На мысли о том, что, возможно, казнь заключается в дыме, а не огне, Сальвет потеряла нить рассуждений, которыми пыталась хоть как-то отвлечься от мыслей о скорой смерти.

Мощный поток ветра сдул в сторону черный дым, заставив приговоренную зажмуриться. Когда она смогла открыть глаза, перед ней на краю площадки стояла фигура с четырьмя золотыми крыльями, переливающими чистым изумрудным цветом.

— Еще скажите, что это был сигнальный огонек, — пробормотала под нос Сальвет, разглядывая сквозь невольные слезы фигуру в доспехах. Темная переливчатая пластинка шлема, напомнившая о чистильщиках в очередной раз, скрывала лицо незнакомца. — Ну, хоть ты-то сможешь быстро убить? А, пернатый?

— Ничуть не изменилась, — с какой-то странной интонацией протянул мираж.

— О! А я тебя помню, — всколыхнулось что-то такое в памяти.

Сальвет проглотила комок, подкатывающий к горлу. Начинало знобить. Недолго ей в сознании оставаться. Небо темнело. Как только зайдет солнышко, свалится окончательно. И, может быть, в последний раз.

— В память о былой помощи, может, устроишь быструю смерть, а? — попытала счастья Сальвет, мотнув головой. Черные пятнышки перед взором ехидно крутились, переползая туда-сюда. Пока еще прозрачные и крохотные. Ненадолго.

Мираж неторопливо подошел ближе. Крылья, сложенные за спиной, подметали деревянную платформу драгоценными перьями. Сальвет мысленно облизывалась, наблюдая такое их количество.

— Зачем ты открывала колодцы? — спросил мираж, остановившись совсем близко. — Зачем тебе наша смерть?

— Да кому вы нужны, — закашлялась Сальвет. Удивилась, когда вдруг совершенно незнакомое лицо, уже не в шлеме, оказалось перед глазами. Хотела сказать, что убить можно и с расстояния, чтобы не запачкать красивые одеяния, но не смогла. Кашель скрутил в очередном приступе.

— Ты больна, — с каким-то удивлением констатировал мираж, стоя слишком близко. Перышки блестели где-то совсем рядом. Сальвет с трудом их различала, на интуитивном уровне, наверное. — Как?.. Тень солнца.

— Спасибо, а то я не знала, — пробормотала Сальвет сквозь кашель. Не смогла удержаться от неконтролируемого приступа веселья. — Не знала, от… от чего подыхаю.

Мир мерк и возвращался. Черный дым, который подожгли под платформой, кажется, усиливал эффект выпитой ранее отравы. Другого объяснений столь стремительного ухудшения самочувствия Сальвет не знала. А, может, солнце успело скрыться за горизонтом? Хотя, кажется, рано.

Лицо миража оказалось так близко, что кашель пришлось сдерживать просто неимоверным усилием. Почему-то не хотелось, чтобы черная жижа попала на это светлое создание. Интересно, если солнцерожденные имеют отношение к солнцу, то как быть с миражами?

— Кто это сделал? Помочь не могу, но в качестве благодарности за спасение уничтожу тех, кто это сделал с тобой.

— Почему не можешь помочь? — упрямство взяло верх над тошнотой. Сальвет старательно тянула слова. — Дай перышко?

Неизвестно, на что она рассчитывала, но, когда перед лицом оказалась золотистая чуть светящаяся драгоценность, без раздумий ухватила ее руками. Те каком-то чудом оказались свободны.

Перо было запихнуто в рот и счастливо зажато зубами.

Сальвет какое-то время лежала в тишине с закрытыми глазами и наслаждалась тем, как тошнота нехотя уплывает в дальние дали, а она машет ей иллюзорной ладошкой. Какое облегчение!

— Фух, — открыв глаза, Сальвет села.

Огляделась по сторонам. Взгляд пополз по ботинкам, доспеху и остановился на лице миража, который с каким-то явным недоумением наблюдал за тем, как девушка перед ним пожевывает перо, зажатое меж зубов.

— Перо в зачет не идет, — сходу решительно заявила Сальвет. — Хочешь помочь, убей как-нибудь быстро и по возможности безболезненно. Спасибо не скажу, но тебе в карму определенно зачтется.

Молчание затягивалось. Убивать ее определенно не торопились. Это начинало напрягать, так как тошнота пропала, зато начала буянить фантазия, показывая одну казнь похлеще другой.

