Впрочем, летел вниз я совсем недолго — сначала падение остановилось, а потом меня аккуратно — на воздушной подушке с завихрениями воздуха, подняли на крышу сударыни-боярыни, несущие вахту. После встречи с тремя «очень милыми дамами» в такой же небесно-голубой форме эти боярыни вызвали во мне определенную опаску, но никто обращаться в демоническую тварь не торопился, более того, мне сразу начали помощь оказывать. Я отказался, попросил только стимулятора и быстро направился к нашим каютам. Заметил краем глаза, как за мной бегут непонимающие что происходит бояре и вахтенные офицеры.

Едва сбежал по трапу и оказался в нашем отсеке, как услышал стоны Делайлы, которой пыталась помочь Мари-Анна. Это хорошо, что они смогли вернуться — я волновался. У девушки с огненно-рыжими волосами явно перелом, причем не закрытый. Чуть поодаль, прикрывая окровавленными руками разорванную на груди ночнушку, ждала помощи Мария с исчерченными дорожками слез лицом и закушенной губой, что-то кричал в закрепленный на стене телефон Барятинский, морозно звенела сила Селиверстовой — профессор, так и не удосужившись пока застегнуть накинутый на себя явно впопыхах кафтан Барятинского, помогала раненым, замораживая конечности.

Сам Барятинский только что отпустил трубку и мягко сполз по стене. Выглядел князь не очень хорошо. Вернее, очень нехорошо, но мне подмигнул и кивнул, показывая взглядом что жить будет. Чуть поодаль ругался сквозь зубы мичман Егоров, которому прилично досталось — обе замороженные Селиверстовой руки как черной кислотой облили, он их на отлете держит, на лице заметны выжженные скверной отметины.

Небольшим островком спокойствия в происходящем выглядел Федор — совершенно невредимый, полностью одетый и абсолютно невозмутимый он сейчас вязал руки третьей «милой» красотке, которая так и не пришла полностью в себя после стеганувшего ее отката потери контроля.

Совсем рядом, практически у меня под ногами, раздался протяжный недоуменный стон. Надо же, очнулся первый из гусей. Поднявшись на ноги, Густав Чередников — обозревая картину разрушений и глядя на проплывающие совсем рядом облака, видимые в дырах обшивки, болезненно морщась коснулся растущей на лбу шишки.

— Господа, а что случилось? — поинтересовался он в состоянии крайнего недоумения.

Сразу после нападения восстанавливали пострадавших в лазарете, после перевели в комфортабельные пассажирские каюты под строгим наблюдением и контролем. Когда «Князь Владимир» прибыл на место назначения, мы оказались буквально взаперти — до окончания расследования выход дальше прогулочной палубы был запрещен. Для тех, кто мог ходить — на ноги встали еще не все, восстановление пострадавших членов команды продолжалось вот уже пять суток.

Меня привели в порядок одним из последних, за четыре дня, сейчас продолжалось лечение только Барятинского и Марии. Красного князя демонесса серьезно исполосовала когтями — благо, с его стихией огня невозможно заражение скверной, но он уже почти вернулся к норме. А вот у Марии, кроме физических ран и попавшей в кровь инфекции темной скверны, был серьезно поврежден энергетический каркас. Великая княжна не просто с постели пока не вставала, в себя пришла только вчера — сразу после нападения ее погрузили в глубокий сон. И сегодня, получив разрешение навестить, я впервые ее увидел.

В коридоре у двери меня встретили две боярыни с ультрамариновым сиянием в глазах — в экипаже таких раньше не видел, явно прибыли экстренно с большой земли для охраны. Как я понял по услышанным во время лечения недомолвкам, темная скверна не может взять под контроль никого из владеющих стихиями огня и воды, а также ведьмовской магии. Две вейлы, кстати, встречали меня в гостиной номера, где я сейчас осматривался. У нас у всех каюты теперь были гораздо более комфортабельными чем те спартанские пеналы для экипажа, где команду разместили в самом начале пути, но Марии и вовсе достался великокняжеский люкс. И здесь в полную силу виден блеск того самого стиля роскоши и комфорта, соответствующий парадной обстановке внутреннего убранства дирижабля, поразившего меня еще на прогулочной палубе в первый день здесь.

