— Почему нет?

— Мы не можем.

Сэйбл призналась:

— Что ж, им придется остаться, потому что я выбросила их одежду в мусорное ведро, Каллен. Я не смогу пойти в магазины, чтобы заменить ее, пока они не откроются завтра.

В ответ на его напряженное выражение лица Сэйбл смогла только ответить:

— Прости, Каллен. Их одежда была полна вшей. Я не могла позволить им снова надеть эти платья, не с чистой совестью.

Сэйбл заметила, как он взглянул на Рэймонда, прежде чем снова обратить свое внимание на нее.

— Если я оставлю своих сестер здесь на некоторое время, — сказал он, — вы позаботитесь о них?

Сэйбл выдержала его мрачный взгляд.

— Объяснись, пожалуйста.

— В городе становится все опаснее. Если меня похитят, у моих сестер никого не останется. Я бы предпочел, чтобы они жили с вами.

Прежде чем она успела ответить, Рэймонд протянул:

— Только если ты согласишься остаться здесь, с ними. Если нет, им придется попытать счастья на улице вместе с тобой.

Сэйбл знала, что ее глаза, должно быть, стали огромными, как блюдца. Глаза Джулианы, несомненно, были такими же.

Двое мужчин настороженно оценивали друг друга.

Наконец, Каллен ответил:

— Я настаиваю на заключении контракта.

— Я бы и не хотел по-другому, — холодно ответил Рэймонд. — Не удалиться ли нам в кабинет?

Он махнул рукой, и Каллен последовал за ним.

Переговоры продолжались до поздней ночи. Маленькая Реба принесла коньяк и кофе для Рэймонда и лимонад для Каллена.

Сэйбл уложила Блайт спать в одной из свободных спален, а затем присоединилась к Джулиане, которая дежурила в гостиной.

— Рэймонд знает, что делает? — спросила она.

— Видимо. Он не сделал бы такого предложения, если бы не планировал сдержать свое обещание. На самом деле тебе стоит задаваться вопросом, готова ли ты стать матерью троих.

— Я не думаю, что кто-то когда-нибудь будет готов взять на воспитание сразу троих детей, но я уже приняла их в свое сердце. Так что, думаю, мой ответ — да.

Сэйбл и Рэймонд решили переночевать у Джулианы, а утром отвезти детей в их новый дом. Теперь, сидя вместе на диванчике на веранде бывшей спальни Рэймонда, месье и мадам Левек наблюдали за восходом луны и говорили о трех новых членах их семьи.

— Что, черт возьми, я натворил? — спросил Рэймонд с легким смешком.

— Открыл свое сердце для троих осиротевших душ.

Он вознаградил ее, поцеловав в лоб.

— Каллен настоял, чтобы все было изложено на бумаге — начиная с организации школьного обучения девочек и заканчивая тем, когда он начнет работать у меня на верфи. Удивительный молодой человек. Хотел, чтобы я написал, что он может начать учиться читать завтра.

Сэйбл покачала головой.

— Он сказал тебе, откуда они родом?

— Он не расскрыл многого — только то, что их родители умерли. Позже, я не уверен, когда именно, священник привез их из лагеря в Миссисипи в Новый Орлеан.

Сэйбл вспомнила неожиданный исход вечера.

— Каллен на самом деле не хотел оставаться здесь с нами.

— Я знаю, но я намеренно не оставил ему выбора. Он уже признал, что на улицах небезопасно для его сестер. Для него улицы тоже небезопасны, каким бы умным он себя ни считал. Я предложил ему возможность остаться и сохранить лицо. Это очень важно для двенадцатилетнего мальчика.

— Как думаешь, кровотечение у его сестры сыграло свою роль?

— Возможно. В двенадцать лет у меня определенно не хватило бы мужества разбираться с месячными. Когда он закончил мыться, мы с ним поговорили о том, почему тело его сестры меняется и насколько уязвимой для бандитов она станет с возрастом. По выражению его лица я понял, что он никогда раньше не участвовал в подобной дискуссии.

Сэйбл прижалась к мужу.

— Знаешь, он действительно очень умный.

— Знаю. Как только он закончит учебу, он станет грозной силой в любом начинании, которое выберет.

— Помнишь Леви Бонда из лагеря?

Рэймонд на мгновение задумался, прежде чем вспомнил.

