— Черт, — бормочу я, а Хименес усмехается.

— Не скажу, что я жалею, что позволил тебе думать, что я убил твоих родителей. Ты безусловно хорошо поработал над собой во имя мести.

— Ты знал обо мне? Когда выдавал себя за Эндрю?

— Конечно. Я узнал о тебе после смерти твоих родителей и разыскал тебя. Или ты правда думаешь, что это было совпадение, что ты оказался в Базилике? Я тебя прошу… как только ты вошёл в Бостон, я знал о каждом твоём шаге.

Я горько усмехаюсь.

— Так что, ты пытался найти способ убить меня? Поэтому ты втянул меня бои насмерть?

— Убить тебя? Зачем мне убивать собственного наследника? Я делал тебя сильным, мальчик. Тебе нужно было повзрослеть и перестать смотреть на жизнь через розовые очки.

— И я должен поблагодарить тебя? За то, что заставил меня убивать? За то, что заставил меня сражаться без передышки?

— Конечно, — возмущенно отвечает он.

— Тогда я удивлен, что ты так легко меня отпустил, — добавляю я, осознавая, что он действительно спустил меня с крючка, когда я сбежал.

— Я никогда не отпускал тебя. Лишь присматривал за тобой.

— Серьезно? Тогда почему сейчас? Зачем раскрываться сейчас?

— Потому что ты достиг власти, которая позволит нам укрепить нашу империю, — гордо говорит он.

— Нашу империю? — спрашиваю я в неверии.

— Теперь ты мой официальный наследник.

— А как же Карлос? Разве он не твой сын тоже?

— Карлос? — Он почти смеется при его упоминании. — Он был просто неудачным экспериментом. После того, как Паулина покинула меня, я попытался повторить всё с Еленой… Не получилось. Но не беспокойся о Карлосе, он уже должен быть кормом для рыб, — добавляет он небрежно, и я чувствую, как рука Бьянки сжимается в моей.

— Он убил его, — шепчет она мне на ухо.

— А Мэттью и Куинн Галлагер? Какую роль играю в твоих планах?

— Мой отец спас жизнь Мэттью, когда тот был ребенком. Он был мне должен, а я всегда беру деньгами. То, что они увидели выгоду в дальнейшем сотрудничестве со мной, — их хорошая предусмотрительность. Но теперь, когда у меня есть ты, они просто массовка.

— Ты действительно ожидаешь, что я присоединюсь к тебе? У тебя с головой все в порядке?

— Конечно, ты присоединишься ко мне. Тебя очень легко читать, Адриан. Ты внимательно смотрел на свою жену? — Он ухмыляется и указывает на Бьянку.

Ее глаза расширяются в понимании, до того как она с ужасом смотрит на меня.

— Он отравил меня, — выплевывает она слова.

— Вспомни миф об Аиде и Персефоне. Ей достаточно было съесть несколько зерен граната, чтобы навсегда связать себя с темной стороной. — Он подходит к шезлонгу и поднимает пустую бутылку из-под чая.

— В случае с твоей женой, всего несколько глотков, и она навсегда зависит от меня.

— Что ты ей дал? — Паника овладевает мной.

— Она в порядке… пока. Это медленно действующий яд. Я могу давать тебе противоядие каждые тридцать дней. Но если она не примет его, то умрет в мучительных муках. Этого ты хочешь для своей любимой жены? — от издевательского тона Хименеса я сжимаю кулаки в досаде.

— Не надо. Пожалуйста, нет, — Бьянка снова берет меня за руку и умоляет. — Не делай этого. Я не против умереть, ты не должен отдавать себя во власть этому безумцу.

— Ты что, блядь, с ума сошла? — кричу я на нее, взяв ее лицо в свои руки. — Как ты вообще можешь просить меня о таком?

— Пожалуйста, Адриан. Не надо… — Ее глаза влажные от непролитых слез. Я даже не понимаю, с чего она взяла, что я могу отказать ему. С чего взяла, что я смогу жить без нее?

— Хорошо. — Я опускаю руки и поворачиваюсь к Хименесу. Бьянка пытается схватить меня за руку, но я отталкиваю ее.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Все просто. Захвати Нью-Йорк.

Как раз когда Хименес говорит это, я слышу, как дверь в комнату снова открывается. Мы все поворачиваемся к новоприбывшему. Дальше все происходит в замедленной съемке.

