Спустя сутки после родов Гай Марий, по обыкновению в подобных случаях, встретился с астрологом. Родившийся сын был первенцем, и он неистово желал знать его судьбу.

— Он станет знаменитым, а его жизнь будет наполнена великими событиями, — заявил астролог.

— Ребёнок точно выживет? — оборвал его Марий.

— Не сомневайтесь. Таблица говорит о том, что ваш сын займёт высший в Риме пост.

— Так он станет консулом?

— Обязательно. Не столь, правда, великим, как его отец, но тоже добьётся больших успехов.

— Данное предсказание чрезвычайно понравилось политику, а значит, астролог достоин большей награды…

Супруга Гая Юлия Цезаря Марция сидит в роскошном кресле. Рядом с ней на прекрасном столике с ножками в виде львиных лап стоит шкатулка с косметикой. Чего только нет в этом ларце из слоновой кости: крема, духи, мази в маленьких стеклянных амфорах, гребни тончайшей работы, резные шпильки, пинцеты и даже лопаточки для нанесения макияжа. Несмотря на свои 40 с лишним лет, она выглядит прекрасно, — хорошая фигура и правильные черты лица весьма ярко подчёркивали этот момент. Марция никогда не забывала об уходе за внешностью, — супруга сенатора всегда должна выглядеть на высшем уровне. Сейчас вокруг хозяйки стоят две рабыни и наводят ей красоту. Одна служанка держит зеркало, чтобы госпожа могла следить за каждым этапом наносимого макияжа. Другая рабыня отбеливает с помощью мела лицо, а затем синеватым минеральным порошком прорисовывает линии. Требовалось добиться идеального бледного цвета, так как именно этот факт подчёркивал, что женщина принадлежит к высшему классу, а не работает весь день под солнцем. Затем удлиняются палочкой брови и идёт растушёвка щепоткой пепла.

Рабыня Оливия для подведения глаз использует чернила каракатицы и жжёные финиковые косточки. Губы подкрашиваются излюбленным для римлянок ярко-красным цветом ядовитой киновари. Не забываются и другие части тела. Депиляция уже была проведена, а значит, теперь можно нанести на ступни и ладони красную краску, а на соски — золотистый порошок…

После макияжа наступает черёд причёски…Из множества париков, из натуральных волос госпожа выбирает самый роскошный — рыжий, но откладывает его в сторону. Его она наденет лишь вечером на пир, а рабыня к этому времени должна будет его завить и уложить множество локон. Пока же хозяйка обойдётся собственными волосами. Служанке придётся потрудиться, завивая волнистые пряди…

Завершив длительный туалет, госпожа спускается в атриум, где её уже дожидается супруг.

— Как всегда, прекрасно выглядишь, Марция.

— Спасибо, Юлий.

— Заметила, как тихо у нас стало?

— Ещё бы. Девочек нет, а мальчики уже на службе. Хотя если подумать, то одна Юлилла стоит всех наших детей. Прямо с утра её голос слышался во всех частях дома.

— Тебе её не хватает?

— Очень. Сумасшедшая и крайне капризная, конечно, но зато с ней никогда не скучно. Нашему зятю с ней нелегко придётся.

— Они стоят друг друга.

— В каком смысле?

— В том, что Сулла Корнеллий — демон в человеческом обличии.

— Да что ты такое говоришь? Он же наш зять.

— Тогда ответить мне, как сын нищего алкаша смог так «подняться»?

— Ему просто повезло.

— Я не верю в везение. Все его поведение говорит о том, что он хищник. За короткое время добиться денег, места в Сенате, политического влияния… А как Сулла выступает в судах? Кто его обучал? Это немыслимо!

— Но ты же сам отдал за него свою дочь!

— Да, отдал. Стыдно признаться, но даже здесь зятёк припёр меня к стенке. Никакой существенной выгоды наша семья не получила. Мне даже нехилое приданое пришлось «отвалить». Юлилла думает, что может подчинить себе Суллу, — полная дура!

— Юлий, я тебя сегодня совсем не узнаю.

— Есть основания. Выдавая дочерей замуж, я полагал усилить наш род…

— Но разве такого не случилось? Оба зятя — состоятельные политики.

— Согласен, это неплохо. Но произошла напасть, — Сулла! Знаешь, какое решение он провёл через Магистрат?

