Наряжала елку всегда она, а Костя и Саша смотрели и давали советы, но любовалась результатом вся семья.

Польза от советчиков была в одном, они следили, чтобы семилетний Кеша не проявлял нездоровую активность в отношении ёлки. Несмотря на осознанный для кота возраст, тот иногда выкидывал что-нибудь глупое. Однажды от растерянности они сразу же на месте вытянули из питомца около тридцати сантиметров тонкой фиолетовой ленточки, не сообразив, что это может повредить кошачьи органы, и с тех пор дождик был вычеркнут из списка украшений.

Так вот о детстве.

Услышав о ёлке, Саша заявил, что ему без разницы, потому что он взрослый, давно знает, что Деда Мороза не существует, и вообще не видит смысла в этом празднике.

Если бы семиклассник верил в Дедушку Мороза, это стало бы поводом для беспокойства. Катя и Костя старались сохранить сыну веру в сказки, но критическое мышление никто не отменял, и они знали, что как только их обожаемое чадо пошло в школу, ему от более продвинутых сверстников начала доходить информация. Информация из серии: откуда берутся дети, чем родители занимаются по ночам, и кто приносит подарки. О последнем он знал уже лет пять и не забывал говорить спасибо, находя первого января под ёлкой подарок от доброго волшебника.

И тут на те вам: «Нет смысла в празднике».

А ощущение чуда?

После беспокойства, Катя мечтала поскорее окунуться в праздничную магию войти в новый год без тревог и дурных предчувствий.

И пусть её мечты — это только её мечты, а сын имеет право на свои, но ей взгрустнулось.

Действительно ребёнок так быстро вырос, а она не заметила, или Сашка только пыжиться, обманывая и себя, и маму?

— Ты знаешь, что твой сын против праздника? — спросила Катя мужа.

— Как это?

— Говорит, что вырос, что не верит, и смысла в нём нет.

— От подарка не отказался? — уточнил Костя, жена покачала головой. — Конфеты таскает?

— Таскает.

— Значит, всё нормально, праздник не отменяется.

С его умозаключением Катя согласилась.

А Костя ещё и сам включился в новогоднюю подготовку и без предупреждения приволок пятнадцатого декабря в дом двухметровую пушистую ель.

Сашка, увидев её в прихожей, побухтел, что не будет каждый день иголки убирать, но сам измерил ствол и поскакал за компьютер смотреть подставки под елку, и выяснять, можно ли на завтра оформить доставку в пункт выдачи, или нужно идти за ней в магазин. И этому мальчишке безразличен Новый год? Ну-ну.

А его родители уже вдвоём пустились в воспоминания. Катя рассказала, что у них дома ёлка стояла в сделанной папой из дощечек крестовине. За девять дней дерево сильно осыпалось, из-за чего при уборке иголки до весны откуда-то вылезали. А Костя вспомнил, что они дерево ставили в ведро с подсоленной водой, и оно даже успевало подрасти, пока стояло в квартире почти месяц.

Так потихоньку Зиновьевых закружила атмосфера главного семейного праздника.

К последней декабрьской неделе подарки для близких и миленькие сувениры для коллег были приготовлены, график посещения родных в первые дни января составлен, и холодильник ломился от деликатесов.

Сплошная красота!

И никаких беспокойств и странных воспоминаний из детства.

Пока Саша не рассказал вернувшейся с работы маме, что час назад к ним приходила девушка и спрашивала папу.

— Нашего папу?

— Да. Она сначала смотрела на меня и молчала, а потом спросила, дома ли папа. Я сказал, что ещё на работе, и она ушла.

Муж приехал через полчаса, сын повторил рассказ о девушке, но ситуация не прояснилась, потому что Косте никто не звонил, и визитов он не ждал.

Катю этот эпизод не взволновал, и она вполуха слушала, как муж спрашивает Сашу, как выглядела приходившая.

Тот запомнит только то, что та была выше него, в коричневой шубе и с хвостом на голове.

Описание выходило совсем безликим, и Катя попыталась помочь.

— Она красивая была?

— Кто?

— Шуба или девушка.

