[*] кутная занавесь - отделяла пространство избы, где шли женские работы

– Что ж ты, девка, натворила? – Марун выдохнул с отчаянием, видя, что болото отхватило себе еще одну жертву.

Еще не понимая до конца, что происходит, Любомира попыталась выбраться из трясины, но любое движение только лишь еще сильнее топило ее. Она вцепилась в слегу, за которую вытаскивала охотника – теперь это была единственная их опора – одна на двоих.

– Мамочки… – девушка пробормотала испуганно. Дна под ногами не было, была лишь мягкая бездна, в которую они медленно проваливались.

Они цеплялись за длинные стебли болотной травы, но те с предательской легкостью ломались прямо в руках. Любомира плакала – от страха – беззвучно, глядя на Маруна огромными зелеными глазами, не в силах сказать хоть что-то – на прощание.

– Это кто тут плачет, мамку зовет?

Совсем рядом прозвучал мягкий мелодичный мужской голос.

– Добрый человек! Помоги! – охотник протянул руку кому-то, кто стоял за спиной Любомиры.

– Ну, положим, я не человек, но помочь могу. Негоже такой красоте в болоте пропадать.

Как только прозвучали эти слова, Любомира почувствовала под ногами твердую опору. А мгновение спустя эта опора словно вытолкнула ее на поверхность. Ведьмочка рванулась прочь от опасного места и смачно плюхнулась прямо в лужу. Рядом с ней, подняв тучу брызг, приземлился Марун.

Отплевываясь от болотной жижи, Любомира подняла глаза на спасителя и обомлела.

Перед ней совершенно точно был не человек, хотя определенное сходство имелось. Пузатый, что твой бурдюк с водой, лысый, с синеватой кожей, покрытой местами блестящей чешуей, и маленькими рыбьими глазками. И этими глазками он с умилением глядел на Любомиру.

– Рыба моя, как же тебя в эту топь занесло? – толстяк наклонился, протягивая Любомире руку. Огромное пузо всколыхнулось, и ведьмочке даже показалось, что она услышала бульканье воды у него внутри.

С сомнением Любомира покосилась на Маруна. Охотник, такой же грязный и мокрый, как она сама, медленно поднялся на ноги и с подозрением косился на незнакомца. Чуть помешкав, ведьмочка приняла помощь.

– С…спасибо, – выдавила из себя, стуча зубами.

– Ой, спасибо, говорит, – чужак расплылся в улыбке. – Как приятно. Как тебя зовут, краса моя?

Любомира только внутренне скривилась, представив, какая из нее сейчас краса – в болотной жиже да в ряске. Но в ответ только благодарно улыбнулась:

– Я Любомира.

– А я Водовик, можешь звать меня просто Водя, – водяной отступил от Любомиры на шаг, склонил голову набок, явно любуясь ею.

Ведьмочка вопросительно покосилась на охотника. Тот выглядел спокойным, хоть и озадаченным. Шагнул вперед, чуть оттеснив Любомиру:

– Мое имя Марун Северный Ветер. Можешь звать меня просто… Марун, – охотник чуть усмехнулся. – Спасибо тебе, Водовик. Спас ты нас. Кабы не ты…

– Ой, брось, – водяной махнул ладошкой, и Любомира увидела, что промеж пальцев у него были перепонки, как у гуся. – Вы зачем вообще в эту топь залезли? Жить надоело? Почему красоту такую не бережешь? – Водовик потянулся руками к лицу Любомиры, но ведьмочка испуганно отшагнула, спрятавшись за широкой спиной охотника.

– Нам на Калинов мост надобно, – проговорила смущенно, не зная, как отзываться на странную ласку водяного.

– Час от часу не легче, – Водя всплеснул ладошками. – Куда ж вам на Калинов мост, вы ж живые еще? А-а-а, – он протянул с пониманием, – вы затем в топь и залезли, чтоб живыми быть перестать? Ну, так можно было полегче способ найти, – он с осуждением покачал головой.

– Да, нет, нам прямо так на Калинов мост надо, – Любомира нахмурилась, покосилась на Маруна, но тот только плечами пожал.

– Кто ж вас туда пустит прямо так? – водяной удивленно замотал головой. – Там Змей Горыныч на страже стоит, живых не пускает, мертвых – не выпускает. У него не забалуешь.

