— Итак, он украл личность Эндрю, — говорю я, опуская на стол одну из папок, которые я просматривал. — Интересно, однако, что Куинн назвал его своим дядей, — добавляю я, задумчиво поглаживая челюсть.

— Сейчас мы можем только предположить, что между Хименесом и Галлагерами есть какая-то связь.

— Они действовали слишком быстро против Агости. Должно быть, они поняли, что мы что-то знаем.

Нападение на Энцо и Рокко было подобрано с умом. Они оба находились на открытом пространстве с большим количеством людей вокруг. Поскольку Энцо все еще находится в отделении интенсивной терапии, это лишь вопрос времени, когда бизнес Агости перейдет к Хименесу.

— Если Энцо умрет, территория Агости будет выставлена на продажу.

— Марчези также пытаются спасти то, что могут. У меня есть сведения, что жена Энцо уже отдает приказы как дон. К тому же, ее семья прилетела в Штаты на следующий день после нападения.

— Это будет некрасиво. Я бы не хотел быть на месте Энцо… если он выживет. — Я морщусь при этой мысли. При всей моей неприязни к Энцо, я могу только представить его реакцию, когда он проснется и обнаружит, что его отец мертв, его партнеры предали его, а его жена пожинает плоды его собственной гибели… Слишком много предательств сразу.

— Ты говорил, что Бьянка встретила сына Хименеса. — Марсель тасует бумаги, ища что-то конкретное.

— Да. Странно, учитывая, что никто из наших разведчиков никогда не упоминал о существовании сына. Из того, что мне рассказала Бьянка, ему около тридцати лет, и у него заметный шрам на правой щеке. Я уже провел частичный поиск в полицейской базе данных, но пока ничего не нашел.

— Посмотри на это. — Марсель показывает мне фотографию профиля мужчины со шрамом на щеке.

— Что это?

— Когда ты описал мне этого парня, у меня были сомнения, но я решил проверить. Его нет в базе данных, потому что он никогда не был осужден, но у нас было дело почти три года назад, и этот парень был главным подозреваемым. Несколько женщин заявили на него об изнасиловании. В некоторых показаниях были дыры, так что ему удалось уйти.

— Что пробудило у тебя любопытство? — спрашиваю я, понимая, что должна быть причина, по которой Марсель показывает мне это.

— Я помнил его ещё со времён работы прокурором. Я вел его дело, так что познакомился с этим парнем. Отвратительная работа, никаких угрызений совести. То, что он отделался простыми формальностями, выводит меня из себя… Его зовут Карлос Дельгадо, тридцать лет. Мать — Елена Дельгадо, отец неизвестен.

— И? Это всего лишь догадка, что неизвестный отец — Хименес. — Я вскидываю бровь, думая, что он действительно хватается за соломинку.

— Вот. — Он выкладывает на стол еще несколько фотографий, и я понимаю, что он имеет в виду. На всех снимках Карлос встречается с Куинном в темном переулке, их руки чем-то обмениваются.

— Когда это было сделано?

— За день до стрельбы. — Я хмурюсь. Зачем Марселю фотографии Куинна до стрельбы?

— До? — спрашиваю я, пытаясь скрыть сомнение в своем голосе.

— У меня был кое-кто, кто следил за Галлагерами с их приезда в Нью-Йорк. — Подождите, что?

— Почему? Это Влад тебя подговорил?

— В каком-то смысле. Мы следили за Энцо и, соответственно, за Галлагерами — Все звучит логично, учитывая явный интерес Влада к Энцо. Но почему мне кажется, что это не настоящая причина…

— Может, однажды, ты расскажешь мне поподробней о твоей дружбе с Владом, — добавляю я небрежно и наблюдаю, как лицо Марселя на секунду опускается, прежде чем он берет себя в руки.

— Может быть… — отвечает он загадочно.

— Позволь мне отправить фотографию Карлоса Бьянке. Так мы сможем получить прямое подтверждение, не прибегая к догадкам. — Я достаю свой телефон, делаю снимок Карлоса, и отправляю его Бьянке.

— Конечно. Как у вас дела Бьянкой?

— Хорошо. Она приютила кошку, — отвечаю коротко и расплывчато, не желая раскрывать подробности. Наши новые отношения все еще находятся в зачаточном состоянии, и я не хочу ничего сглазить.

— Кошку? — спрашивает Марсель, явно забавляясь.

