Размышления Рэймонда были прерваны появлением Андре Рено, который отдал честь и сказал:

— Я не хотел тебя беспокоить. Просто хотел поприветствовать по возвращении.

Рэймонд сел.

— Я бы солгал, если бы сказал, что рад вернуться, так что я просто скажу спасибо.

Андре улыбнулся.

— Случилось ли что-нибудь, о чем мне следует знать? — спросил Рэймонд.

— Прибыл новый майор для тех солдат, которых доставили в госпиталь на прошлой неделе. Его зовут майор Клод Борден. Ему следовало бы носить серое, а не синее.

Рэймонд знал, что это означает, что майор придерживается взглядов, которые больше соответствовали взглядам повстанцев.

— С тех пор как он прибыл, он только и делает, что ругает солдат. Он не знает никого из них по имени, но называет их кучкой бездельников, и обвиняет их в смерти своего полковника.

Рэймонд покачал головой и прижал ладони к горящим глазам.

— Посмотри, что сможешь о нем узнать.

— Уже узнал. Вот досье.

Андре положил его на стол, когда Рэймонд спросил:

— Ещё что-нибудь, что мне стоит знать?

— Ну, мисс Фонтейн все еще работает с хирургами в больнице.

— Как у нее дела?

— Нормально, но она, кажется, очень устала. Врачи говорят, что она работает столько же, что и они.

— Ты присматривал за ней, как я просил?

— Когда у меня была возможность, да. Она переехала к миссис Табман. Все мужчины в больнице высокого мнения о ней. Она передавала тебе привет.

— О, правда?

— Я думаю, она просто пыталась поддержать беседу.

— Не шути со мной, Андре. Что именно она сказала?

— Она спросила, почему тебя не видно, и я сказал ей, что ты отправился за контрабандой.

— И что она ответила?

— Она сказала «понятно».

— Только «понятно»?

— И «Передайте ему привет».

— И это все?

— Боюсь, что так. Не надо выглядеть таким разочарованным. Она могла вообще о тебе не спросить.

— Уходи и дай мне поспать.

Усмехнувшись, Андре отдал честь и удалился.

Рэймонд лежал на своей койке в темноте, и образ Сэйбл всплыл в его сознании. Он скучал по их словесным перепалкам во время своего отсутствия и думал о ней чаще, чем хотел бы признавать. Как она восприняла отъезд брата? Согласно ее словам, Райн был последним представителем ее семьи. Его уход оставил ее одну в этом мире. Остаться без семьи было потерей, которую Рэймонд не мог себе представить. Он и его пятеро братьев ушли на войну, и борьба за свободу стоила одному из них жизни. Все они до конца своих дней будут переживать потерю Джеррольда. Каждую ночь он молился о безопасности остальных четырех своих братьев.

Но у Сэйбл не было никого, кто мог бы помолиться за нее. Он понял, что хочет своими глазами увидеть ее. Его усталость, казалось, как рукой сняло, когда он встал, оделся и направился в больницу.

Была теплая лунная ночь, и он нашел ее сидящей на крыльце с Араминтой, они сворачивали бинты.

— Добрый вечер, дамы.

Обе женщины подняли головы, и Сэйбл почувствовала, как по ней разливается тепло, когда их взгляды встретились. Она поняла, что скучала по нему.

— Добро пожаловать обратно, майор, — сказала Араминта. — Что привело вас сюда в такую прекрасную ночь?

— Я решил навестить двух самых красивых женщин в лагере.

— Ваша ложь почти так же красива, как и вы сами, — съязвила Араминта. — Все знают, к кому вы на самом деле пришли, так что, Сэйбл, положи бинты обратно в корзину и пойди прогуляйся при свете луны. Я сама здесь разберусь.

— Араминта, мне нужно навестить пациентов…

— Хватит валять дурака, девочка. Жизнь слишком коротка. Иди.

Тон миссис Табман и повелительное выражение ее лица ясно говорили о том, что она не оставит Сэйбл выбора. И поскольку Мати и Опал учили Сэйбл никогда не задавать вопросов старшим, она сделала, как ей сказали.

