Стивен с «дедом» молодцы, не оплошали, пощелкали свихнувшихся варанов, как орешки. Интересно, откуда их столько? Может быть с какой-нибудь фермы сбежали, где их на мясо разводят? Или после катастрофы у рептилий совсем не стало естественных врагов, вот и расплодились в неимоверных количествах?

Эмиссар прискакал, лично деду благодарность объявил и даже АКСУ подарил — «на всякий случай».

Старенький автомат, конечно, но еще вполне боеспособный. Так что, пригодится! До точки назначения, еще хрен его знает сколько километров пилить. Ветер поднялся нешуточный, песком метет так, что ни черта не видно, хотя уже светать должно. Как Иваныч ухитряется вести машину практически вслепую?

Не выдержал, опустил ноги со спалки, потянулся, зевнул, и перегнувшись через спинку сиденья спросил:

— Иваныч, может все-таки подменить?

Тот отмахнулся:

— Мишка, не отвлекай.

Михаил, уставившись в лобовое стекло смог различить сквозь жалюзи только габаритные огни движущейся впереди цистерны с топливом и выхваченную мощным прожектором колею. Все остальное пространство погрузилось в совершенно непроглядную желто-красно-серую мглу.

— Вот метет проклятущая, — едва слышно проворчал Иваныч себе под нос, — да еще и рация вырубилась, хрипит, шипит, а толку никакого.

Цистерна впереди поморгала «стопаками», продублировав сигнал экстренной остановки почти неразличимыми сквозь шум ветра гудками. Иваныч немедленно проделал ту же операцию и остановил МАЗ, но глушить не стал. Выходить из кабины под режущий песчаный шквал никому не хотелось. Коротким единогласным голосованием решили ждать парламентера в кабине.

Через пару минут постучали. Иваныч хотел впустить визитера, но порыв ветра невероятной силы швырнул пригоршню песка в лицо, и он поспешно захлопнул дверцу. Матюгнувшись для порядка, напялил защитные очки, отчего сразу стал похож на Эмметта Брауна из старого престарого фильма. Бандану подвязал, поднял воротник, кивнул Стивену и Мишке, чтобы отвернулись и только тогда выскользнул за дверь.

— Ты кто? Чего тебе надо? — приходилось орать во все горло, чтобы перекричать плотный свистящий поток ветра, обжигающего не хуже пламени.

— Иваныч, — голос парнишки совсем осип, лицо замотано тряпками, на глазах защитные очки в половину лица, поди еще сообрази кто это, коли морды не видать.

— Это я, Франсуа, — прокричал парень, кутаясь в рваную робу, чтобы хоть как-то укрыться от обжигающего порыва ветра, — кажется мы совсем заблудились, колонны позади нет. Иваныч, у тебя рация фурычит? Вызови «Первого» на связь.

— Ох, ерш твою итить, — заволновался Петр Иваныч, обернулся, стукнул по дверце, гаркнул во всю мочь, — Мишка!

И лишь потом ответил молодому водителю:

— Нет, французик, не работает она. Шипит и все. Я уже пробовал начальство вызывать, — не отвечают.

Михаил, следивший сквозь окно за жестами сопровождающими разговор, и так сообразил, что пахнет неприятностями. Услышав крик, толкнул дверцу, прикрывая лицо руками, сжал веки насколько можно, сунулся в узенький дверной проем. И все-равно сразу глаза запорошило, почти ослеп. Словно когтями дерябнуло. Невыносимо больно!

— Ах ты, черт…

— Мишка, очки надень! Сейчас же!

— Я щас, я быстро, — затараторил он, вернулся в кабину наощупь, резало и пекло так, словно по роговице провели наждачкой. Слезы потекли в три ручья. Спасибо Стивену, помог сориентироваться в кабине, сунул в руки кружку с водой.

Михаил кое-как промыл глаза поминая чертей в аду, нашарил в необъятном бардачке запасные очки, натянул. Потом накинул на лицо старую, пропахшую потом майку, завязал лямки на затылке, натянул бейсболку, козырьком назад. Вроде все, экипировался. Сунулся на улицу повторно.

— Дуй на крышу, — прокричал дед, — посмотри, где колонна?

— Ага, — сообразил Михаил, теперь стала понятна причина остановки, сбились с пути и несколько машин отделились от конвоя. Бывает…

— Бинокль возьми, — снова крикнул Петр Иванович, — вдруг далеко отъехали.