— Ее зовут Малли. Тебе понравится, — добавляю я с нежностью. Однако Марсель, похоже, не разделяет моего энтузиазма, поскольку перспектива встречи с Малли заставила его побледнеть.

— Черт. Извини, забыл об этом. — Я качаю головой от своего легкомыслия.

У Марселя фобия домашних животных. Я знаю это, потому что когда мы только познакомились, у меня было слишком много домашних животных. Как-то Марсель зашел ко мне домой, и при виде животных, мчащихся к нему, он убежал из помещения и объявил мою квартиру запретной. Похоже, судьба вот-вот повторится.

— Не беспокойтесь. — Он пытается отмахнуться, но я вижу, что испортил ему настроение.

Я извиняюсь и говорю, что сообщу ему, когда Бьянка ответит.

— Еще кое-что… — говорит Марсель, когда я собираюсь выйти.

— Хм?

— Карлос все еще в Нью-Йорке. Скажи Бьянке, чтобы была осторожна.

— Спасибо.

Вот это тревожная мысль. Бьянка постаралась как можно подробнее описать свой опыт в «Block», и я был потрясен тем, как близко она подошла к нападению, сначала со стороны охранников, а потом со стороны мужчины, который ее купил.

Он жаждал возмездия с тех пор, как Мартин обманул его. Я старался не показывать Бьянке, насколько меня расстроили ее подробности, поскольку было ясно, что с ее точки зрения все было не так уж плохо.

Просто подумать о ней в такой ситуации… Я до сих пор виню себя за то, что позволил ей сделать это. Мне все равно, что это принесло результаты, и мы раскрыли личность Хименеса. Не такой потенциальной ценой.

Закончив с Марселем, я возвращаюсь на работу, чтобы заполнить кое-какие бумаги. Учитывая все происходящее, я уже почти две недели нахожусь в отпуске. Хотя работы и много, я ухожу около шести, решив устроить Бьянке сюрприз на ужин.

С тех пор как мы решили попробовать наладить наши отношения, все было… слишком хорошо. Мы обсуждали различные темы, и оба признались в том, что натворили в прошлом. Я рассказал ей о своем детстве, о том, как мои родители делали все, что могли, и что я был счастливым подростком до их смерти. После этого меня отдали в приемную семью, и из-за издевательств я оказался на улице, где меня приютила католическая церковь, принадлежащая ирландской мафии. Я рассказал о своем пребывании на ринге и о том, как это заставило меня повзрослеть и возмужать. Я также признался ей, что мне стыдно, что я так долго вел такой образ жизни, когда меня ничто не заставляло это делать, кроме жажды мести.

Я действительно был обязан Тео всем.

Он не только дал мне начать все с чистого листа, но и дал мне билет от пожизненной преступности, на что я рассчитывал, если бы продолжал идти этим путём.

В свою очередь, Бьянка рассказала о своем детстве. Ее голос сохранял свой обычный холодный тон, когда она рассказывала о жестоком обращении и пренебрежении, которым она подвергалась от рук Мартина. После Дженны она уже смотрела на путь саморазрушения, которого Дрю помог ей избежать, показав, как перенаправить свой гнев, рассказала как можно больше о своей связи с Братвой. А потом она раскрыла, как началась ее одержимость мной.

Признаться, меня немного удивило, на что она пошла, чтобы добраться до меня. Это нормально — находить все это немного очаровательным?

Возможно, нет… и, пожалуй, тот факт, что я не отреагировал негативно на ее признание во всем том дерьме, что она натворила с момента, когда впервые увидела меня, и до нашей первой встречи, должен быть первым признаком того, что наши отношения никогда не будут нормальными.

И теперь, когда я попробовал ее ненормальность… я не уверен, что когда-нибудь захочу вернуться к нормальным отношениям.

Я возвращаюсь домой до ужина, но с удивлением обнаруживаю, что квартира пуста.

— Би? — зову я, но ничего. Малли медленно подходит ко мне и мяукает. Я беру ее на руки и глажу, пока ищу Бьянку. Когда я понимаю, что ее нет в квартире, я проверяю свой телефон и вижу, что от нее нет сообщений. Я хмурюсь. Обычно она довольно быстро отвечает на мои сообщения. Я набираю ее номер, и хотя проходит несколько гудков, вскоре переходит в голосовую почту.