Интересно, а кто-нибудь проверял эффективность хваленого чудо-средства или плацебо? А может, и того хуже, в таблетках обычная хлорка?

С помощью Иваныча и Мишки Стивен кое-как спустился на землю, самостоятельно похромал по направлению к скорой. Нога за ночь распухла, пришлось снять ботинок пару часов назад. Надеть его обратно теперь уже было невозможно, стопу раздуло как у слона. При этом пекло и жгло, будто он сунул ее в костер. Иваныч разыскал в кузове свой старый шлепок и примотал бечевкой к подошве ноги. Тапок оказался меньше на три размера, голые пальцы время от времени касались раскаленного песка, маленькие острые камешки забивались под бинт. Приходилось останавливать и вытряхивать их через каждые два — три шага.

Стивен терпел боль и неудобства, стараясь не подавать виду. В конце концов, он «дракон», а не слюнтяй. Жалуйся не жалуйся окружающим, плачь или не плачь, но рана от этого быстрее не заживет. Дохромал до «врачицы», занял очередь. Оказался третьим на перевязку, стоять на одной ноге было жутко неудобно, поэтому облокотился о капот машины. Водитель «скорой» кивком головы предложил сесть в кабину, но Стив отрицательно помотал головой.

— Ничего, подожду. Не смертельно больной.

Следом за ним в очереди пристроился водитель с ранением головы. Стивен из вежливости предложил уступить свою очередь, но тот гордо отказался. «Ты пришел раньше, вот и стой». «Ну как хочешь», не стал настаивать Стивен.

Наконец Лидия Андреевна добралась и до его многострадальной ноги. Размотала изрядно запачканный бинт, придирчиво осмотрела место укуса, налившееся темно-багровым цветом, недовольно покачала головой.

— Антибиотики колоть будем.

Стивен притворно вздохнул, уколов он не боялся, но немного стеснялся оголять зад перед молодой женщиной. Но все прошло быстро, и как ему показалось, немного буднично. Врачиха даже не заинтересовалась его «булочками». Взяла набранный помощником шприц, провела ваткой, смоченной спиртом по ягодице, быстро и совершенно небольно воткнула иглу, выдавила содержимое, извлекла, придавила место укола ваткой и немного грубовато скомандовала: «одевай штаны и свободен до следующей перевязки». Перебинтованная рана утихла и перестала пульсировать. Все будет в порядке, нога заживет.

Прихрамывая, Стивен пошагал к полевой кухне. Рано или поздно двигаться в этом направлении все равно придется, жрать хотелось невыносимо. Однако его остановили, не дав пройти и третьей части пути.

— Майер, тебя Чекист вызывает.

Вот черт! Именно сейчас «болтать по душам» с политруком нет никакого желания.

Остановился, пошарил глазами по лагерю, не увидел ни УАЗика, ни самого Чекиста.

И где его искать?

Сплюнул на песок и вновь не спеша поковылял в сторону кухни.

А ведь Круз предупреждал…

Впрочем, рефлексировать и кусать губы от волнения Стивен не собирался. В чем его вина? В том, что возглавил группу и не смог отбить нападение боевиков? А кто смог бы в данной ситуации? Боеприпасов мало. Водители вообще не бойцы ни разу. Почти десятикратное превосходство в численности получается. Исход битвы был предрешен с самого начала, капрал об этом сразу сказал. Но без боя мы технику и груз не сдали. Не попытались уклониться от конфликта, не обменяли на позорное бегство с голой жопой по пустыне. Наоборот, сражались как волки и многие погибли в том бою…

Перед глазами на долю секунды промелькнули уложенные в один ряд трупы товарищей.

В чем вина временного командира группы? Не смог грамотно организовать оборону? Ну продержались бы на пять минут дольше. Или на десять. Что это изменило бы? Да ничего, по сути.

И потом, когда Чекист примчался на выручку, как лихой командир на белом коне, разве не он, Стив, уложил почти половину боевиков из трофейной винтовки, прежде чем подоспел пикап с пулеметом?

Сделал, что смог.

Увижу — подойду, решил Стивен со злостью, обед политрук не пропустит, наверняка придет. Там его и буду караулить. Не ходок я сегодня, чтобы по всему лагерю носиться как «электровеник».

