— Это так… — Он достает нож из заднего кармана и начинает проводить им по моей щеке. — Ты такая красивая… неиспорченная… — Его слова звучат тоскливо, когда он сосредотачивается на моем лице.

— Скажи мне, это не мешает тебе смотреть на меня? — спрашивает он, ссылаясь к ослепительному шраму на своей щеке.

— Конечно, нет, — отвечаю я, почти слишком быстро. Черт. — Мне всегда нравились плохие мальчики. — Я меняю свой ответ, надеясь немного погладить его по самолюбию.

— И ты думаешь, что у меня этот шрам из-за того, что я был плохим мальчиком? — Он насмешливо смеётся. — Наоборот, я получил его, потому что был хорошим мальчиком. — Его взгляд перемещается выше моей головы, и каким-то образом я понимаю, что он больше не разговаривает со мной. — Видишь ли… мой отец сказал, что я слишком похож на свою мать. — Он смеется над этим. — И он не мог этого допустить… нет… не тогда, когда он насиловал ее так жестоко в течение многих лет, что она в конце концов покончила с собой, чтобы сбежать от него. — Черт… это появилось из ниоткуда. — Он сказал, что я слишком напоминаю ему о ней… о ее криках. Поэтому он заклеймил меня.

Я не знаю, что на это ответить, в основном потому, что не хочу сказать что-то, что может вывести его из себя. Поэтому я позволяю ему продолжить его монолог.

— Но знаешь ли ты, что он сделал для твоего мужа? Он лично обучал его. — Я почти нахмурилась. Почему он вдруг упомянул Адриана? У него явно проблемы с отцом.

— Ты ведь знаешь, не так ли? Что твой драгоценный законопослушный муж убивал людей в незаконных боях. — Мой рот образует большую букву «О», и я пытаюсь показать ему свое самое удивленное выражение лица.

— О чем… о чем ты говоришь?

— Значит, ты не знала, да? — Он смеется. — Не понимаю, что он в нем увидел. Я делал все, что хотел мой отец. Я возглавил его картель. Это был мой план — использовать Галлагеров, чтобы захватить Нью-Йорк. И чем он мне отплатил? — Он хмыкает. — Он до сих пор больше озабочен о твоем муже. Он сказал, чтобы я оставил тебя в покое, потому что ты принадлежишь ему.

Он подходит к моему лицу, его губы находятся на расстоянии одного дыхания от моих.

— И знаешь что? Я прекратил подчиняться. Ты моя. Империя — моя, — выплевывает он, прежде чем его губы оказываются на моих. Давление почти невыносимо.

На секунду мне кажется, что я не могу этого сделать, но потом я вспоминаю его угрозы в адрес Адриана. Он ненавидит его. Он хочет убить его… Мысленно попросив прощения у Адриана, я отвечаю ему поцелуй. Он должен поверить, что я готова сменить сторону. Если он доверится мне настолько, он освободит меня.

И тогда начнётся игра.

Его язык проникает внутрь, и мне приходится усилием воли заставлять свое тело не вырываться, когда я отвечаю. Кажется, он удивлен моим легким согласием. Закончив поцелуй, он лукаво заглядывает мне в глаза.

— Я почти верю, что ты это серьезно.

— Я же сказала тебе, — говорю я и, взглянув на крестик на его шее, тут же добавляю. — Я ничего не должна своему мужу, кроме верности перед Богом. После того, как ты уберешь его, я твоя. — Я очень надеюсь, что это сработает. Он делает шаг назад и смотрит на меня озадаченно, будто не знает, стоит ли доверять моим словам.

— И всё? — размышляет он. Я использую этот шанс, чтобы закрепить свою позицию.

— Конечно. Я спала только со своим мужем, и только после наших свадебных клятв. — В этот момент я действительно рассчитываю на то, что он честный вор. Учитывая, что он не изнасиловал меня до сих пор, или когда я была без сознания, я готова поспорить, что за ним кроется нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

Он выглядит задумчивым, впитывая мои слова. Я активно молюсь тому воображаемому Богу, на которого я ссылалась, чтобы он мне поверил.

— Убей моего мужа, а потом я выйду за тебя. Как и должно было быть. Я буду твоей.

— Моей… — Он пробует слова на язык, его губы кривятся в волчьей улыбке. — Мне нравится, как это звучит. Очень хорошо. — Да. Одна маленькая победа.