Ее прогулка с майором началась в молчании. Игнорировать то, что он заставлял ее чувствовать, было невозможно. Ее сердце заколотилось с того момента, как он ступил на крыльцо, и с тех пор не замедлялось. Она не обращала внимания на тихий внутренний голос, который твердил, что он разобьет ей сердце. Она предпочла прислушаться к Араминте — жизнь действительно была слишком коротка.

— Какая красивая луна, — сказала она. Она низко висела в небе и была огромной. Свет, который она излучала, был таким ярким, что они без труда различали дорогу. На небе виднелись еще и звезды, и она представила, как Старые королевы смотрят на нее со своего небесного возвышения.

— Так и есть.

— Куда мы идем?

— Туда, где мы сможем полюбоваться луной, а я смогу насладиться твоим обществом.

Этим местом оказалось высокое дерево.

Сэйбл в изумлении уставилась на домик на дереве, приютившийся в высоких ветвях.

— Там, наверху?

— Да. Ты умеешь лазить по деревьям?

— Так же хорошо, как я умею дышать.

— Что ж, ведите нас наверх, Ваше величество. Веревочная лестница прямо здесь.

Им потребовалось всего несколько минут, чтобы взобраться по стволу на деревянную платформу, и Сэйбл сразу поняла, почему он хотел сюда прийти. Она могла видеть на мили вокруг, а сияющая луна, казалось, была так близко, что до нее можно было дотронуться.

— Это ты построил?

— Нет, — ответил он. — Инженеры Шермана построили это как смотровую башню.

Это была просто деревянная платформа — ни стен, ни крыши. Под платформой были ветви, но наверху ничего не было, кроме черного, усыпанного звездами неба.

Сэйбл взглянула на него и обнаружила, что он наблюдает за ней. Хотя ночь не позволяла ей увидеть истинное выражение его глаз, она чувствовала его беспокойство, его желание.

Он сказал:

— Наверное, мне следовало подождать до утра, чтобы увидеть тебя, Сэйбл, но я не смог сдержаться. Как ты поживала в мое отсутствие?

Она не знала, что сказать на его первое заявление, но у нее не возникло проблем с ответом на его вопрос.

— Как ты, наверное, знаешь, я провожу большую часть своего времени в больнице. — Ее голос стал отстраненным, когда она посмотрела в темноту. — Это изнурительная, мучительная работа. Мне приходится заставлять себя скрывать свои чувства, чтобы помогать хирургам и остальным мужчинам. Я стала настолько искусна в этом, что могу, не дрогнув, помочь отрезать ногу молодому человеку.

Она оглянулась на него через плечо.

— Может ли человек быть мертвым внутри, но оставаться живым? — мрачно спросила она.

Он подошел ближе и крепко обнял ее.

— Это было так ужасно, — прошептала она, прижимаясь к его груди. Воспоминания обо всех смертях и запекшейся крови, которые она пережила, нахлынули на нее, заставляя вспомнить ужасы, которые она предпочла бы забыть.

Рэймонд крепче прижал ее к себе и поцеловал в лоб. Эта часть ее жизни останется с ней до самой могилы, как и со всеми остальными, кого коснулась война. У него были свои собственные демоны, демоны, вызванные битвами, в которых он участвовал, людьми, которых он убил за свободу, и смертями друзей и членов семьи, которые теперь похоронены. Но он не отпускал ее, позволяя ей черпать из него силу и искать утешения у его сердца.

Сэйбл не хотела, чтобы он когда-либо отпускал ее. Казалось, что нет места безопаснее. Она чувствовала себя защищенной и неуязвимой для дальнейшей боли.

— Мы не могли бы остаться жить здесь, наверху, и никогда не спускаться вниз? — спросила она, откидываясь назад, чтобы видеть его скрытое тенью лицо.

— Как пожелаешь.

Она одарила его горько-сладкой улыбкой, затем нежно коснулась рукой его заросшей щеки.

— Спасибо, что обнял меня. Ты, наверное, думаешь, что я слабая и глупая женщина, но это не так. Жизнь, кажется, меняется вокруг меня, и я…

Он взял ее за руку и поцеловал ладонь.

— Не нужно никаких объяснений, — тихо заверил он ее. — Даже королевам иногда нужно, чтобы их обнимали.

Она на мгновение опустила глаза, а затем улыбнулась.

— Сегодня вечером вы заслужили награду, майор.