Что это слово обозначало, он не знал, у Иваныча в кладовой памяти хранилось очень много смешных и непонятных слов.

Но он ошибся, Чекист в «столовой» так и не объявился. Когда скомандовали «отбой» и состав экспедиции дружно отправился в «блиндаж» спать, пришлось самому топать в «штаб».

Штабную комнату организовали, как обычно, отгородив угол «землянки» куском брезента. Ящик из-под патронов в качестве импровизированного стола, на нем масляная коптилка, какие-то бумаги сложены в стопку, пара раскладных стульев и стандартный школьный мат в углу.

Политрук, низко склонившись над столом, что-то писал. Вошедшему Стивену, не поворачивая головы, махнул рукой, «садись мол, не мешай, не нужно никаких докладов». После чего еще несколько минут быстро строчил карандашом по серой водорослевой бумаге, аккуратным, но совершенно неразборчивым почерком. Дописав, он сложил исписанные листы в стопочку и убрал в старинную папку с тесемками. Поднял голову и уставился на Стивена рассеянным взглядом, как ему даже на секунду показалось, с некоторым удивлением, словно увидел первый раз в жизни.

Стивен растерялся и решил все-таки доложить о прибытии как положено по уставу, дернулся, вскочил. Но политрук повторно отмахнулся от доклада и перебил на середине фразы:

— Как нога?

Вопрос прозвучал настолько буднично, словно один водитель у другого осведомился о наличии запасного ключа «семнадцать на девятнадцать». Стивен, всегда в душе немного побаивающийся Чекиста и наслышанный о полной неадекватности последнего, не знал, как правильно отреагировать. Поэтому решил не мудрить.

— Болит, — внезапно даже для самого себя признался он. Врать не имело никакого смысла, поэтому, секунду помедлив, Стивен добавил, как бы оправдываясь, — наверное, заражение началось. Лидия Андреевна антибиотики колет.

— Да, она предупреждала, чтобы тебя не подвергали тяжелым физическим нагрузкам несколько дней в связи с ранением. Однако, Майер, надеюсь, боль в раненой ноге не помешает тебе написать подробный рапорт о происшествии?

Стивен равнодушно пожал плечами. Как будто у него есть выбор.

Этого следовало ожидать, любые происшествия без тщательного расследования не остаются. Тем более такие, когда потеряна одна из четырех автоцистерн с горючим. Теперь будут допрашивать с пристрастием, несколько раз. Придется измарать не одну пачку бумаги объяснительными, и все равно останешься под подозрением.

— Писать-то умеешь? — улыбнулся Чекист.

Стивен хмыкнул от возмущения:

— А что писать? Мы ведь уже все рассказали.

— Да все то же самое, но только подробно. И в первую очередь, меня интересует, что в это время творилось в твоей голове? Понимаешь?

— Нет.

— Меня интересует ход твоих мыслей, повлиявших на принятие решений. Почему ты вдруг решил взять на себя командование группой? Почему этого не сделал старший по званию? Как там его звали? Круз, кажется?

Стивен быстро кивнул головой, соглашаясь.

— Как ты догадался, что Иваныч подорвет цистерну? Вы договаривались заранее? Или это была чистая импровизация? Почему ты не удивился моему появлению? Ведь я видел твои действия, в них не было ни капли растерянности и сомнений. Только голый рационализм и точный расчет. Я хочу знать — это результат обучения по хваленой методике «драконов» или природный талант? О нападении крокодилов тоже напиши в деталях и красках…

Чекист на секунду замолчал, извлек из кармана грязный носовой платок и неспеша протер лысину. Затем продолжил:

— Мне не нужен роман из трех частей с прологом и эпилогом, только факты, мысли и собственные действия. Постарайся написать коротко и емко. От этого зависит твоя дальнейшая судьба. Понятно?

Стивен опять равнодушно кивнул и отвернулся, смотреть в глаза политруку не хотелось.

Все-таки капрал был прав. Расстреляет он меня… Все это геройство было ни к чему. Если б не подмога, груз и горючка достались бы бандитам. А кто виноват? Да тот, кто взял на себя смелость возглавить группу.