Так она и стояла, мокрая насквозь, замерзшая и испуганная, когда ей на плечо легла тяжелая рука.

______________________________

[***] выворотень – вывороченный из земли с корнем ствол дерева или пень

В первый момент Любомира дернулась, силясь вырваться, но пришелец держал крепко. И настойчиво поволок ее за собой в чащу.

– Куда ты меня тащишь? Пусти! – ведьмочка попыталась отцепить от своего плеча чужую руку. – Ты кто такой?

Она в очередной раз рванулась, и пальцы разжались. От неожиданности Любомира запнулась о болотную кочку. Вгляделась в мокрое лицо спасителя:

– Марун? Ты же ушел… – протянула недоуменно, но охотник не стал слушать ее лепета, снова сграбастал в охапку и потащил за собой. На сей раз девушка не сопротивлялась, покорно следуя за провожатым.

Шли они недолго. Через пару десятков шагов Марун толкнул ее под корень огромного вывороченного пня, прямо в яму. И сам спрыгнул следом. Выворотень немного защищал от дождя и ветра, а с той стороны, что была открыта непогоде, охотник прикрыл девушку своим телом. Крепко-крепко прижал к себе, унимая ее дрожь.

И Любомира послушно прижалась к мужчине, чувствуя, как ее колотит, как занемели от холода и сырости ее ручки-ножки. И чувствуя, каким теплом веет от его широкой груди. Недолго думая, она уткнулась в нее лицом, выдыхая теплый воздух, грея их обоих. Радуясь, что она может прижаться к кому-то сильному и крепкому и хотя бы ненадолго отдать ему право решать за нее. И даже говорить ничего не нужно было – не сейчас. Он вернулся, несмотря на обиду, пришел за ней, отыскал посередь грозы на болоте…

Любомира чувствовала такую большую теплую благодарность за это, она прильнула к охотнику, хоть совсем не знала еще, как это ластиться к мужчине. Пусть даже и не мужчина это был вовсе, а страшный колдун-берендей.

Чуть согревшись и перестав дрожать, Любомира подняла глаза на охотника. Тот, почувствовав ее взгляд, тоже посмотрел на нее. Строго и с обидой, как показалось Любомире. Вот, обиделся, но все равно ведь за ней вернулся. Девушка смущенно вздохнула и совершенно неожиданно для себя самой потянулась рукой к лицу Маруна. Как же ей хотелось коснуться его бородки! Еще с тех пор, как он приходил к ней в избу, приносил редкие травы с болота. Хотелось погладить, попробовать, какова она на ощупь. И она коснулась, провела кончиками пальцев по подбородку мужчины, погладила его щеку.

– Мягонькая какая, – Любомира смотрела на щетину охотника.

Тот вдруг улыбнулся, растянув губы в улыбке:

– Мокрая.

– Ерунда, – девушка, как завороженная смотрела на растительность на лице мужчины и… на его губы. Какие оказывается, у Маруна красивые были губы, так и хотелось потрогать.

И она потрогала, самыми кончиками пальцев, огладив по краешку.

– Щекотно, – Марун улыбнулся еще шире.

Словно и не было бушующей стихии вокруг, Любомире вдруг стало так тепло, даже жарко. И ушли на второй план ее страхи, древний дух хозяина леса, и говорившая загадками Василина, и даже цветок папоротника…

Опьянев от запаха грозы, от близости мужчины, она потянулась к нему всем телом, она видела только его губы, и так ей хотелось их коснуться… И охотник подался навстречу, наклонившись над ведьмочкой, позабыв ее дерзкие слова и свои обиды. Еще мгновение, и…

Раскат грома громыхнул так, что земля задрожала. Любомира вздрогнула, отпрянула от Маруна, а тот даже чуть ослабил объятия. И в этот момент совсем рядом под боком заревел Беруня.

– Маленький, и ты здесь? – Любомира спохватилась, отстранилась от охотника, стыдя себя за слабость.

Марун хмыкнул, тоже чуть отстранившись:

– Пришел ко мне, не унимался, все звал за собой. Я и решил, что беда с тобой стряслась.

– Так, это ты меня спас? – ведьмочка потрепала медвежонка по загривку, показательно отвернувшись от мужчины.

– Ага, он, – Марун проворчал и тоже отвернулся.

