— Теперь, Мари, я бы хотел услышать, как и почему ты оказалась в Волчьей цитадели в кандалах в качестве моего подарка.

— Я была принцессой-наследницей Двенадцатого Дома. Моя мать вела переговоры с Австрийской империей о теневом протекторате, с возможностью сохранения формальной независимости. Когда, как казалось, прогресс в соглашении был достигнут, мы отправились в вольный город Данциг для финальной стадии переговоров, но попали в засаду резунов. Мою мать убили, меня взяли в плен. Сейчас Двенадцатым Домом правит моя двоюродная сестра, которая ведет переговоры с протекторатом уже с Россией, при этом тайно являясь союзником Железного пакта Австрии и Италии.

— Откуда ты это знаешь? — не сдержалась Мария.

— Именно австрийцам моя сестра обязана восхождением на трон главы Двенадцатого Дома, они сознательно заманили нас в ловушку. В тот день, когда меня подарили Вильгельму, — легкий кивок в мою сторону, — я должна была умереть. Зная, что я обречена, две из трех моих двоюродных сестер не отказали себе в удовольствии встретиться со мной и сообщить, как они рады моей участи. И я бы умерла — не от скверны, так от рук резунов, если бы Вильгельм не спас меня.

— Ясно. Благодарю за откровенность, — Мария смотрела на вейлу с каменным лицом, взяла все же себя в руки.

— Спасибо, Мари, — поблагодарил и я, обращаясь в вейле.

— Пожалуйста, Влад.

Влад, надо же. Третий человек в этом мире, который меня так называет. При воспоминании о первых двух в груди потеплело. Встряхнувшись мысленно от воспоминаний, я перевел взгляд на Марию Цареву.

— Итак, Мария, настало наше время, — обернулся я к «мещанской дочери». — Как вы могли услышать, в результате кардинальных перемен в жизни я оказался в непростой ситуации, масштабы которой… заставляют себя уважать. И в этой ситуации меня несколько напрягает тот факт, что во вверенном моему кураторству третьем потоке обучается якобы «мещанская дочь». Очень необычная девушка, защищенная такими амулетами, какие не каждая великокняжеская семья может себе позволить. Девушка, не признающая никаких авторитетов и манкирующая сословными условностями. Может быть для вас это будет открытием, но модель вашего поведения может стоить карьеры любому другому курсанту нашего потока — одно неосторожное слово и добро пожаловать в тайгу к медведям, погодным наблюдателем лет на пятнадцать. Вы же ведете себя так, словно у вас начисто отсутствует страх таких перспектив, что навевает определенные мысли не только у меня, но и у всех людей, вас окружающих.

Мария попыталась что-то сказать, но увидела мою выставленную ладонь.

— Сейчас я не жду вас никакого четкого ответа и комментария, но к моменту, когда мы начнутся занятия, я хотел бы, чтобы вы определились — или амулеты снять, или корону надеть.

— Владимир, я не понимаю, о чем вы…

— Под фразой «снять амулеты» я подразумеваю изменить модель поведения и перестать вести себя как императорская особа. Под фразой «надеть корону» — раскрыть свое истинное происхождение, чтобы окружающие не устаивали вокруг вас ритуальных плясок, делая вид что никто ничего не понимает.

Да, я конечно понял, что под «я не понимаю…» Мария имела ввиду совсем другое, но после этой ее фразы появился прекрасный повод расставить все точки над «ё». Поморщившись — огнем в шраме сейчас стрельнуло очень ощутимо, я продолжил.

— Чтобы вы понимали мою откровенность. Впереди у меня много работы, и кроме того отборочные соревнования Олимпийских игр. И я не хотел бы, чтобы ситуация с вами вносила дисбаланс в происходящее с моими подопечными. Если же к началу учебного процесса вы не примите решение, я буду вынужден поставить этот вопрос перед Андреем Александровичем. Нет-нет, вот именно сейчас мне не нужно от вас никаких комментариев. Обдумайте все сегодня услышанное и в следующий раз серьезно поговорим уже на новом месте. Не смею вас больше задерживать, Мария Александровна, выход с террасы вон там. Проводить?