— Да. Там был мужчина, у которого было две жены. Леви Бонд женился на женщине, которая была ему не нужна. У нее была куча детей, если мне не изменяет память.

— Ты прав, у нее были дети. Ты помнишь, что ты тогда сказал о Бонде?

— Нет.

— Я не помню точных слов, но ты сказал что-то вроде того, что нужно быть очень особенным мужчиной, чтобы принять женщину с детьми. Что ж, я думаю, ты тоже особенный, раз принял троих детей и поклялся растить их как своих собственных.

— Каллен тронул мое сердце, как только я увидел его. Я понятия не имею, насколько близко он меня подпустит, но он и его сестры заслуживают шанса жить полноценной жизнью.

Он поцеловал ее в лоб и добавил:

— Мы не можем спасти всех сирот, но этих троих можем. Оглядываясь назад, я понимаю, что мне следовало посоветоваться с тобой, прежде чем соглашаться на столь значительное расширение нашей семьи, но я не хотел, чтобы он снова оказался на улице.

— Я тоже не хотела, и ты принял идеальное решение.

Довольная, Сэйбл откинулась на спинку стула и стала смотреть на мерцающие звезды.

На следующее утро, после того как Рэймонд и Сэйбл купили одежду и кровати для детей, они все отправились в дом, который Рэймонд и Сэйбл теперь называли своим домом.

Миссис Вайн встретила их у двери. Когда Сэйбл представила детей и сказала, что теперь они члены семьи, выражение удивления на лице экономки заставило Сэйбл задуматься, не уволится ли она. Затем она улыбнулась и сказала:

— Я всегда настаиваю, чтобы взрослые называли меня миссис Вайн, но дети моей лучшей подруги зовут меня Китти. Какой ваш любимый десерт, мисс Блайт?

Блайт посмотрела на Каллена, чтобы он подсказал ей ответ, и он сказал:

— У нее его нет.

Глаза миссис Вайн на мгновение встретились с глазами Сэйбл, прежде чем она сказала:

— Что ж, у каждого мальчика и девочки должен он быть, так что, думаю, мне придется кормить вас только сладостями и лакомствами, пока вы не решите. Как насчет того, чтобы начать с клубничных тарталеток, которые я только что достала из духовки?

Сэйбл никак не могла решить, кто из детей больше всего обрадовался.

— Клубничные тарталетки — это замечательно, — сказала Хейзел.

— Тогда давайте их и поедим.

Миссис Вайн удалилась на кухню, оставив за собой троих совершенно ошеломленных детей.

Дети осмотрели просторную комнату с красивой мебелью и картинами, и неугомонная Блайт спросила:

— Наша новая семья богатая или бедная?

Сэйбл удивленно посмотрела на Рэймонда.

Каллен ответил:

— Богатая, Блайт. Богаче, чем старый мастер Уилер.

— Каллен говорит правду? — спросила Хейзел у Сэйбл.

Сэйбл на мгновение задумалась, пытаясь придумать ответ, прежде чем, наконец, ответить:

— Если Каллен имеет в виду, что мы богаты тем, что у нас есть любящая и заботливая семья, тогда да, мы богаче, чем когда-либо был старый мастер Уилер.

Хейзел скептически посмотрела на нее, но больше ничего не сказала.

Рэймонд повел детей наверх, чтобы они посмотрели свои новые комнаты. У Каллена была своя комната, но девочки хотели пока пожить в одной.

— Каллен, помоги мне внести кровати, — попросил Рэймонд.

Так начался первый день в недавно расширившейся семье Левеков.

В дни, предшествовавшие балу в честь дня рождения Анри, Сэйбл уделяла меньше времени благотворительности и больше времени детям. Нужно было купить одежду, встречаться с Сорванцами и начать уроки. Никто из детей не умел читать, но они тянулись к учебе, как утята к воде. Каллен казался самым целеустремленным и каждую ночь засыпал на своих книгах. Он не был более разговорчивым или менее бдительным, чем раньше, но, похоже, неплохо освоился. Бабушка Джулиана и новые дяди тоже внесли свой вклад: Арчер повел девочек по магазинам, а затем пообедать в своем ресторане; Филипп повел их всех в доки и устроил экскурсию по своему кораблю. Каждый из братьев потратил время, помогая детям приспособиться к их новой жизни, и Сэйбл по-сестрински обняла их в награду за доброту.