Он поворачивается спиной, чтобы уйти, и мои глаза расширяются. Подождите, почему он уходит? Я думала, мы теперь заодно.

— Подожди. Ты собираешься оставить меня вот так?

— Почему бы мне не оставить тебя так? Должен сказать, что до сих пор ты была убедительна, но я усвоил урок с тобой. — Он открывает дверь и уходит, запирая ее за собой.

К черту это дерьмо, — бормочу я про себя.

Мои усилия были напрасны. У меня возникает искушение плюнуть на пол, просто чтобы очистить свой рот от него, но я знаю, что он наверняка смотрит. Поэтому я стараюсь вести себя как можно лучше. Мне действительно нужно думать быстрее. Я не могу ничего сделать отсюда, а Адриан в опасности.

Что я могу сделать сейчас? Мои глаза бешено рыщут по комнате в поисках любой идеи, которая могла бы помочь. Но ни одна не приходит.

Отчаяние охватывает меня грудой разочарований, поэтому я делаю единственное, что остается.

Я прикусываю язык.

Сильно.

Кровь наполняет мой рот и стекает по губам.

Хорошо.

Первый шаг сделан. Затем я снова толкаю себя назад, заставляя свое тело неконтролируемо дрожать, надеясь имитировать припадок.

Конечно, он вернулся. Он наблюдал.

Он берет мою голову в руки и открывает мне рот, захватывая мой язык. Я продолжаю заставлять свои конечности спазмировать. Он пытается убедиться, что я не проглатываю язык. Мои глаза закатываются, и я делаю вид, что отключилась.

Он начинает выкрикивать какие-то команды на испанском, а затем начинает развязывать меня.

Хорошо… хорошо.

Я стону от боли, наполовину притворной, наполовину реальной, так как мой язык действительно болит.

— Ты в порядке? — спрашивает он, когда я освобождаюсь от своих ограничений. Я успеваю кивнуть, прежде чем заставляю себя потерять сознание.

— Черт. Un medico²⁵! — кричит он, и я слышу движение. Он берет меня на руки и выходит со мной из подвала, ведя меня неизвестно куда.



Я тайком приоткрываю один глаз и вижу, что он торопливо ведёт меня в одну из более меблированных комнат с кроватью.

Он осторожно кладет меня на кровать, и я изо всех сил стараюсь казаться не в себе.

— Un medico, pendejo! Ya te lo he dicho. Que estás haciendo? — Он выкрикивает еще несколько команд.²⁶

— Perdon, patron²⁷. — Некоторые люди извиняются, и происходит еще одна перестановка.

Я лежу на кровати с закрытыми глазами, а Карлос все еще поглаживает мой лоб.

Его движения… ласковые. Я почти насмехаюсь над собой, за такие мысли.

Вскоре приходит врач. Поговорив с Карлосом, врач осматривает меня, светит мне в глаза и смотрит на мой рот.

— Tuvo una convulsión. Dejala descansar y la voy a examinar otra vez mañana. Le voy a dar un analgesico por ahora²⁸. — Врач подтверждает мою шараду.

— Doctor, esta seguro que no es nada grave?²⁹ — спрашивает Карлос, чтобы убедится, что со мной все в порядке.

— Si, claro. Quiero hacerla un prueba de sangre³⁰. — продолжает доктор, прося взять у меня немного крови.

— Dale. Tengo algo que solver, pero mandame los resultados cuando los tienes.³¹ — Прежде чем уйти, Карлос опускается на кровать и пристегивает каждую руку к раме кровати, эффективно ограничивая мои движения. Зато, мои ноги теперь свободны.

Я остаюсь наедине с врачом и, закрыв глаза, жду.

— Вы можете перестать притворяться. — Доктор говорит на английском с акцентом. Я открываю глаза и уставляюсь на него. Мой рот болит, и я все еще чувствую вкус крови.

Доктор — мужчина лет сорока, одетый в обычную черную рубашку и джинсы. Видя, что он поймал меня и не разоблачил, я не знаю, чего от него ожидать.

Он оглядывает меня, прежде чем направиться к двери и повернуть замок так, чтобы никто не мог войти. Я хмурюсь. Ему просто нужно взять немного крови, верно?

— Всем было интересно, что за кусок задницы притащил Карлос. — Он смотрит на мои скованные запястья и ухмыляется, направляя руки к джинсам и расстегивает ремень.