— Привлекательная, красивая, умная и упрямая, — сообщил он ей. — Тогда, полагаю, мне следует зайти внутрь и вернуться к работе. Вы хотя бы согласны работать на меня?

Сэйбл заметила, что остальные в очереди прислушиваются к их разговору.

— Нет, — ответила она. — Я сама справлюсь.

Он не выглядел убежденным, но Сэйбл не обратила на это внимания. Работа на него, несомненно, вызвала бы сплетни, а ей не хотелось, чтобы сплетни тянулись за ней по пятам.

— Спасибо вам за всю вашу помощь, майор.

— Был рад помочь. Уверен, мы еще увидимся. До свидания, мадемуазель.

Он развернул жеребца и поскакал к задней части дома. Обширное строение напомнило Сэйбл белый особняк Фонтейнов. Размышления о них вызвали у нее трагические воспоминания о последней ночи, проведенной там. Скрывая свое горе из-за смерти Мати, она молча ждала своей очереди.

Оказавшись в начале очереди, Сэйбл подошла к столу в гостиной и посмотрела на сидевшего за ним чернокожего солдата с кислым выражением лица.

— Имя? — спросил он.

— Сэйбл Фонтейн.

— Вы были рабыней до того, как попали сюда?

— Да.

— У вас есть информация, которая может заинтересовать генералов?

— Какого рода информация?

— Передвижение войск, слухи, расположение складов с припасами.

— Нет.

Он, наконец, поднял глаза.

— Есть ли еще какое-нибудь место, куда вы могли бы пойти?

Вопрос смутил ее.

— Я не понимаю.

— Есть ли еще какое-нибудь место, где вы могли бы остановиться, кроме как здесь, в лагере?

— Нет, а что?

— У нас здесь больше беглецов, чем мы можем прокормить, — прямо заявил он. — Люди болеют и голодают. Мы призываем людей уехать в другие места.

— Мне больше некуда идти.

Он сохранял бесстрастное выражение лица, но она почувствовала, что ее ответ ему не понравился, когда он сказал:

— Здесь все работают, чтобы заработать себе на жизнь. Как вы собираетесь прокормить себя, мисс Фонтейн?

Сэйбл вынуждена была признать, что так далеко вперед она не заглядывала.

— Ну, я не знаю. А какая работа здесь есть?

— У вас есть дети? — спросил он.

— Нет.

— Это говорит в вашу пользу. Одинокие женщины, могут заняться шитьем, сдавать свои услуги в аренду местным жителям или найти защитника.

Сэйбл удивленно моргнула, услышав последний вариант. Наверняка он не поощрял ее к тому, чтобы она стала женщиной с дурной репутацией!

— Вы проститутка?

Сэйбл снова моргнула. Были ли у этого человека хоть какие-то манеры? Собравшись с духом, она сухо ответила:

— Нет, я не женщина легкого поведения.

— Тогда, судя по вашей речи и внешнему виду, я заключаю, что вы были домашней прислугой. Вы умеете что-нибудь делать?

Сэйбл снова обиделась.

— Это зависит от того, что вы имеете в виду. Да, я действительно прислуживала в доме, но уверена, что смогу внести свой вклад. Что здесь нужно делать?

— Вам нравится стирать?

Она посмотрела в его сверкающие глаза и честно ответила:

— Не особенно, нет.

Когда тень улыбки промелькнула на его полных губах, она добавила:

— Но поскольку я признала это, я предполагаю, что меня назначат именно туда.

— Верно. Вы найдете миссис Риз на западной окраине лагеря. Идите туда, и она даст вам работу.

Мужчина нетерпеливо посмотрел мимо нее, затем крикнул:

— Следующий!

Решив, что ее отпустили, Сэйбл развернулась на каблуках и ушла.

Араминта ждала снаружи, и Сэйбл, безусловно, была рада ее видеть.

— Привет.

— И тебе привет, Сэйбл. Я вижу, ты благополучно добралась сюда.

— Да, спасибо тебе.

— Не благодари меня. Я просто делаю то, к чему меня призывают. Вы с майором поладили?

— По большей части, да. Почему?

— Просто любопытно.

Сэйбл ни на минуту в это не поверила. У нее было стойкое ощущение, что Араминта пытается сыграть роль свахи.

— Расскажи мне об этом сне, который тебе приснился.

— Давай сначала что-нибудь поедим. Проголодалась?

— Очень.

