— Ты прав, наверное, — ответил Мишка, — но старший у нас Иваныч. Пускай дед решает, что дальше делать.

— Что делать? — хмыкнул Стивен, — глушить моторы и ложиться спать! Пока буря не закончится, даже дергаться на поиски бессмысленно. К тому же, я хорошо разглядел что у нас под колесами дорога. А вот если съедем с нее, можем и увязнуть в песке. Заметет по самую крышу, и тогда нас точно не отыщут, даже с фонарями и собаками.

Проснулся от резкого толчка в бок.

— Подъем лежебоки!

Михаил открыл глаза, резко выпрямился, шея затекла и руку отлежал. Спалка хоть и просторная, но спать вдвоем на ней, — тесно и неудобно.

— Сколько времени, Иваныч? — хриплым голосом спросил Михаил, откашлялся и добавил, — дай водички попить, в горле словно кошки насрали.

— Сколько времени, — недовольно проворчал Петр Иванович, — солнце почти в зените. Вставайте! Через час так припечет, что мы в кабине заживо изжаримся. Нужно лагерь организовать и машину откопать.

В ответ на недоуменный взгляды, пояснил:

— Занесло слегка, «губатый» песка надул — целый бархан.

Михаил спрыгнул с лежанки, открыл дверцу и выглянул на улицу. Солнце действительно стояло почти в зените, и припекало уже изрядно. Буря ушла, забрав с собой ветер. Лишенный всякой подвижности пустынный воздух, стремительно нагревался, словно компенсируя потерянное время.

Стивен хмуро смотрел исподлобья.

— Ну что там?

— Да ничего нового, — пожал плечами Михаил, — колонны не видать, дорогу занесло, но ехать можно. Машину слегка припорошило, не страшно, у нас лопаты есть. Откопаем!

Иваныч вытащил канистру с питьевой водой, слегка колыхнул и заматерился.

— Мишка! Вот разгильдяй и ленивая жопа. Ты почему во время заправки воды не набрал? Канистра почти пустая.

Михаил растеряно втянул голову в плечи.

— Иваныч, я это… забыл. Все вокруг нападение ящериц обсуждали, у меня просто вылетело из головы.

— Так-так, — задумчиво пробормотал Петр Иванович, выливая остатки воды в помятую железную кружку, — не густо.

Он протянул воду Михаилу.

— Пейте пополам, я пока не хочу. Потом лопаты в зубы и машину откапывать. А я прогуляюсь к французику и Ковтуну — совет держать. Покалякаю «за жисть», заодно и водицы спрошу. Все ясно?

— Так точно, — неожиданно для себя гаркнул Михаил. Стивен только заржал, и ничего не ответил.

Петр Иванович ушел в направлении бензовоза, а Михаил забрался в прицеп, распустил край защитного тента, вошел внутрь и разыскал между ящиками с грузом алюминиевую лопату для чистки снега. Где-то была еще одна, совковая, или как ее дед называл — «чирва». Вот только куда ее засунули при погрузке? Пришлось изрядно попотеть, но в конце концов нашел, выбросил на песок и спустился сам.

Стивен почему-то не был склонен к разговорам и все время молчал, хмуря брови.

Чего это он? Обиделся что ли? Или просто не выспался? Может из-за ракеты своей переживает? Надо не забыть, предупредить Иваныча.

— Вот что я думаю, — все-таки не выдержал Стив минут через десять молчаливой работы «чирвой», — посчитать хочу.

— Чего это тебя на математику потянуло? — отозвался Михаил, — От скуки что ли?

Стив отмахнулся и продолжил:

— Мы не знаем точно, в какой именно момент времени наши машины отделились от колонны. Но в любом случае, это произошло далеко не сразу. Временные промежутки между остановками составляют около четырех часов. Буря началась примерно через час после того, как мы тронулись в путь после заправки машин. Так?

— Наверное, — пожал плечами Михаил, — я не знаю. Меня же дед спать погнал. Я правда не сразу уснул, где-то еще с полчаса ворочался с боку на бок, а потом захрапел. Когда проснулся буря уже была.

— Да я, честно говоря, тоже за часами не следил. Допустим мы потеряли колонну почти сразу после начала бури, минут через пятнадцать — двадцать, ну максимум тридцать минут, то получается всего-навсего полтора часа пути. Понимаешь к чему я клоню?