– А у меня там родня, – Любомира быстро нашлась с ответом и улыбнулась водяному. – Можешь нам дорогу показать через твою топь? А то наш провожатый сбежал.

– Это кот-баюн ваш провожатый, что ли? – Водя усмехнулся, стреляя в Любомиру водянистыми глазками. – Трусоват наш котейка, есть такое. Но только кабы не он, на одну мавку в моем болоте стало бы больше. Это ж он меня позвал… Погоди-ка, – водяной спохватился, – что ты сказала? Родня у тебя в Нави? То-то я смотрю глаза твои зеленые мне знакомыми кажутся. Ну, точно же!

Водяной снова потянулся к Любомире, с умилением глядя в ее лицо. Марун недовольно хмыкнул и задвинул девушку еще дальше себе за спину:

– Так проводишь или нет, говори прямо? – охотник тоже наклонился ближе к водяному, мешая ему смотреть на Любомиру.

– Да, чего тут идти-то осталось? Напрямик, – Водя махнул рукой в сторону трясины.

– Через топь? – Марун только брови вскинул.

– Тропка там есть хитрая, – водяной ухмыльнулся. – Дам я вам проводника – болотный огонечек, – он вытянул ладошку, и на ней вспыхнул призрачный клубочек, точно из тумана сотканный. – Но за плату, – и расплылся в широкой улыбке.

– Чего хочешь? – Марун насупился.

– Поцелуй от рыбоньки, – Водя протянул руку с огонечком в сторону Любомиры.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ишь, чего удумал! – охотник попытался возмутиться, но Любомира ласково тронула его за плечи, заставляя умолкнуть:

– Я согласна, – проговорила, стараясь не замечать возмущенных взглядов Маруна. – Только с условием.

– Для тебя, рыба моя, все, что угодно, – Водя прикрыл глаза, вытянул пухлые губы трубочкой и уже потянулся к ведьмочке. Та подалась от него назад, гадливо скривившись. От водяного пахло рыбой и болотной тиной:

– Для начала, – она выставила руку перед собой, остановив порыв любвеобильной нечисти, – нам бы помыться. Есть на твоем болоте чистая водица?

– Как не быть? Есть, – Водя уткнулся губами в ладонь Любомиры, и она поспешила убрать руку. Водяной облизал губы с видом ребенка, у которого отобрали леденец. – Вот вам водица, мойтесь.

И в тот же миг прямо у ног Любомиры забил родничок. Девушка опустилась на колени, принялась умываться и отмывать руки от вонючей болотной грязи.

– Отвернуться не хочешь? – Марун сердито насупился, глядя на водяного.

– Не хочу, – тот промурлыкал, поглаживая себя по пузу.

– Пусть его, – Любомира только рукой махнула. – Все одно одежу стирать некогда. Может, в речке Смородинке искупаемся.

– Хм, это вряд ли, – Марун тоже опустился рядом и принялся умываться, бросая на водяного ревнивые взгляды из-за плеча.

– Ну? Намылись? – Водовик нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Пузо его при этом колыхалось, точно пузырь.

Нехотя Любомира выпрямилась и кивнула. Набрала в грудь воздуха, закрыла глаза, готовая целовать водяного. За спиной скрипел зубами Марун, сердечко ее колотилось. Вот уже она почувствовала тухлый запах болотной тины, а в следующий миг губы словно обожгло, послышался испуганный вопль водяного и донесся запах жареной рыбы.

***

Любомира распахнула глаза, приложив руку к губам. Губы слегка саднило и покалывало – неприятно, но не очень больно. А вот водяному досталось гораздо больше. Он выглядел так, будто в лицо ему кинули горящую головню из костра: чешуя закоптилась, на щеках подпалины. Он испуганно пятился от Любомиры:

– Рыба моя, прости, не признал я тебя. На вот, тебе огонечек болотный, проводит он тебя через топь. Не держи только зла на Водю…

Водяной продолжал пятиться и вдруг нырнул в ближайшую лыву, прямо головой вперед. И чудом каким-то поместился в нее весь, вместе со своим огромным пузом – только пузырьки на поверхности пошли.

Марун подошел, потыкал лужу слегой:

– Чудеса, да и только.

Но водяного уже и след простыл, только болотный огонечек нетерпеливо порхал над трясиной, словно приглашая идти за собой. Любомира облизала губы, не в силах вымолвить ни слова.