С момента, как на их безликие алтари стали ложиться первые жертвы, призванный герой стал ощущать в себе некоторые изменения. Пока не слишком значительные, чтобы бить тревогу, но достаточные, чтобы начать испытывать обеспокоенность.

В первую очередь, увеличились возможности по управлению Темным обликом. Он и раньше, еще в землях демонов, научился подстраивать его под нужную личину, но теперь научился сразу превращаться в любое существо. «Топлива», правда, на это уходило в разы больше, чем на обличье демона, но с повысившимся приростом это не было проблемой.

Зато благодаря этому правитель мог неузнанным ходить по людным местам и своими глазами наблюдать происходящие в обществе изменения. Вот только с «империалистами» это не работало — жрецы культа узнавали своего господина в любом образе по ауре.

Еще получили развитие дары от Бордона — язык животных и Зегита. Благодаря этому он мог уже приказывать совсем уж неразумным тварям, вроде мышей и крохотным птах, а и в снах получил больше власти.

Но пусть на словах всё это звучало неплохо, даже здорово, имелось одно «но». Все эти изменения прямо указывали на то, что из человека призванный герой начинает превращаться в божество. А для него это было — по крайней мере сейчас — неприемлемо. Ведь если он станет богом, перед ним встанут совсем другие вопросы и задачи. Не говоря уже о Кодексе, под власть которого он попадет.

«Как мне прикажете развивать государство, если воздействовать на людей я потеряю право?» — размышлял он и пока не находил ответа.

К тому же, превращаться в божество он не хотел. Поэтому приходилось тормозить развитие культа, но аккуратно, выдерживая баланс между получаемой праной и дальнейшим развитием в сторону небожителя. И даже запретить секту он не мог. И вовсе не по причине потери праны — уж без нее он как-нибудь прожил бы.

Просто любой запретный плод для людей мгновенно становится невероятно желанным и притягательным. И наложив вето на отправление обрядов «империалистов», Влад попросту раздул бы слабенький огонек в бешенное пламя, которое вполне могло спалить и его самого.

Имелись и другие причины, по которым попаданец без энтузиазма воспринял новости от Цалиш. Беременность Ранеты как раз вошла в тот период, когда любая женщина начинает усиленно строить гнездо для потомства. В результате чего во дворце теперь постоянно проходили какие-то строительные работы, у Веноры пухла голова от необходимости постоянно проверять подрядчиков и их материалы, а у самого монарха не получалось нормально работать дома.

А плюсом к этому о том, что она ждет ребенка, сообщила и вторая жена императора — княжна Людвика. И хотя призванный герой был безмерно рад этому обстоятельству, головняка это добавляло немало. Ведь одна беременная женщина в доме — это уже немножко суматошно, а когда их две, уровень беспокойности возрастает не в два раза, а сразу в четыре. По причине того, что Людвика сама по себе была тем еще локальным бедствием.

Но обо всем этом, конечно, попаданец говорить не стал. Ограничился лишь упоминанием того, что активность Темного Союза сейчас «очень и очень не ко времени».

— Мы будем что-то с этим делать? — уточнила дроу, которая, будучи женщиной опытной и мудрой, в детали жизни женатого и обремененного ответственностью за целую страну мужчины предпочитала не лезть. — С возможным вторжением? Насколько я понимаю, оно не нужно ни твоим планам, ни моим. Точнее, планам Комитета Лозы. Мы как раз начали формировать предложение к Совету о законной возможности использования свободной экономической зоны Бетана.

Сейчас же, как знал призванный герой, торговый оборот рос, но для Темного союза до сих пор оставался серым. Что Комитет Лозы не очень радовало — столько налогов не уходило в казну, а оседало по карманам предприимчивых торгашей. Недополученные средства, к слову, оппозиционеры отлично смогли посчитать.

Однако, если вторжение все же произойдет, то о планах оседлать эти денежные потоки, день ото дня становящиеся все более и более широкими, можно будет забыть. Либо навсегда, либо на неопределенно долгий срок. Да и правителю Протектории придется искать дополнительный источник дохода взамен этому.

