Ведьмочка резко обернулась, но Ягини с Василечком позади уже не было. Убежали кикимору пустырником отпаивать.

– Ты чего, Любомира? – охотник тоже обернулся, проследив за взглядом спутницы.

– Так, почудилось. Идем, – и ведьмочка первой побежала следом за огромным черным котом, их провожатым до берега реки Смородины.

***

Беруня с котейкой сразу не поладили. Медвежонок так и норовил попробовать кота на зуб или лапой тронуть, а тот каждый раз только злобно шипел, вздыбливая шерсть на загривке. И потому бежал вперед так быстро, что Марун с Любомирой едва поспевали за своим усатым проводником. Охотник, как мог, помогал ведьмочке, подавая руку на особенно скользких кочках. Любомира не противилась, чувствуя себя виноватой перед мужчиной. И спасибо Ягине, прыгать по болоту в мужицких штанах было не в пример легче, чем в девичьей рубахе до колена.

Наконец, переводя ее через очередную лыву, Марун проговорил:

– Спасибо, Любомира. Не ожидал я от тебя, что ты на такое ради меня решишься.

Благодарность была неоднозначная, и ведьмочка только губы поджала:

– Как плохо ты обо мне думаешь, Марун Северный Ветер.

– Да, как ведешь себя, так и думаю, – охотник ответил без обиняков и снова подал ей руку, желая помочь, но на сей раз Любомира помощь не приняла. Шагнула сама через лыву, оскользнулась, намочила сапог. Марун только головой покачал, но ничего не сказал.

А Беруня все продолжать приставать к котейке.

– Уняла бы ты своего медвежонка, не ровен час, допечет провожатого, сбежит он от нас, – Марун недовольно поджал губы, глядя, как звереныш в очередной раз норовит цапнуть кота за пушистый хвост. Хоть тот и был необычайно велик для обычного кота, медведь все же был больше и тяжелее, и с каждым разом все наглее клацал зубами возле кошачьих ушей.

И, в конце концов, кот не выдержал и вцепился острыми когтями прямо в наглую морду медвежонка и принялся драть его задними лапами. Только что кошачьи зубы медведю с его толстой шкурой? Однако ж Беруня испугался такого напора, заревел, пытаясь стряхнуть обидчика, замотал головой.

– Не командуй тут, без тебя знаю, – ведьмочка проворчала тихонько, однако ж медвежонка окликнула, – Беруня, маленький! Иди ко мне скорее, не обижай котейку, – шагнула к сцепившимся зверям.

Ноги ведьмочки по щиколотку погрузились в воду, и она испуганно отшагнула назад.

– Беруня, прекратите! – уже настойчивее позвала медвежонка. Обернулась к Маруну, просительно нахмурилась, – Разнять бы их…

– Это ты мне предлагаешь промеж медведя и кота-баюна влезать? – охотник только изумленно брови поднял.

– Так ты ж… тоже медведь, – уже понимая, что просит глупость, Любомира отвернулась.

– Мне медведем обернуться? Еще лучше, – Марун даже усмехнулся. Покачал головой, – Нет уж, теперь пусть сами выясняют, кто из них главнее.

И медведь с котом выясняли. Над болотом слышалось котовье шипение и утробное ворчание и недовольный испуганный рев медвежонка. И все ближе мохнатый комок двигался в сторону зыбкой трясины, которую путники все это время старательно обходили по краю.

– Утопнут же, – Любомира, не отрываясь, следила за дракой, кусая губы от тревоги.

Охотник не ответил, но ведьмочка почувствовала, как он напрягся, стиснув в руке болотную слегу. Шагнул уже в сторону драчунов, но в этот момент котяра с воплем отскочил от медвежонка, сыпля искрами с взъерошенной шерсти. А Беруня остался на месте.

Наполовину утонув в болотной жиже.

Косалапый отчаянно молотил лапами по поверхности топи, ревел, рвался из коварной ловушки, но оттого только лишь погружался все глубже.

– Вот те раз, – Марун выдохнул полуудивленно-полувстревоженно. – Вот тебе и дикий зверь.

– Марун, миленький, спаси его, – Любомира прикрыла рот ладонями, глядя, как тонет ее любимец, но охотник уже без ее просьб примерялся, как подойти к попавшему в беду медвежонку.