Миновав просторную гостиную, по жесту одной из вейл я повернул направо, заходя в спальную, немалую часть которой занимала просторная кровать под балдахином. Великая княжна лежала на спине, голова приподнята в изголовье на высоких подушках, руки поверх тонкого и аккуратно подвернутого одеяла. Выглядит неважно — щеки впали, лицо бледное, отчего еще более выделяются темные синяки под глазами, хотя смотрит живо. Заметно, что кризис миновал и готова идти на поправку.

Присев на край кровати, невольно обратил внимание на лежащие поверх одеяла руки Марии. На тонких запястьях широкие браслеты со вставленными камнями силы — крупные сапфиры в овальной огранке, через один сияющие зеленым и голубым неоном в такт ударам сердца. Сила жизни и сила воды для стабилизации энергетического каркаса — несмотря на то, что после столкновения с демонами Мария выглядела вполне нормально, по тяжести повреждений досталось ей гораздо сильнее, чем всем остальным вместе взятым. Сила восстанавливающих амулетов, кстати, чувствовалась ощутимо — эти артефакты стоят поболее всего дирижабля, если не брать в расчет его магическую начинку.

Подняв взгляд увидел, что Мария смотрит на меня блестящими глазами. Губа прикушена до белизны и чуть подрагивает — видно, готова заплакать. Похоже, только сейчас начинает осознавать, что находилась на краю гибели или потери силы, поэтому я невольно накрыл ее ладонь успокаивающим жестом. Девушка от этого едва заметно вздрогнула, и я даже заволновался, что нарушил некий протокол. Руку убрал, но Мария взглядом попросила вернуть как было.

— Я ужасно испугалась, — произнесла она негромко.

— Это нормально. Все испугались, — слегка сжал я ее ладонь.

«Фух, Петька, пронесло. Ага, меня тоже!» — всплыл в памяти старый анекдот, так что пришлось сдержать улыбку. Мария между тем прикрыла глаза и неожиданно покраснела — бледные щеки залил яркий румянец. Странная реакция — вряд ли она тоже этот анекдот вспомнила.

Пока великая княжна гасила эмоции, я осмотрелся в каюте. Серьезно все — вон ванная изящная безо всяких ширм, прямо у панорамного окна во всю стену. Да, в такой определенно приятно лежать в мыльной пене, когда дирижабль среди облаков по небу плывет. Сейчас, правда, небо далеко наверху, а дирижабль завис над самой поверхностью воды. Если не знать, что мы на воздушном корабле, то картинка словно из каюты океанского лайнера.

Вдали видна береговая линия, на фоне которой выделяются стоящие на рейде корабли сопровождающего нас отряда Тихоокеанского флота. Всего четыре — судно обеспечения под гражданским флагом чуть поодаль, а ближе к нам три военных корабля. Белые борта, желтые трубы с черный верхом — расцветка повторяет цвета имперского флага. Ближайший к нам, небольшой в сравнении с остальными корабль внимания не привлекал, а вот два выглядящих одинаковыми крейсера напоминали мне что-то очень сильно.

Видел эти корабли второй раз, но впервые это было во время полета в облаках, так что рассмотрел тогда не очень хорошо. Сейчас же как зацепился взглядом, оторваться не могу. Ощущение подобное тому, как видишь лицо знакомое, а узнать человека не можешь никак. Обернулся к Марии и увидел, что она уже смотрит в широкое окно вместе со мной. Румянец, кстати, у нее со щек так и не ушел.

— Ты знаешь, что это за корабли?

— Слева судно обеспечения «Камчадал» из Филиппинской флотилии, ближе к нам императорская яхта «Левана», мы на ней будем жить во время тренировок, а чуть поодаль крейсера «Паллада» и «Диана», — негромко произнесла Мария.

Точно, понял я теперь, что мне очертания этих двух кораблей напоминают! Крейсер «Аврора», стоящий у набережной в Петербурге — они ведь все из однотипной серии, названной в честь римских богинь. Вот на этой мысли я чуть споткнулся — вспомнилось, как вся команда странно волновалась при упоминании Геры и речного божка во время ознакомительного собрания. Но проследить дальше эту мысль не сумел, Мария уже заговорила, отвлекая.