— Будем! — твердо ответил Влад Келлер, после чего с виноватой улыбкой добавил: — Правда, я пока не знаю, что. Не войну же на опережение начинать…

— А ведь может сработать! — задумчивое лицо дроу осветилось довольной улыбкой.

— Война? — удивленно переспросил попаданец. И тут же принялся пояснять, загибая пальцы: — Во-первых, гарантированно победить мы сейчас не сможем, а если этого не сделать, то и начинать не следует. Во-вторых, столкновение с Темным Союзом Итания не потянет экономически. Захватить-то, может, и захватим, но на контроль таких обширных территорий у меня банально не хватит людей. В-третьих…

— Да погоди ты! — перебила его темная эльфийка. — Не полноценное вторжение

— С политическим образованием вроде Темного Союза возможна лишь полноценная война, — отрезал мужчина. — А ты как себе это вообще представляешь? Пограничные стычки? Диверсантские рейды, вроде тех, которые так любят твои светлые собратья?

— Не называй этих тварей моими родственниками! — тут же вызверилась мистресс Халио, моментально забыв предмет разговора.

— Прости, с дуру ляпнул! — каясь, Влад приложил обе руки к груди. — Не подумал

А про себя отметил, что усталость от растущего кома вопросов, требующих его участия, наконец, стала давать о себе знать. Раньше он никогда бы не забыл о том, насколько остро дроу реагирует на упоминание эльфов.

— Проехали! — отмахнулась Цалиш. — Что касается войны. Это ведь не обязательно должно быть вторжение. Скажем, если некие силы внутри Темного Союза захотят силовым способом сменить власть…

— То Итания может предоставить миротворческий контингент войск, который поможет этой силе власть удержать! — мгновенно подхватил попаданец. Но сразу нахмурился: — Цалиш, даже если у твоего Комитета хватит сил на переворот, то как отнесутся сами жители столицы, если власть вы удержите штыками людей?

— Это проблема, — согласилась женщина. — Но решаемая. Если все правильно разыграть, то никто нас винить за помощь людей не будет. Главное, чтобы потом эти самые миротворцы ушли, а не решили остаться навсегда.

И она выразительно посмотрела на призванного героя.

— Ой, да брось! Мне этот север никуда не упирался! — замахал руками Влад. — Чего ты хмыкаешь? Я несколько минут назад тебе говорил, что у Итании недостаточно сил, чтобы удержать такую территорию! Серьезно, если у меня в соседях будет вменяемое и договороспособное правительство, возглавляющее страну с предсказуемым политическим курсом, я буду только рад этому обстоятельству

— Ну, значит, нам осталось лишь создать обстоятельства, благодаря которым появление твоих войск в моей стране не приведет к обратному результату!

После того как они с мистресс Халио составили предварительный набросок плана, Владу даже как-то полегчало. Он даже не особенно переживал по поводу того, что идея про государственный переворот в Темном Союзе пришла не в его голову. В самом деле, думал он, нельзя быть хорошим во всем. К тому же, если бы инициатива подобного предложения исходила от него, еще неизвестно, как приняла бы его Цалиш. А так — сама придумала, сама и согласилась. И всем хорошо.

Так что вернулся с переговоров (то есть проснулся в собственной кровати) призванный герой в приподнятом настроении. И обнаружил, что в спальне находится не один. По правую руку от него сидела Ранета, на лице которой блуждало выражение, будто она прислушивается к чему-то внутри себя, а по левую — Венора. И вот ее гримаса попаданцу совсем не понравилась.

— Что-то случилось? — спросил он сразу, как обменялся легкими поцелуями сперва с одной женой, а потом с другой. — Насколько всё серьезно?

Появление сразу двух супруг в спальне, да еще и в момент, когда он, как они прекрасно знали, не спал, а был занят делом, ни о чем другом говорить не могло.