Пауза, взгляд на своих курсантов — ожидание, пока все запишут. Щека понемногу начинала гореть огнем, это плохо. Но я сегодня долго говорить и не собирался — еще несколько картинок-символов на листе оказались перечеркнуты.
— Вы должны разбираться абсолютно во всем — номенклатура вооружений, бестиарий и возможности тварей скверны, особенности своей и чужой стихийной силы, средства связи, экипировка и так далее и так далее. В зоне вашей компетенции не должно быть вопроса, на который у вас не будет ответа. Если вы демонстрируете незнание в мирной обстановке — это не страшно. Более того: умение плохо делать свое дело, но хорошо отчитываться — краеугольный камень для успешности командиров армии мирного времени.
Вот эти слова не понравились генералитету в первых рядах. Насупленные лица, нахмуренные брови, неприязненные взгляды.
— … Но есть проблема: допущенные в ходе боевых действий ошибки красивым отчетом не накроешь. Имейте ввиду — ваша некомпетентность всегда будет оплачена кровью. Вашей лично, или, что более вероятно, жизнями вверенных вам людей.
Вновь пауза, в ожидании пока все запишут. Мария Царева, сидящая в первых рядах совсем недалеко, закончила быстрее всех и сейчас огромными глазами смотрела на меня. Во взгляде — просто гамма эмоций. Подмигнув замаскированной под мещанскую дочь великой княжне, я продолжил.
— Второй признак: инициатива. Шире — уверенность в ее применении, или не применении в тех случаях, когда она определенно не нужна. Практически каждый в этом зале видел меня, наблюдал, как я зашел и занял свое место. Почему? Потому что все присутствующие были здесь уже заранее, а я появился за тридцать секунд до назначенного времени. Формально я ничего не нарушил. Но поступил ли я правильно, проявив такую инициативу? Никоим образом, за что прошу прощения у всех, кто оказался возмущен моим кажущимся неуважением. И на моем примере рассмотрим ситуацию: в полку назначен высочайший смотр, построение объявлено к девяти утра. Естественно, соблюдая ефрейторский зазор по мере спуска приказа вниз по цепочке исполнителей от командира полка до сержантов, полк на плацу будет стоять минимум за два часа до назначенного времени…
Не знаю, написал ли здесь Куприн свой знаменитый «Поединок», и, если написал — сделал ли это так, как я помню*, поэтому упоминать его не стал, а пример приводил полностью обезличенный.
— Представьте, что командир одной из рот приводит бойцов на место за пять минут до заявленного начала смотра, проявляя инициативу. Правильно ли это? Конечно нет, более того — подобное совершенно недопустимо. Кому непонятно почему, можете обратиться ко мне во внеурочное время за разъяснениями. Итак, подобное недопустимо. Но, при этом! Если в боевой обстановке командир займет указанную позицию сильно заранее от указанного в приказе времени, особенно сделает это в условиях грядущей сетецентричной войны, о которой нам скорее всего сегодня расскажут, он может в лице своего подразделения дать противнику хорошую мишень для отработки навыков своих артиллеристов. И к моменту получения следующего приказа вверенное ему подразделение может просто потерять боеспособность. Так что второй принцип, повторю — это инициатива и умение ее вовремя применять, умение брать ответственность за принятие решений.
Снова пауза для того, чтобы потереть жгущую болью щеку.
— Теперь третий признак: командир всегда должен быть примером для подчиненных. Как в поведении — для этого есть Кодекс чести русского офицера, так и — сейчас важно, во внешнем виде. Для воспитания привычки к безукоризненному внешнему виду к курсантам военных академий повсеместно применяется муштра. Это отнюдь не блажь: порядок всегда и во всем важен прежде всего потому, что малейшая расхлябанность имеет прямую связь с будущим выживанием. В армии хоть и собраны взрослые люди, тем не менее они все как дети — каждую минуту ищут способы случайно убить или себя, или окружающих. Гражданскому человеку прямая связь просматривается с трудом, но неоспоримый факт в том, что неидеально заправленная кровать, плохо начищенные сапоги или незатянутый ремень здесь и сейчас — станут причиной больших проблем в будущем.