Сашка тут же надулся, почувствовав, что над ним посмеиваются, а Костя поддержал ребёнка, сказав, что для него она старая, поэтому её внешность он не рассматривал.

— Больше никогда дверь открывать не буду, сами своих знакомых встречайте, — пригрозил подросток и утопал в свою комнату.

Открывать дверь чужакам — это не то занятие, против отмены которого будут возникать родители. По-хорошему можно было бы и профилактическую беседу провести, напомнив, что открывать дверь незнакомцам нельзя, но семикласснику такие воспитательные речи точно не понравятся, он ведь и сам всё понимает.

Зато супруги, убедившись, что обидчивое чадо не услышит, ещё немного поострили на тему того, до какого возраста мальчики любят девочек постарше, а потом вырастают и засматриваются на тех, что помоложе.

Когда тебе идёт четвёртый десяток, шутить с сорокалетним мужем, что мужчины с определённого возраста предпочитают молодых девушек, странно. Будто каркаешь или дразнишь судьбу. Но Катя об этом не задумывалась.

Всё также никаких предчувствий и подозрений.

Она приготовила ужин, накрыла стол и собралась звать семью, когда как-то неуверенно постучали, а потом коротко позвонили в дверной звонок.

В прихожей Катя оказалась второй, когда муж уже распахивал входную дверь. И через его плечо она наблюдала, как перед ними появляется девушка в шубе.

В сапожках, кожаных брючках в обтяжку, короткой норковой шубке, с острым подбородком, скулами и широким лбом, над которым линия волос выступает треугольником.

В голове щёлкнуло, что именно про таких говорят «лицо сердечком».

— Я никуда не уйду, мы должны поговорить, — сказало это самое лицо, уперев в Костю стрелы своих глаз, украшенных длинными ресницами.

А потом растеряло прыть, а взгляд из уверенного стал растерянным, когда девушка рассмотрела их обоих. Наверное, рассчитывала, что Костя будет один?

И тут до Екатерины дошло, что эта миловидная девица уже второй раз за день наведывается к ним домой в поисках мужчины. Того, который Сашин папа и Катин муж.

Какого хрена происходит?

Как бы этой пигалице не пришлось улетать с лестницы, раз она решила никуда не уходить.

На мысли, что на пороге стоит причина всех тех недель, которые она страдала от беспокойства, Катя, вытянув руку, упёрлась ладонью в стену, в поиске дополнительной поддержки и опоры.

— Это к тебе? — обернулся к ней муж.

— Она у Сашки папу спрашивала, а не маму, — сначала ответила она и только после поняла, что означает его вопрос.

Костя визитёршу не узнал.

Тогда можно и вежливо поговорить.

— Здравствуйте! Вы два часа назад сюда приходили?

— Да, — вытянула девушка шею, разглядывая коридор Зиновьевых.

Общаться, стоя в дверях, было неудобно, но хозяева не спешили отойти назад и позволить девушке войти. С чего вдруг? Пусть она не выглядела опасной, но не объяснила, кто она и зачем пришла.

— Вы к кому? — спросил Костя.

— К Саше. Он здесь?

— Саш! Саня, к тебе пришли, — позвал мужчина сына, пока Катя переживала когнитивный диссонанс или мини-апокалипсис. Зря они смеялись над своим ребёнком. Теперь в её сознание сложилась безумная картинка: сын держится за руки с барышней в шубе и вот у неё начинает расти живот.

— Вы без меня дверь не можете открыть? — вышел из своей комнаты подросток.

— Тут к тебе пришли, — отодвинулся с траектории Костя, давая ему обзор.

— Я тут причём? Она тебя спрашивала, — развернувшись, снова скрылся у себя ребёнок.

— Девушка, мы вас не знаем, и у нас ужин стынет. Говорите, что вам нужно, и расходимся — теряя терпение, потребовала ответа Екатерина.

— А взрослого Саши нет?

— Вы Сашу видели, других у нас не водится.

— Первый подъезд, шестой этаж, слева кухня, дальше двери в туалет и ванну, справа комната с кроватью и другая комната с балконом. Я здесь была, я знаю.