Недолго думая, он лег животом прямо в болотную грязь, положил слегу перед собой и медленно пополз навстречу косолапому.

– Да, не дергайся ты, туполобый, – охотник вытащил веревку, скрутив на ее конце хитрую петлю, и подобравшись на расстояние броска, швырнул ее на шею животного.

Петля затянулась, охотник потащил. Медленно и неохотно трясина отпускала свою жертву. Испуганный, грязный, мокрый медвежонок отчаянно барахтался. И вот, с громким чавком звереныш выскочил из объятий болота и ломанулся в чащу.

– Вот тебе и дикий зверь, – Марун повторил еще раз, провожая его взглядом. – Недалекий он какой-то у тебя, Любомира.

Ведьмочка тоже проследила глазами за убежавшим медвежонком:

– Маленький еще, а мамка не успела его уму-разуму научить. Ухажер настырный подрал ее, – попыталась защитить звереныша. – Ты сам-то чего там разлегся? Вставай, давай, дальше пойдем, опостылело мне это болото. Ноги мокрые, да мошкара зудит так, что в ушах звенит.

Она с показным возмущением покосилась на охотника, и сердце ее захолонуло от недоброго предчувствия. Он лежал посередь трясины и все примерял, куда положить свою слегу. А она каждый раз тонула, не желая держаться на поверхности топи. И Марун тоже тонул, медленно погружаясь в болото.

Любомира рванулась было ему на помощь.

– Замри на месте! – от резкого окрика охотника она застыла, расставив руки в стороны, словно неуклюжая лесная птица на токовище.

Марун пытался найти опору, но болото, выпустив одну добычу, желало заменить ее другой – двуногой, и держало крепко.

– Давай сюда свою палку, – подражая охотнику, ведьмочка легла на поверхность трясины и потянулась к нему.

– Не достанет, далеко, – Марун попытался протянуть ей слегу, но та оказалась слишком коротка.

– Я сейчас, – Любомира подскочила, принялась озираться в поисках подходящего прута или деревца. Как назло, на болоте кроме широкой остролистной травы, да поваленных трухлявых деревьев не было больше ничего. А веревку Беруня утащил прочь на своей шее…

Снова она шагнула к охотнику.

– Не подходи! – нижнюю часть его тела уже полностью засосало, и теперь на поверхности оставались только грудь да плечи.

Но Любомира не могла спокойно смотреть, как ее суженый тонет в болоте. Пусть даже и отказала она ему сперва, и не были они обручены по всем правилам. Но мысль о том, что Маруна не станет, не будет рядом его сильного плеча и крепкой руки, заставляла дрожать от обиды и страха.

– Как помочь тебе? – Любомира в отчаянии заломила руки.

– Уходи… – Марун сдавленно прохрипел, в очередной раз перехватив тонущую слегу. – Не гляди…

– Не уйду! – Любомира выдохнула и решительно поползла вперед по болоту. – Давай слегу, говорю!

Охотник снова протянул ей палку. Еще чуть-чуть, совсем немного… Любомира вытянулась во весь рост, пачкая лицо в болотной грязи, но не замечая этого. Протянула руку… Еще рывок – осторожно, чтобы не нарушить хрупкого равновесия коварной трясины. Едва дыша, ведьмочка ползла вперед: она чувствовала, что выдыхая воздух, погружается чуть глубже в топь.

– Давай, миленький! Еще немного… – она тянула руку, видя только конец палки и блестящие светло-карие глаза Маруна. Так некстати похожие на две капельки горячего меда…

Борода Маруна намокла коснувшись поверхности трясины.

– Уйди, Любомира, – он выдохнул обессилено. – Вернись к Яге, там братец тебя ждет. Будешь дальше жить…

– Не хочу без тебя! – ведьмочка выкрикнула, глотая слезы. – Люб ты мне, Марун Северный Ветер, как я без тебя дальше жить буду?

Эти слова, казалось, придали охотнику сил. Он медленно пополз из трясины и – Любомира ухватилась за кончик его слеги. Сжала ее пальцами, потянула к себе. Только бы не выпустить скользкое древко! Держать, во что бы то ни стало.

Она тянула и тянула. Это было очень трудно – охотник был тяжел, болотная топь держала крепко. Но она тянула, покуда силы не оставили. И тогда Любомира с отчаянием выдохнула.

И почувствовала, как сама она погружается в топь.

_______________________