Мистер Харпер и Эстер провели несколько минут, обсуждая планы благоустройства, затем дамы расположились под сенью большого дерева. Эстер сняла черные вязаные перчатки, без которых Сэйбл никогда ее не видела, и принялась чесать тыльную сторону ладоней, приговаривая:

— Не думаю, что этой малышке нравятся мои перчатки. У меня постоянно чешутся руки.

Сэйбл старалась не пялиться на поразительное зрелище рук своей подруги цвета индиго, но, по-видимому, ей не удалось достаточно хорошо скрыть свое удивление, потому что Эстер сказала:

— Когда я была ребенком, я была рабыней на плантации индиго на Каролинских островах. Этот цвет никогда не смоется.

— Я не хотела пялиться.

— Не извиняйся. Раньше я всегда скрывала их от незнакомцев, но Гален помог изменить мое отношение. Хотя я чаще всего надеваю перчатки, когда мы находимся вдали от дома. Может быть, ребенок пытается заставить меня забыть о них навсегда.

— Может быть.

Некоторое время спустя они все еще сидели там, когда заметили, что их мужья направляются в их сторону.

— Знаешь, — заметила Эстер, — если бы проводился конкурс, чтобы определить, кто из них самый красивый, то обязательно была бы ничья.

— Я согласна. Они красивые мужчины, и, если ты в это не веришь, просто спроси их самих. Они тебе это скажут.

— Конечно, скажут.

Эстер рассмеялась.

Мужчины целыми днями занимались делами, встречались с судостроителями, бухгалтерами, потенциальными клиентами и торговцами. Когда они приблизились, дамы встали, чтобы поприветствовать их короткими приветственными поцелуями.

— Чем вы двое занимались, пока нас не было? — спросил Рэймонд.

— Я наняла домработницу, — заявила Сэйбл. — Ее зовут миссис Бернис Вайн.

— Очень хорошо, — сказал Рэймонд. — И ты позволишь миссис Вайн выполнять свою работу без твоей помощи?

— Полагаю, что так, но мне очень тяжело иметь слуг, Рэймонд. Миссис Вайн еще ни разу не подавала еду, но я уже чувствую себя виноватой, заставляя ее прислуживать мне.

— Сначала я чувствовала то же самое, — призналась Эстер, стоя в объятиях любящего мужа. — Но Макси объяснила мне, что обслуживание — это ее работа, и что мы наняли ее именно для этой цели. Долгое время она не разрешала мне даже заходить на кухню, потому что я всегда хотела ей помочь.

— А как ты теперь относишься к прислуге? — спросила ее Сэйбл.

— Спустя шесть лет я чувствую себя с ними более комфортно, но все равно вскакиваю и помогаю больше, чем, вероятно, следовало бы.

— Да, это так, — сказал Галено, — но Макси научилась терпеть это, потому что она любит тебя так же сильно, как и я.

Он нежно поцеловал ее, заставив Сэйбл задуматься, будут ли они с Рэймондом когда-нибудь так близки.

Мужчины проводили своих жен обратно в дом. После того, как Рэймонд познакомился с новой экономкой, все они сели в экипаж Рэймонда, чтобы отправиться на ужин к Джулиане.

Ужин с Джулианой и Анри был роскошным. Маленькая Реба теперь хозяйничала на кухне Джулианы, и благодаря замечательным блюдам, которые она готовила, Сэйбл поняла, почему Джулиана так хотела нанять ее.

После того, как одна из новых кухарок убрала посуду после ужина, они сели и обсудили предстоящий бал в честь дня рождения Генри. Сэйбл не могла поверить, сколько людей пригласила Джулиана.

— Неужели на него действительно придет так много людей?

— Их было бы еще больше, если бы в доме было больше места. Анри — очень известный и популярный человек, — с гордостью ответила ее свекровь. — Он много лет борется за избирательное право и знаком с людьми всех рас и слоев общества. Для любого будет честью просто получить приглашение.

Рэймонд сказал:

— Кстати, о гостях, мама, ты отправила приглашение Джамалу и его отцу Юсефу?

— Да, но, учитывая скорость доставки почты, они, вероятно, получат его только после мероприятия.

— Где они живут? — спросила Сэйбл.