Я заметил, что чиновники недоуменно переглядываются, а вот некоторые генералы в первых рядах согласно кивают. Им определенно уже пришлось по душе то, что я говорил, недавняя настороженность и неприязнь оказалась забыта.
— В военно-магических боярских академиях муштра не столь ярко выражена, поэтому не каждый из наших курсантов является образцом во внешнем виде. Но и не каждый из курсантов после выпуска будет кем-то командовать, кому-то нужно и в тайге погоду регулировать, кому-то в турбины дирижаблей ветром дуть, так что в этом плане я лично не вижу проблемы. Система обучения сама себя регулирует.
Еще одна пауза, короткий взгляд на Остермана. Лицо каменное, похоже не очень доволен моей речью. А вот армейские генералы в первых рядах продолжали согласно кивать, мои слова им все больше нравились.
— Теперь к четвертому признаку настоящего лидера. Это умение создать команду, поддерживать командный дух. И в первую очередь оно базируется на уважении. Почему за Суворовым солдаты готовы были идти хоть в огонь, хоть в воду, хоть во врата ада? Потому что проявленное к подчиненным уважение возвращается обратно многократно. Ваши бойцы должны быть уверены, что в любой ситуации вы всегда будете с ними честны и будете к ним справедливы, встанете за них горой, а они отплатят вам за это сторицей.
Все это вместе — компетенция, инициатива, авторитет, взаимоуважение, и делает из хороших командиров настоящих лидеров. Ну а как они могут эффективно использовать и управлять армейскими подразделениями в зоне прорывов скверны, нам расскажут совсем скоро. Спасибо всем за внимание.
После моего доклада выступали другие профессора военного дела — как из нашей Академии, так и приглашенные из местной Цитадели. Формат семинара подразумевал вопросы из зала — я об этом как-то забыл, и счастливо избежал этой участи, будучи вычеркнут из числа официальных лекторов. Но вопросы задавали явно согласованные заранее, мероприятие шло определенно по заявленному плану.
Я сидел и внимательно слушал, что-то конспектировал, что-то просто отмечал. Было довольно интересно, услышал много нового — военная наука здесь продвинулась вперед гораздо дальше привычного мне 1918 года. Это не уровень не случившейся здесь ПМВ даже, скорее совсем близко к середине Второй мировой. Потом семинар завершили еще одной важной речью, после которой большинство курсантов дисциплинированно — ну, кроме Марии Царевой и еще нескольких групп из красно-синего потока, направились на выход.
Первые ряды генералитета и высоких гражданских чинов поднялись, высокая ложа тоже заволновалась, задвигалась. Впереди маячил торжественный обед, так что никто не расходился. В ожидании команды к выдвижению в сторону еды люди общались, обменивались мнениями, собирались в группы по интересам.
Вместе с Марго мы отошли в сторонку. Центр общения сформировался, конечно, вокруг великого князя — его словно невзначай обступили в несколько кругов, ловя возможность иметь честь быть представленным, а то и обсудить с ним что-то, если очень повезет. Тем не менее, и мы с Марго привлекали внимание, на нас оборачивались. Не только на меня, как на неожиданного оратора, так и на мою ассистентку, реагируя на ее внешность. Пусть Маргарет и была сегодня в «приличном» мундирном платье, но груди ее в нем было явно тесно, так что я ловил не один направленный в сторону девушки заинтересованный взгляд. Совсем скоро, пробившись через небольшую толпу, к нам подошла Мария вместе с Федором.
— Владимир, это было чрезвычайно интересно! Вы просто обязаны мне многое объяснить, и я надеюсь, нет, я настаиваю на внеурочных занятиях с вами в ближайшее время! У меня просто невероятное количество вопросов!
Похоже, этот бульдозер готов меня раскатать. Мария продолжала частить, высказываясь по итогам моей речи, но ее прервал раздавшийся совсем рядом с нами громкий и не очень приятный голос.
