Тем же вечером, когда Рэймонд и Сэйбл сидели на веранде своей спальни, наслаждаясь окончанием очередного беспокойного дня, Сэйбл сказала:

— Теперь понятно, почему Каллен поначалу так не хотел оставаться с нами.

— Да. Другие зависели от него так же сильно, как и его сестры.

— Он замечательный мальчик, твой сын.

— Да, это так. Его мать тоже замечательная.

— Настолько замечательная, что она собирается добавить еще одного к тем детям, которые у нас уже есть.

Рэймонд удивленно повернулся к ней.

— Ты планируешь привести еще одного сироту?

— Нет, у этого ребенка есть родители, и он или она дебютирует через несколько месяцев.

Рэймонд заглянул в ее счастливые зеленые глаза и взволнованно спросил:

— Наш собственный ребенок?

— Наш собственный. Теперь вы с Джулианой можете претендовать на оставшуюся часть имущества старого пирата.

— К черту старого пирата. Я просто хочу, чтобы вы оба процветали.

Он положил руку на живот Сэйбл.

— Через несколько месяцев ты будешь чувствовать себя как тыква.

— И, вероятно, буду выглядеть так же.

Он нежно поцеловал ее и пообещал:

— Но ты все равно останешься моей королевой…

Джулиана и Анри приехали на следующее утро. Когда Сэйбл сообщила им о скором появлении еще одного внука, эта радостная новость довела главную чернокожую предпринимательницу Нового Орлеана до слез. Когда плач прекратился, она поделилась своими собственными хорошими новостями. Белый деловой партнер-радикал любезно пожертвовал дом, расположенный на пятнадцати акрах земли, для детского дома Сэйбл. Он дал ей письменное разрешение поселиться в этом доме, когда ей будет удобно.

Однако он не сообщил, в каком состоянии находится здание, о чем они узнали, прибыв на место позже в тот же день. Хотя крыша была цела, в старом особняке царил беспорядок. Судя по всему, здесь жили либо янки, либо скваттеры, но никто из них не удосужился убрать за собой. Камин был завален костями диких птиц и мелких животных. На кухне держали лошадей, о чем свидетельствовала грязная солома, которую они нашли. В шести больших спальнях наверху было больше следов пребывания: кости на каминных решетках и в некоторых случаях выжженные пятна на полах указывали на то, что там разводили огонь либо для обогрева, либо для приготовления пищи. Дальнейший осмотр выявил несколько грязных тюфяков, шляпу с эмблемой Союза и сломанную рукоять меча конфедератов.

Все они были разочарованы, обнаружив это место в таком запущенном состоянии, особенно Джулиана, которую пришлось удерживать от того, чтобы она не отправилась обратно в город, чтобы встретиться лицом к лицу с человеком, который пожертвовал это место, но Сэйбл согласилась с мудрым Калленом, который сказал своей бабушке:

— Как только мы здесь приберемся, все будет хорошо.

Вскоре Левеки, дети и небольшая команда вольноотпущенников, нанятых через «Бюро», взялись за решение огромной задачи — сделать это место пригодным для жизни. Опыт Дрейка как архитектора и строителя оказался бесценным. Он проинструктировал их о том, как укрепить стены, заново отделать полы и перестроить покосившееся переднее крыльцо.

Однажды утром в конце сентября Сэйбл и Джулиана были на кухне и выгребали солому и экскременты, когда Джулиана печальным голосом объявила:

— Анри подумывает о переезде во Францию.

Сэйбл остановилась, бросив солому в тачку.

— Когда?

— После нового года.

Сэйбл заметила печаль в глазах свекрови.

— Я буду скучать по нему.

— Я тоже.

— Можно тебя кое о чем спросить?

Джулиана на мгновение прекратила работать.

— Конечно.

— Как давно ты влюблена в Анри?

Она вернулась к своей работе.

— Я не влюблена в Анри.

— Джулиана, лгать матери своих внуков незаконно.

Джулиана усмехнулась.

— Правда?

— Да.

Сэйбл ждала, что она скажет дальше.

— Анри был лучшим другом моего Франсуа.

— И?

— И эта дружба и его любовь к моим сыновьям — то, что связывало нас на протяжении многих лет.