Сощурившись на пару мгновений, блеснув ультрамарином сияния и раздувая ноздри, Мария поднялась и удалилась, чеканя шаг каблуками. Боярин Федор, мимо которого она прошла, смотрел на меня подняв брови, и я взглядом показал ему следовать за Царевой. Кивнув, богатырь исчез — вновь двигаясь со стремительной грацией мангуста.

— Мне кажется, ты с ней слишком резко, — осторожно произнесла Марианна, когда мы остались на террасе одни.

— Может быть, — просто пожал я плечами.

В иной ситуации я бы естественно не стал вести себя именно так, рискуя получить в недоброжелатели девушку из императорской семьи. Но учитывая мои особенности — уникальность владения силой, даже если Мария затаит на меня какое большое зло, это не станет серьезной проблемой. Слишком уже большие ставки на кону, на фоне которых ее личная неприязнь — фактор статистической погрешности. До момента, когда ее неприязнь сможет принести мне настоящие проблемы, там уже точно или ишак, или падишах, так что вообще поровну, насколько широко она ноздри раздувает.

Рассказывать, правда, обо всем этом бывшей принцессе-вейле я не собирался. Пока. Но она и не спрашивала, молчала. Я поднялся с кресла и прошел к краю крыши, встав у невысокого парапета и глядя на уходящую вдаль улочку.

Несмотря на поздний час по улицам Старого города сновали люди, проехало несколько машин. Вдали в разных сторонах по окраинам города горели магическим сиянием охранные башни, на горизонте виднелся накрывающий Цитадель Орска громадный полупрозрачный купол; еще дальше в небе зависло несколько летающих островов, похожие на океанские айсберги. То тут, то там на фоне звёздного неба видны дирижабли, периодически гудят заходящие чередой на посадку винтовые самолеты. В быту я понемногу привыкаю к особенностям нового мира, но стоит появиться минутке — вот как сейчас, смотрю и удивляюсь словно в первый раз.

Марианна исчезла, похоже ушла — странно, могла бы хоть слово сказать. А нет, вернулась — просто сходила вниз, принесла нам еще по чашке чая, поставила на стол. Юная вейла подошла ближе, встала рядом. Благодарно кивнув так вероломно лишенной трона девушке, я вновь повернулся в сторону улицу.

Мимо как раз проезжало такси — комфорт, с открытым тентом. В машине был только водитель… Так, стоп. Вот сейчас не очень понял: на пассажирских местах вижу два размытых антропоморфных силуэта. Точь-в-точь так же я вижу Марианну в тенях, вот только если она прячется в нормальном сумраке, то этих двоих накрывает самая настоящая темная мгла. Смотрю на них, и по коже неприятное ощущение — как будто в жаркий летний день в земляной погреб спустился, с холодным влажным воздухом и плесенью по стенам.

На пару мгновений я замер, чувствуя, как по спине бежит холодок — похоже, у нас намечаются проблемы. Большие проблемы — один из силуэтов в медленно проезжающей мимо машине похоже почувствовав взгляд, повернулся в мою сторону.

Губы у Марианны оказались неожиданно вкусными, не оторваться.

Банальный прием рассеивания внимания — едва завидев движение оборачивающегося ко мне размытого силуэта, еще даже не полностью осмыслив увиденное, я уже действовал: притянул и обнял принцессу-вейлу, изображая влюбленную парочку. Благо еще мы оба не в боярских одеждах, вполне обычные люди на первый взгляд.

Поцелуй неожиданно захватил — природная аура вейлы, до этого искусственно ею приглушенная, похоже активировалась непроизвольно. Накрыло нас обоих и довольно серьезно. Это не было похоже на поцелуи с Ариной — когда влечение накатывало неотвратимо, словно волной цунами. С Мари оказалось все совершенно по-другому. Я словно на берегу ласкового моря оказался, всем телом прочувствовав легкий бриз, несущий в себе тонкие цветочные ароматы, как будто ухватил рукой нежный, ласковый персик с теплотой кожи младенца…

Опомнившись — невероятным усилием возвращая контроль разуму, я замер. Одна моя рука продолжала оставаться на талии Мари, вторая — скользнув в растянутый вырез туники, накрывала ладонью небольшую девичью грудь. Замерла и девушка, даже не дыша. Не убирая руку с ее груди, аккуратно чуть-чуть развернул вейлу и, все еще не размыкая губ, посмотрел вдоль улицы.