— В маленьком княжестве в Северной Африке, — ответил Анри. — Я знаю Юсефа много лет. Его старший сын Джамал учился в университете в Париже вместе с Рэймондом и Галено.

Галено посмотрел на Рэймонда и спросил:

— Как, по-твоему, нашему старому другу Эзре Шу нравится Африка?

— Наверное, он ненавидит ее, — хихикнула Эстер.

Рэймонд заметил замешательство на лице Сэйбл и объяснил:

— Эзра Шу когда-то был ловцом рабов. В 1959 году он украл у Эстер ее вольную, похитил ее и попытался вывезти на юг, чтобы снова отдать ее в рабство.

— Но Галено и Рэймонд спасли меня, — торжествующе заявила Эстер.

Галено продолжил рассказ.

— Вместо того, чтобы убить Шу за попытку скрыться с моей возлюбленной…

— Именно это я и хотел сделать, — прервал Галено Рэймонд.

Галено ухмыльнулся.

— Мы придумали несколько более оригинальное наказание. Мы отправили его Джамалю в качестве подарка. Нашему старому другу всегда нужен кто-то, кто будет чистить его конюшни.

Глаза Сэйбл расширились.

— Правда?

— Правда, — ответила Эстер.

Джулиана сказала:

— Я подумала, что это очень кстати, учитывая отвратительную профессию этого человека.

— Откуда вы знаете, что он не попытается сбежать? — спросила Сэйбл.

— Потому что там за побег рабам полагается смертная казнь.

— Теперь он раб?

Рэймонд кивнул.

— Если он решил, что рабство подходит Эстер, то он заслуживает того, чтобы испытать его на собственной шкуре.

На следующий день Рэймонд сидел за своим столом в бюро вольноотпущенников и задавался вопросом, сколько еще он сможет работать в этом месте. В его руке была директива от генерального комиссара Бюро О.О. Говарда. Она носила название «Циркуляр Говарда № 15», но все, кто был в курсе событий, знали, что этот изменчивый указ исходил непосредственно из Белого дома президента Джонсона. Указ, по сути, возвращал все конфискованные земли их первоначальным владельцам. Как следствие, все документы на землю, которыми владели чернокожие вольноотпущенники, утратили силу.

Рэймонда эта новость совершенно ошеломила. Он знал, что президент Джонсон провел большую часть лета, используя свое право на помилование, чтобы вернуть земли и плантации людям, которые менее четырех месяцев назад были врагами Союза, но он никогда не думал, что дойдет до этого. Одно только Луизианское бюро сдало в аренду более шестидесяти тысяч акров земли вольноотпущенникам. Чернокожие вольноотпущенники в Теннесси арендовали шестьдесят пять тысяч акров. Специальным полевым приказом генерала Шермана № 15, который он издал в январе 1865 года, земли, простиравшиеся от Морских островов на юг до Джексонвилла, были выделены сорока тысячам контрабандистов. Каждому главе семьи был выделен земельный участок площадью до сорока акров для проживания, а также титул владельца, окончательное решение о котором должен был принять Конгресс.

В общей сложности Бюро контролировало 850 000 акров конфискованной земли. Теперь, благодаря преемнику Линкольна, казалось, что земля недолго будет оставаться под контролем чернокожих.

Чего ожидали политики от чернокожих? Во многих городах, в том числе и в Ричмонде, уже использовались военные, чтобы не допустить туда вольноотпущенников. Местные власти собирали сотни людей и отправляли обратно в сельскую местность. В Чарльстоне вольноотпущенникам было приказано покинуть город и искать работу в сельской местности. Несмотря на то, что те, кто пытался найти работу в сельской местности, были избиты и убиты жаждущими мести повстанцами, городские власти хотели, чтобы они исчезли с глаз долой. Многим вольноотпущенникам сказали, что они могут либо подписать трудовые контракты, либо им грозит тюремное заключение за неподчинение. Контракты, которые предлагали десятую или двадцатую часть прибыли за полный год работы по посадке и сбору урожая, объявлялись действительными недобросовестными агентами бюро, которые заботились только об интересах плантаторов.

Рэймонд твердо верил, что многие чернокожие поселенцы, особенно ветераны войны, вооружатся и откажутся покидать земли, которые, как им говорили, были их собственностью. Владение землей — это признак свободного человека, и эти люди умрут, сражаясь за то, чтобы сохранить то, что принадлежит им.