— Ты долго изображать столб будешь? — наконец не выдержала Сальвет. — Скажи уже что-нибудь! Не пугай бедную девушку, она без тебя боится.

— На трусиху ты не похожа, — прозвучал задумчивый голос миража. — Ты ешь их.

— Ем, — согласилась Сальвет, не поняв, вопрос это был или нет. Ответила на всякий случай.

— И для этого открывала колодцы.

— Угу.

Интонацию этого глубокого вздоха различить не получилось. Сальвет покрутила ее так, эдак и решительно бросила гиблое дело. Бесполезно.

— Никогда не слышал, чтобы нашими перьями спасались от смерти. Откуда ты узнала об этом?

— Никогда не слышал? Значит, и вы не знаете, — расстроенно пробормотала под нос Сальвет. — Паршиво. Я-то надеялась, что вы знаете. Планировала как-нибудь выйти на вас.

— Ответь на вопрос, — поторопили ее с рассуждениями.

— Не знаю. Так получилось. Само собой, — закончила на совсем невеселой ноте Сальвет. Пожевала перышко, чувствуя ставшим такой привычный вкус. — Но, если уж и вы не знаете, значит, дело совсем тухлое.

Сальвет еще какое-то время задумчиво изучала ботинки перед собой. Подняла голову к лицу миража. За ней наблюдали золотистые глаза, как у чистокровного солнцерожденного. Только с крыльями.

— Повторю просьбу: будешь убивать, сделай как-нибудь быстро. Сама я себя не убью — это точно. Жить хочу, — очень просто призналась Сальвет. — А раз так, то при первой же возможности пойду открывать колодцы.

Перышко было съедено, тошнота пропала. Умирать совсем не хотелось. Но обещать не открывать колодцы, глядя в лицо того, кто чуть не подох в одном из таких, пусть и не ей открытом, она не могла.

— Что смотришь? — не выдержала Сальвет молчания. Опустила взгляд вслед за присевшим на корточки рядом миражом.

— Мне действительно не известно противоядие от тени солнца. Но платить смертью за свою жизнь не могу, — наблюдал за ней мираж.

— И что делать будем? Свою позицию я озвучила, — с некоторой надеждой осторожно протянула Сальвет. Если есть хоть маленький шанс оставить свою шкуру при себе целой и невредимой, она обязана им воспользоваться. Умирать-то совсем не хочется!

— Колодцы открывать не придется, — голос миража звучал задумчиво. Словно он просто размышлял вслух. — Если я дам тебе перья.

— Хм? — заинтересованно окинула богатство за плечами миража взглядом Сальвет. — А ты не облысеешь?

Мираж с каким-то стоном уронил голову. Когда поднял, весело хохоча, Сальвет поняла, что ошиблась с выводами.

— Какая ты глупая, — впервые за все время мираж улыбался открыто. — Но ты мне нравишься. Поэтому будешь жить. Насчет перьев — не волнуйся. Найду без ущерба для себя. Но взамен потребую помощи. Не сейчас, когда придет время. Ты отправишься в колодец, если тебя вновь попросят от этом.

— Не вопрос, — пожала плечами Сальвет. Не стала говорить, что вообще-то ей колодцы кошмаров нравятся. В отличие от миражей, она там видит вполне себе красивую картинку. — А вы правда дружите с сури?

— Перья буду приносить раз в неделю Эдальвею.

— А он не?..

— Он — не.

— Мне одно перо на два-три дня, — встрепенулась Сальвет. — Может, сразу десяток и раз в месяц?

— Боишься его? — вопрос прозвучал с откровенными нотками изумления. — Не меня?

Сальвет пожала плечами.

— Он — Светлый. От них ни разу еще не видела ничего хорошего. Вечно какие-то неприятности, — призналась она. — А вас, скорее, самих вытаскиваю из неприятностей. Так что, мне кажется, уж лучше вы.

Мираж вновь рассмеялся. Поднялся на ноги и протянул руку.

— Меня зовут ха́на Ара Бей, — представился он, глядя на грязную девушку сверху-вниз. — Ты можешь называть просто Ара Бей. Идем. Мне нужно сказать Эдальвею несколько слов, прежде чем мы расстанемся.

Сальвет с радостью приняла руку.

— Я — Сальвет, — с запозданием, сообщила она свое имя. Повернулась в ту сторону, откуда пришла на площадку для казни, и задумчиво остановилась. — Эм.