Незнакомец поднимает руку и стреляет прямо в сердце Хименесу.

— Нет! — кричу я, бросаясь к ему. Если умрет он, то умрет и Бьянка.

Нет… Нет… Это не должно случится.

В это же время раздается голос Марселя.

— Тино, нет!

Я надавливаю на рану Хименеса, пытаясь сохранить ему жизнь.

— Противоядие… пожалуйста, скажи мне, где находится противоядие, — умоляю я его, так как его жизнь вот-вот оборвется.

— Н… — начинает он, но все тщетно. Его сердце перестает биться, а вместе с ним и мое.

Я медленно поднимаю голову, чтобы посмотреть на Бьянку, и вижу, что она разделяет мои страдания.

— Би… — Она подбегает ко мне и прижимает меня к своей груди.

У убийцы Хименеса гордое выражение лица, и, повернувшись к Марселю, он просто пожимает плечами.

— Прости, fratello³³.

Глава 46

Бьянка

Я крепко держу за руку Адриана, пытаясь удержать его от глупостей, особенно когда другой мужчина все еще держит пистолет.

Я понимаю его страдания, но не потому, что тоже их испытываю, а потому, что осознаю последствия смерти Хименеса.

Но есть ли мне кого винить, кроме себя?

Когда Хименес привел меня в эту комнату, он был очень любезен и начал рассказывать мне о своих грандиозных планах по захвату Нью-Йорка. Он начал с рассказа, как ему удалось войти в доверие Галлагерам. Его отец, Диего Хименес, был чрезвычайно богатым человеком в Колумбии, тесно связанным с Эскобаром³⁴. Сами Галлагеры уже давно укоренились в криминальном мире в Бостоне.

В частности отец Мэттью Галлагера, укрепил основу для их империи незаконных боев. Однако в какой-то момент у него начались серьезные неприятности с мексиканским картелем, который, по совпадению, также был врагом Диего. Поэтому Галлагеры попросили убежища у Диего Хименеса в Колумбии. Сам Хименес познакомился с Мэттью еще в детстве, и они быстро сдружились. Так зародились близкие отношения, порожденные долгом. Хименес быстро воспользовался этим, когда захотел распространить свое влияние на Бостон и Восточное побережье. Используя многочисленные связи, которые он наладил в Принстоне, он собрал сеть от самых низких посредников до самых высоких государственных чиновников.

Список, который Мартин так тщательно оберегал? В нем была лишь малая часть людей, которые были должны Хименесу.

— Ключ к долголетию в этой жизни — руководить из тени, — гордо рассказывал Хименес. — Вы поступили умно, проверив фотоальбомы. — На мое небольшое «ах» он усмехнулся. — О, ты думаешь, я не знал? Это все вина разочарования моего сына. Он просто не мог держать рот на замке. Из-за его неосторожности нам пришлось ускорить все наши планы, включая избавление от Агости.

— Почему ты не избавился от альбомов, раз ты такой умный? — дерзко спросила я.

— Это моя единственная ошибка. После того, как я стал Эндрю Галлагером, это казалось излишним. Имя Хименес использовалось только для того, чтобы внушать страх. На самом деле никто не знал, кто я такой. — Казалось странным, что такой гордый человек, как Хименес, признает свою ошибку. Но вскоре я убедилась, что он не только умен и хитер, но и саморефлексивен.

Возможно, именно поэтому его жестокость была настолько сильной, потому что она была порождена аналитическим умом. Не имея никого, кто мог бы его узнать, он смог медленно укрепить свою империю и присоединить к ней все соседние более мелкие державы. Он играл со всеми, но только один он знал правила.

Хотя он не сказал мне точную причину, почему он взял личность Эндрю Галлагера, он раскрыл достаточно, чтобы я поняла, что Галлагеры вскоре оказались под его властью. Возможности были безграничны, главным образом потому, что Хименес медленно, но эффективно готовился к захвату Нью-Йорка. У него было только одно препятствие — итальянцы.

Пять семей были уже не те, что раньше, с удовольствием вспоминал он. Они поделили территорию между собой, и чаще всего они вцеплялись друг другу в глотки, используя любую возможность, чтобы развязать войну между собой. Хименес просто сыграл на их слабостях, посеяв немного разногласий здесь, немного там.