Поняв, что сказала не то, Любомира нахмурилась и ткнулась лбом в плечо охотника. Он, не глядя, обнял ее снова. На Любомиру дождь почти не попадал, она пригрелась у теплого бока Маруна и незаметно задремала.

А когда открыла глаза, гроза уже закончилась, мокрый лес медленно обсыхал под лучами летнего солнца, настойчиво распихавшего тучи в стороны. Голосили птицы, радуясь, что ненастье прошло.

Вот только Маруна рядом не было.

***

Спросонок ведьмочка едва не разревелась с досады. Неужто он опять ушел? Или – хуже того – почудилось ей, что Марун-охотник вернулся за своей капризной подопечной? Как почудился медведь-великан и цветок папоротника? Но тут до носа Любомиры донесся запах дымка от костра, и радостная ведьмочка выбралась из убежища в корнях дерева.

Охотник сидел у костерка, возле которого сушились его и Любомирины сапоги, и стругал что-то из куска дерева. Ведьмочка покосилась на свои босые ноги – она даже не заметила, как Марун разул ее во сне.

– Долго я проспала? – она не отваживалась поднимать на охотника глаза. Она ведь хотела поцеловать его и даже почти поцеловала, и теперь ей было очень стеснительно. То ли от того, что хотела, то ли от того, что почти.

Марун отрицательно покачал головой.

– Где Беруня? – Любомира подошла к костру.

Все также молча охотник кивнул в сторону: косолапый увлеченно вылизывал небольшой туесок, о содержимом которого теперь можно было только догадываться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Можно я посушу одежду? – Любомира продолжала говорить самолично – охотник хранил молчание. Рубаха ведьмочки промокла насквозь и теперь неприятно липла к телу.

Приглашающим жестом Марун указал на костер, а сам, не отрываясь от занятия, развернулся в другую сторону от Любомиры.

– Не подглядывай, – девушка подозрительно покосилась в спину охотника, но тот снова ничего на это не ответил.

Чуть помешкав, ведьмочка стянула мокрую рубаху через голову, надеясь на честность охотника. Впрочем, ее прелести он уже видел, когда она в Белояре плескалась. При воспоминании о той купальской ночи, на щеки Любомиры выполз румянец. Она то и дело поглядывала на оборотника. Но тот делал вид, что его вовсе не волнует, что прямо за его спиной молодая девица стоит совсем нагая, силясь просушить одежу в теплом воздухе его костра.

Молчание тяготило, и Любомира не выдержала:

– А что ты делаешь?

Марун молча продемонстрировал ей заготовку, но девушка даже не успела разглядеть, что это было. Досадливо поджала губы, но решила не сдаваться:

– А как ты меня нашел?

Любомира решила уже, что на этот вопрос Марун тоже не ответит, но неожиданно он проговорил:

– Клубочек твой путеводный дорогу указал.

Ведьмочка опешила:

– Так ведь… дурной этот клубочек, порченый. Не умеет он пути указывать…

– Я его в луже нашел, – охотник прервал ее на полуслове. – Он яркий. Его в лесу хорошо заметно. На, вот, – он поднял с земли подсохший клубок и, не глядя, протянул его за спину, передавая Любомире, – свяжи все-таки братцу рукавички.

– Спасибо, – она проговорила оторопело и взяла клубочек. – Кабы только братца теперь отыскать…

– Отыщем. Я и без клубочка знаю, где на болоте Ягиня живет. Отведу тебя, раз взялся.

– Спасибо, – Любомира повторила еще раз и закусила губу. Скорей бы уж рубаха высохла… – А я видела, как цветет папоротник, – вдруг проговорила торопливо, словно боялась, что охотник не станет слушать.

Марун только плечами пожал:

– Не ко времени ты его видела. Папоротник только на купальскую ночь цветет, поздновато уже.

– А говорят, – Любомира замешкалась, решая, стоит ли говорить дальше, – что цветок папоротника любую хворь может излечить, любое проклятие снять…

– Ты к чему это клонишь? – Марун даже полуобернулся на девушку, но быстро спохватился и снова сел к ней спиной.

– Так ты ж сам говорил, что не всегда был берендеем, – Любомира прижала к груди почти высохшую рубаху и шагнула к Маруну. – А ну как, цветок тебе поможет?..