— И больше ничего?

— Ничего больше.

Сэйбл ни на секунду ей не поверила, но оставила свое мнение при себе.

На следующий день Сэйбл припарковала свой экипаж перед маленькой школой вольноотпущенников, в которую ходили ее дети, и стала ждать, когда их отпустят. Оставалось еще несколько минут до того, как они выбегут на улицу, на солнышко, поэтому, чтобы скоротать время, она взяла лежавший рядом с ней дневной выпуск «Трибюн».

Газета уделяла особое внимание растущему насилию, распространявшемуся по Югу страны подобно лесным пожарам. Бывшие хозяева и мятежники продолжали мстить бывшим рабам. Генри Адамс, один из молодых вольноотпущенников, присутствовавших на съезде, сказал, что со времени эмансипации около Шривпорта было убито две тысячи чернокожих. Освобожденная женщина по имени Сьюзан Меррит из округа Раск, штат Техас, рассказала, что видела черные тела, плывущие по реке Сэйбин.

Потрясенная всеми этими убийствами, Сэйбл отложила газету в сторону. Ее постоянно беспокоила возможность того, что насилие может коснуться и ее семьи. Буквально на днях по дороге домой из школы к Каллену и его сестрам пристала группа всадников, которые заявили, что детям незачем ходить в школу и вместо этого они должны быть в поле. Хейзел и Блайт были в ужасе, но Каллен вернулся домой в ярости.

Школы становились объектами насилия и возмездия со стороны повстанцев, поэтому Сэйбл и Рэймонд больше не позволяли детям ходить в школу одним. Многие белые, которые приехали на юг, чтобы основать школы для вольноотпущенников, собирали свои вещи и возвращались на Север — те, кто еще был жив. Не только угроза насилия заставила многих бежать. Молодая белая женщина, с которой Сэйбл познакомилась несколько месяцев назад, уехала работать учительницей в приходе Лафайет. Согласно письмам, которые она отправила сотрудникам Бюро фридменов, в нее стреляли как в школе, так и в комнате, где она жила. По ее ученикам тоже стреляли. Пока никто не погиб, но один старый вольноотпущенник был ранен так тяжело, что ему раздробило ногу. Молодая женщина пришла в отчаяние из-за угроз поджечь ее школу, особенно учитывая, что ближайшая военная помощь находилась более чем в двухстах милях от нее. Тем не менее, она отказалась поджать хвост и бежать. Сэйбл молча поаплодировала ее мужеству и поднялась, чтобы поприветствовать детей, которые уже выходили из школы.

Работы по строительству детского дома продолжались, и к началу октября Сэйбл и ее подопечные были готовы вступить во владение домом. Она наняла небольшой штат сотрудников для приготовления пищи и уборки. Дрейк построил на участке небольшое здание школы. Она вела там все занятия и открыла классную комнату для других детей, живущих поблизости.

Сэйбл была так поглощена заботами о детях, что у нее почти не оставалось времени на мужа. Рэймонд страдал от пренебрежительного отношения к нему гораздо дольше, чем ему хотелось бы признать, и поэтому решил взять дело в свои руки.

Первым делом он решил избавиться от детей. А затем снял большой и роскошный номер в отеле «Арчерз».

Когда Сэйбл вернулась домой после дня, проведенного в приюте, она обнаружила, что ее муж сидит в своем кабинете и просматривает что-то похожее на судовую декларацию. Они с Галено теперь вернулись в судоходный бизнес, и он уволился со своего поста агента Бюро вольноотпущенников. Он поднял голову, когда она вошла.

— Добрый день, милая женушка.

Она подошла и поцеловала его в щеку.

— Привет, храбрый рыцарь.

Тишина в доме мгновенно привлекла ее внимание.

— Где миссис Вайн?

— Я дал ей выходной.

— Щедрый человек. А Каллен с девочками?

— Отправились на два дня навестить свою прекрасную бабушку. Она обещает привезти их обратно к воскресенью. Я, конечно, сказал ей, что она может оставить их себе до старости.

Сэйбл усмехнулась.

— Ты не хуже меня знаешь, что никто из нас не смог бы так долго обходиться без них.