Араминта усмехнулась, затем махнула рукой.

— Сюда.

Следуя за своей новой подругой по переполненному лагерю, Сэйбл увидела солдат, как черных, так и белых, одетых в форму Союза, которые водили фургоны, патрулировали и отрабатывали упражнения.

— Вид всех этих чернокожих солдат до сих пор поражает меня, — сказала она.

— Гордость за них берет, не так ли? Почти двести тысяч из них помогают мистеру Линкольну выиграть эту войну.

Араминта разбила небольшой лагерь на окраине основного лагеря, который состоял из небольшой брезентовой палатки и костра для приготовления пищи. Женщины позавтракали сухарями и кофе. Сейбл никогда раньше не пробовала сухариков. Маленький квадратный хлеб, который продавали в «Юнион стейк», был не более чем черствым хлебом.

Араминта объяснила:

— Их едят все солдаты. Если положить их в кофе, они немного размягчаются.

Сэйбл обмакнула краешек в кофе и обнаружила, что это действительно помогает.

— Мальчики называют их «зубодробилкой». Только не ешь их ночью.

— Почему нет?

— Не видно, есть ли в них черви. Ребята, к твоему сведению, называют их ещё и «замками для червей».

Глаза Сэйбл расширились от тревоги, когда она внимательно осмотрела оставшуюся порцию в своей руке.

Араминта усмехнулась.

Убедившись, что не съела ни одного червяка, Сэйбл сказала:

— А теперь расскажи мне о сне, который ты видела обо мне.

— На самом деле рассказывать особо нечего. Он мне приснился около года назад. Мне приснилось, что мы с Левеком были на одном из его кораблей.

— У майора есть корабли?

— Довольно много, но во сне корабль, на котором мы с ним были, попал в самый разгар ужасного шторма. Сверкала молния, и волны поднимались выше наших голов. Затем пришла самая большая волна, которую мы когда-либо видели, и когда она обрушилась на палубу, то оставила после себя сундук.

Сэйбл в замешательстве нахмурила брови.

— Сундук?

— Да, большой старый морской сундук. Майору наконец-то удалось открыть его, и появилась ты!

— Я!

— Ты. Конечно, тогда я не знала, что это ты, но да, Сэйбл, ты была в сундуке.

— В нем было что-нибудь еще?

— Да. Куча малышей. Коричневые, черные, золотистые. Они выскочили наружу, как стайка щенков.

Сэйбл никогда в жизни не слышала ничего подобного.

— Дети?

— Их было с десяток.

Сэйбл улыбнулась и покачала головой.

— Было что-нибудь еще?

— Да, тонкий золотой браслет.

Сэйбл резко вздохнула.

— Когда майор надел его тебе на запястье, море успокоилось и выглянуло солнце.

Сэйбл не знала, что и думать. В глубине души ей хотелось показать браслет Мати Араминте, чтобы узнать, соответствует ли он браслету из сна. Но действительно ли она хотела это знать? Она ответила решительным «нет»!

— Как ты нашла меня в старом доме Дрезденов?

— Забавная вещь. За несколько дней до нашей встречи мне приснился тот же самый сундук. Он стоял перед горящим домом, и я слышала, как в нем что-то стучит. Когда я открыла его, оттуда вылетела золотая птичка. Я долго гонялась за ней и наконец поймала возле дома, который был очень похож на тот, где мы встретились. Проснувшись на следующее утро, я отправилась на поиски этого дома. Я понятия не имела, где это, кого или что я там найду, но я знала, что меня там что-то ждет.

— И ты просто взяла и пошла.

— Конечно, пошла. И я рада, что сделала это.

Сэйбл улыбнулась. Она не знала, в какую часть этой истории она верила, но была рада, что Араминта поверила в нее, иначе они, вероятно, никогда бы не встретились.

— Малыши, да?

— Да, малыши.

Сэйбл задумалась, не означает ли этот сон, что у них с майором будут дети. Она тут же решила, что это еще один вопрос, о котором ей не хотелось бы спрашивать Араминту. Казалось, пора сменить тему.

— Ты знаешь, почему это место называется лагерем контрабандистов?

— Это слово все используют для описания рабов, которые убегают в армию. Впервые оно было применено к беглецам в мае 61-го, когда трое мужчин-рабов перешли на сторону войск Союза, дислоцированных возле крепости Монро, штат Вирджиния. Генерал армии Бенджамин Батлер принял их и позволил им остаться.