— Ага, я щас, — заторопился Михаил, — пять сек.

Вернулся в кабину, нашел старенький бинокль, вновь выскочил на улицу, по ступеньке пробрался мимо движка, забрался на крышу будки по скобам, огляделся. Колонны позади не видно.

— Емрики-бобрики, — пробормотал он непонятную скороговорку Иваныча, даже не вдумываясь в смысловое значение слов.

Впереди МАЗа светились габаритные огни двух автомобилей, но очертания терялись в красно-сером полумраке. Михаил напряг память, вспоминая очередность движения технических средств в колонне. Возглавлял конвой, как всегда, — «Катерпиллер», за ним, шел броневик «фашистов», следом еще три или четыре машины, затем бортовой Урал Ковтуна и бензовоз Франсуа, и лишь потом МАЗ Иваныча.

Он поднес бинокли вплотную к очкам, кое-как настроил резкость, всмотрелся в багровый полумрак и сразу же опознал бензовоз по едва различимым контурам. Перевел окуляры чуть дальше, и разобрал край ободранного борта грузового Урала. Его удачно подсвечивала новая, чуть более яркая левая фара Камаза.

Перевел бинокль дальше, осмотрел горизонт. Долго стоял, пялясь в полумрак, наверное, несколько минут, потом сквозь грохот движка разобрал неясный шорох и позвякивание, оторвался от бинокля и перевел взгляд вниз. Это оказался Стивен, неумело карабкающийся на будку и цепляющий прикладом «Калаша» борт. Напялил на себя крутячие военные «глаза» и каску, но лицо тряпкой замотать не догадался.

Посечет ведь всего!

Стивен забрался на крышу, стал рядом и отплевываясь спросил:

— Мишань, видно чего?

— Не-а, — покачал головой Михаил, — три машины только видно. Куда остальная колонна подевалась, — ума не приложу.

— А давай я «люстру» подвешу? У меня есть одна.

— А «люстра» это чего?

— Осветительная ракета.

— О! Давай! Как раз то, что надо!

Стивен повозился несколько секунд, потом рванул кольцо задрав руки вверх.

— Пошла «люстра», сейчас будет свет.

В небо полыхнуло, и яркая точка повисла прямо в зените. Не сказать, что вдаль стало видно прямо гораздо лучше, но бензовоз, Урал и ближайший бархан высветило словно мощным прожектором. А главное, стала четко видна старая разбитая дорога, по которой они ехали все это время.

То есть, это что получается? Это не они сбились с пути, а вся остальная колонна заплутала? Или где-то развилку проспали и втроем укатили не туда?

Все время пока в небе висела осветительная ракета, Михаил до рези в глазах пялился в старый театральный бинокль, шаря по дюнам и барханам в безрезультативных поисках. Не выдержал, протянул бинокль Стивену, в жалкой надежде на чудо.

Но его не произошло, когда «люстра» догорела, Стив опустил бинокль и отрицательно помотал головой.

— Что делать будем?

Стивен на секунду замялся, потом решительно выпалил:

— Еще пара сигнальных ракет есть. Красных. Но за них Пауль голову оторвет, это на случай нападения на колонну.

— Красное на красном? — скривил нос Михаил, — ее вообще видно будет?

— Ночью на семь километров видно. Днем — километра на полтора — два. А вот в пыльную бурю, — он замялся, — хрен его знает… Но метров на пятьсот — точно.

— Может «люстру» наши уже заметили?

Стивен пожал плечами.

— Все может быть, но тогда обязательно должен быть ответный сигнал.

Помолчали пару минут, разглядывая темно-багровый горизонт.

— Ладно, — принял решение Михаил, — запускай одну. Если сильно ругать будут, скажи это мы уговорили. Я Иванычу шепну, он заступится перед твоим начальством.

— Да ладно, — беспечно махнул рукой Стив, — сам отмажусь. Не впервой.

Он вытащил из кармана разгрузки небольшой сверток, извлек сигнальную ракету и уверенным движением пульнул в небо. Затем они с Михаилом внимательно проследили за ее полетом, а когда ракета совсем потухла, еще несколько бесконечных минут, до рези в глазах вглядывались в желто-серую муть. Ответного сигнала не пришло.

— Херово дело, — констатировал Стивен, — главное правило «потеряшки», — сиди на месте и понапрасну не дергайся. Еще неизвестно как далеко мы утарахтели от колонны. Лучше не усугублять, а то нас очень долго искать будут. Если вообще найдут.