— Какое?

— Организовал массовые общественные работы, — якобы нищие валяются на улицах без дела. Теперь толпы строят дороги и осушают болота вокруг Равенны. А сейчас узнаю, — этот парень предлагает создать систему каналов и дамб между Пармой и Мутиной.

— А разве это плохо?

— Хорошо, но он должен был прийти с этим ко мне! Пойми, — данные проекты дают огромные деньги и влияние. И наш зятёк самостоятельно «сел» на финансовые «потоки». Сулла ведёт себя слишком независимо!

— Таких вроде бы быстро убирают…Вон даже нашего Гая Мария в своё время остановили…

— Обычно да, но не в этом случае.

— А что здесь?

— Не могу до конца понять.

— Ты? Но ведь ты в политике всю жизнь!

— Да! Это и больше всего раздражает! Выясняется, что убрать Суллу невозможно, потому что он всем нужен.

— Разве такое бывает?

— Как оказалось, «бывает».

— Но как?

— Просто каждый раз выходит, что если его не поддержать или вообще подвинуть, то пострадаешь в первую очередь ты сам.

— Удивительно, не думала, что наш Сулла так умён. Но вроде бы это не плохо? Сильный зять всегда будет опорой нашего рода.

— Если бы Сулла Корнеллий был просто умён, то я был бы счастлив. Тут другое, — парень чересчур умён и крайне хитёр. В итоге не Сулла служит нашему роду, а наоборот, — мы ему. Но ведь это неправильно! Он просто пацан!

— Да уж. А не пробовал с ним поговорить?

— Ты шутишь? С первого же дня…

— А что он?

— Делает вид, что нам подчиняется.

— Как так?

— Вот тебе типичный пример. Сулла приходит и говорит, что надо бы провести в Сенате какой-нибудь проект, и рассказывает мне о нём все подробности.

— Ну и что? Вроде всё правильно.

— Ничего подобного! Я выступаю в Сенате, но внезапно на предложение обрушиваются с критикой. В этот момент выходит зятёк и говорит: «Господа, успокойтесь. Проект на самом деле сыроват, но если его доработать, то вполне может получиться».

— И что остальные?

— Слушают его и соглашаются. Представляешь?

— Он что, на самом деле что-то иное предлагает?

— В том то и дело, что то же самое. Просто говорит другими словами.

— Это уже какая-то комедия.

— Скорее трагедия. Теперь Сулла — неформальный лидер одной из фракций в Сенате. Ещё и народ его любит.

— А эти из-за чего?

— Организует общественную занятость, платит рабам деньги, не пользуется услугами клиентов.

— Чего? Деньги рабам? Так вообще делают?

— Бывает. Тут Сулла не первый. Некоторым рабам даже земли и лавки дают.

— А зачем?

— Вроде так лучше работают.

— На самом лучше?

— Да, как показывает практика. У них мотивация растёт.

— Это как-то ненормально.

— Согласен. Из-за пары лишних денариев расшатывать свою власть над людьми — безумие.

— А что с клиентами? Я, кстати, у Суллы их на самом деле не замечала.

— У него их нет.

— Что ни одного?

— Ни одного.

— Странно. А кто носит его паланкин? Как он проходит через толпы людей? Кто выполняет его поручения?

— Сулла вообще не пользуется паланкином (крытые носилки). Ходит пешком, а все его поручения выполняют слуги.

— Ужас какой.

— Экономит, наверное… Сложно сказать.

— Теперь я больше понимаю жалобы Юлиллы.

— А что с ней? Сулла её бьёт?

— Если бы. Выделяет мало денег.

— Насколько мало?

— 15 тысяч денариев в месяц.

— Вроде нормально.

— Это же Юлилла! Ей всегда мало!

— Хотя да. Меня тоже раздражали её чрезмерные запросы.

— Она думала, что супруг будет ей покупать всё по первому требованию.

— Ха…ха…ха…Наивная…

— А что Сулла на самом деле скряга? Это удар для любой женщины.

— Непонятно. 15 тысяч на самом деле сумма адекватная.

— Гай Марий даёт Юлии 30 тысяч.

— Сулла беднее и, полагаю, живёт по средствам.

— Он мог бы занять деньги в банке.