чтобы выкурить тебя из офиса, Савина, — ворчливо замечает он.

Вспоминаю странные задания от руководства, незапланированную ночную командировку, поздние выездные отчёты. Не иначе как чудом, мне удавалось избежать неожиданностей, прямо защита высших сил. И эта самая защита себя исчерпала.

Какая же я глупая! Надо было раньше догадаться… У босса вечерние обострения и в самый пик шизов ему попалась я.

Внезапно тело охватывает жар. Резкое головокружение заставляет схватиться за гладкие перила лестницы.

— Мне плохо… — произношу шёпотом, уставившись в одну точку.

Прохладные ладони мужчины тут же мягко опускаются на лицо, обхватывая его с неподдельной нежностью. Босс смотрит в мои глаза, пытаясь что — то в них разглядеть.

— Жарко… — сиплю, сглатывая тугой ком в горле.

Совершив один шаг, понимаю, что координация движений нарушена. Ризван не даёт мне упасть, одним броском поднимая на руки непослушное тело. Контакт с горячей кожей директора вызывает крупную дрожь.

— М — можно… — хочу попросить отпустить, но заплетающийся язык не слушается.

— Сейчас, моя маленькая, — отвечает босс, успевая осыпать нежную кожу лица быстрыми жалящими поцелуями.

Тяжело опускаю веки и тут же проваливаюсь в темноту, теряя последние силы.

***

С жадностью облизываю пересохшие губы, когда на них попадает несколько капель прохладной влаги. Приходя в себя, тянусь за желанным источником и, стукнувшись зубами о край стеклянного стакана, цежу живительную силу воды. Медленно открываю глаза, борясь с туманом в голове.

Лучше бы осталась в небытие…

Весь ужас моего беспомощного положения накатывает в момент, когда понимаю, что надо мной возвышается мужчина крайне возбужденного состояния и этот самый мужчина является генеральным директором Медфарма, а значит моим непосредственным начальником.

Рельефные по-мужски красивые плечи расправляются, когда босс торопливо стянув с себя футболку, берётся за ремень брюк.

— Не надо… Нет… — речитативом повторяю, с ужасом осознавая, что руки и ноги не слушаются.

С этого ракурса директор полностью закрывает собой тусклый свет комнаты, напоминая захватчика безжалостного и решительного.

Как будто со стороны наблюдаю, как Ризван стянув с меня короткий шерстяной жилет с v-образным глубоким вырезом, берётся за пуговицы на шелковой блузке.

"Этого не может быть, потому что этого быть не может!" — в десятый раз повторяю про себя, но факт остаётся фактом: я лежу на огромной постели распластанная и беспомощная, а мужчина, который ещё сегодня днём вёл себя холодно, методично избавляет меня от одежды.

Строгий руководитель, которого я считала трудоголиком, уважала за беспристрастное отношение ко всем сотрудникам, не может быть насильником. Не может ведь, так?

Человек не выбирает кого любить, но может выбрать от кого отказаться на век

— Не трогайте меня! — прошу босса, не позволяя себя раздеть, но как бы не крутилась в этих жадных руках, хныча, прося, отталкивая — всё бесполезно.

В результате неравной борьбы на мне остается бюстгальтер — бандо телесного цвета и бежевые колготки с низкой талией, которые не скрывают простые хлопковые трусики от жалящего взгляда маньяка — начальника.

— Сопротивляться, кусаться, лить слезы нельзя, — спокойным тоном предупреждает он. — Получать удовольствие, стонать можно и нужно.

Отворачиваюсь в сторону, не в состоянии выдержать тяжёлый взгляд потемневших глаз.

— Я этого не хочу.

Беззащитное горло обхватывает стальная ладонь, держит крепко, пока не причиняя боли, только фиксируя.

— Заткнись! — несдержанно приказывает босс в то время, как его рука проворно справляется с крючком классического бандо.

Предпринимаю неудачную попытку сбросить массивное тело с себя. Упираюсь в широкие плечи мужчины, изо всех сил впиваясь в его кожу короткими ногтями.

На правильном лице Марка Григорьевича расцветает плотоядная ухмылка. Момент и он срывает с меня белье. Боковым зрением подмечаю, как лифчик летит на пол. В защитном жесте тут же прикрываю грудь.

— Убери руки! — зло командует генеральный директор Медфарма, играя желваками.

Отрицательно качаю головой. Тогда Ризван с силой разводит в стороны мои окоченевшие кисти и вжимает их в матрас.

Зрачки директора расширяются, практически полностью перекрывая радужку.

Перехватив руки над моей головой одной своей громадной лапой, тут же размещает другую на высокой груди с маленькими розовыми сосками, что от холода стали твёрже.

Кадык босса быстро дёргается вверх-вниз и цепкий взгляд впивается в открытый участок тела.

— Моя! — в этом низком животном хрипе перестаю узнавать знакомый голос.

Мгновение и к груди уже склоняется голодный зверь.

Жалобно вскрикиваю, когда горячие твёрдые губы обхватывают ареолу и принимаются ритмично её посасывать.

Всё тело горит, конечности не слушаются, моё сознание то проясняется, то снова мутнеет.

Мужчина поднимает голову, считывая мои ощущения, после чего принимается за другой сосок.

Непослушными пальцами цепляюсь за короткие волосы начальника, причиняю боль. Он не реагирует. Появляется желание оторвать его бестолковую голову и вытрясти из неё похотливые мозги, однако мои руки вновь перехватывают.

Глаза застилает пелена новых слез, когда директор в спешке размещается между моих ног, принимая удобную для себя позу, затем переносит свой вес на одну руку, другой сдёргивая расстегнутые брюки вниз вместе с трусами, высвобождая толстый возбуждённый член.

Весь ужас положения отражается на моем бледном обескровленном лице. Я готова скатиться в настоящую истерику.

Глаза Марка Григорьевича лихорадочно блестят, брови грозовыми облаками нависают над ними, а беспорядочный ёжик волос дополняет сцену сумасшествия. Воздух резкими толчками покидает мощные лёгкие мужчины, обдавая меня жарким дыханием.

— Кира… Прикоснись ко мне, — тихо сипит он.

Зажмуриваю глаза, прикрыв их для надежности ещё и ладонями. Как маленькая повторяю про себя: "Он не тронет. Не заставит".

— Кира… — выдыхает хрипло, полностью закрывая меня своим телом, но продолжая удерживать вес на одной руке, — пожалуйста, девочка моя, дотронься.

Крепкими пальцами сжимает мою ладонь и осторожно смещает её между нашими телами вниз. Когда пальцы касаются члена, одергиваю руку, будто получив ожог. Марк Григорьевич настойчиво перехватывает её и с силой прижимает к себе. От этих тактильных ощущений — горячего твёрдого мужского органа в руке — становится не по себе. Длинные крепкие пальцы обхватывают мою ладонь сверху, после чего обе наши руки синхронно задают один темп.