— Нет, — честно признался Михаил, — у меня с математикой не очень. Я же только шестилетку закончил. И то, — он внезапно смутился, — в последний класс почти совсем не ходил. Да нечего там делать! Читать и писать умею, а «тангенсы и котангенсы» мне и на фиг не упали.

— Ладно, сейчас объясню понятнее, — хмыкнул Стивен, откашлялся, сплюнул на песок и заговорил тоном школьного преподавателя:

— Скорость конвоя в среднем составляет двадцать — двадцать пять километров в час. В условиях плохой видимости, она падает почти вдвое. То есть, десять — двенадцать километров в час. Если взять по максимуму, — полтора часа пути, со скоростью двенадцать километров в час, это составит примерно восемнадцать километров.

— Так, — произнес Михаил, пока еще очень смутно понимающий к чему вообще клонит Стив.

— Теперь нужно вычислить углы, — задумчиво бормотал Стивен, быстро орудуя лопатой, — максимальный угол отклонения от прямой в сторону — девяносто градусов, и их придется суммировать. Так?

Михаил только неопределенно хмыкнул в ответ.

— Таким образом, мы получаем равнобедренный треугольник с основанием в тридцать шесть километров и высотой восемнадцать километров. Площадь треугольника — это половина основания умноженное на высоту. Итого…

Он на секунду запнулся, и что-то быстро начертил на песке.

— Итого мы получаем, зону поиска — триста двадцать четыре квадратных километра.

— Ого! — поразился Михаил, — это же до хрена и больше.

— На самом деле нет, — покачал головой Стив, — почти наверняка колонну остановили, как только обнаружили пропажу машин. Почти наверняка угол отклонения гораздо менее чем девяносто градусов. Так что в действительности площадь поиска раза в три — четыре меньше получается.

— Я понял, — пробормотал Михаил, — может быть колонна вон за тем барханом стоит, — он указал на самый дальний и высокий песчаный холм.

Стивен пожал плечами:

— Может быть.

— А Эмиссар и Чекист, — добавил Михаил, — сейчас сидят в командирском броневике и тоже вычисляют площадь треугольника?

— Возможно, — согласился Стивен и замолчал.

— А почему треугольник? — задумался Михаил вслух.

— Три самых крайних точки, — пояснил Стивен, — максимальное отклонение вправо, влево и вперед. Назад я не считаю, направление движения у нас верное, вон — Солнце, вон — Юпитер. Вчера было так же. И я очень сильно сомневаюсь в том, что колонна развернулась и внезапно поехала обратно. Значит они просто немного отклонились от курса.

— Ты неправильно считаешь.

— Почему?

— Да потому, что считать нужно не от крайних точек, а от одной — центральной.

— И что получится? — не скрывая растерянности переспросил Стивен.

— У меня с математиков плохо, — напомнил Михаил.

— Это геометрия.

— Не важно.

— Объясни, как умеешь.

— Ну вот смотри, — Михаил нарисовал прямую линию на песке, — это дорога. Вот эта точка, наша машина в колонне.

— Так… — задумчиво проговорил Стивен.

— А вот теперь отсчитывай свои восемнадцать километров во все стороны от этой точки, он быстро начал рисовать линии в разные стороны. Сюда, сюда, сюда…

— Ага, я тебя понял, — воодушевился Стивен, — ты имеешь ввиду, что получается круг, диаметром 18 километров. А если мы не сбились с направления, то, собственно, — полукруг, или даже сектор. «Пи-эр-квадрат деленное на два», — получается свыше тысячи квадратных километров…

Михаил выпрямился, воткнул лопату в песок, вытер пот и снова заявил:

— Херня все эти твои расчеты!

— Почему?

— Потому, что не в математике дело, а в этих гребанных холмах.

— Это барханы.

— Не важно, — надул губы Михаил, — я понял к чему ты клонишь. Хочешь посчитать сколько километров должна проехать машина по зигзагу, чтобы нас наверняка найти.

— Ну да, — кивнул головой Стивен.

— Только ведь не видно ни хрена от горизонта до горизонта, — барханы мешают. А значит их объезжать придется. И в результате, ты намотаешь вокруг этих «холмов» несколько сотен километров, — и произнес таким же поучительным тоном, каким недавно говорил Стивен — со скоростью десять — двенадцать километров в час, получается не меньше двух — трех дней поиска.