А слизняк — это тебе не котик, медвежонок, сокол ясный или на худой конец поросёнок или улитка.

Это не дурак и не банальный козёл, которым нарекается каждый мужчина, совершивший по мнению женщины проступок. Слизняк более гадостное и унизительное сравнение. И главное, незаслуженное.

Костя не изменял, никогда на жену не жаловался и не позволял другим её критиковать. У него даже заначки не было. Всё зарплату Кате не отдавал, но когда она перед какой-то покупкой, спрашивала, сколько у них есть денег, он называл всю имеющуюся у себя сумму, ничего не утаивая для своих персональных нужд.

Он хороший муж, и в благодарность в преддверии пятнадцатилетия со дня свадьбы жена его слизняком назвала.

Кулаки сжались, в груди поднялось негодование, и будь она рядом, мужчина бы высказался.

Требовать извинений от обиженной Кати бессмысленно, но мужское эго горело желанием объяснить ей, что он такого обращения не заслуживает.

Но пока она была недоступна, он пошёл в комнату сына.

— Дети такие приставучие, — обсуждая, как посидели в гостях, заявил Сашка. — То кричат, то кусаются. Быть родителем сложно. Я тебя тоже кусал?

— Тебе больше мама нравилась, ты её за волосы таскать любил. Меня раз пнул в живот так, что я разогнуться не смог. Помню, кое-как до стула дотянулся, чтобы не упасть.

— Прости.

— Забыли, — подмигнул Костя сыну, услышав, что жена вышла из ванной.

Разговор с ребёнком и тёплый душ настроили его на мирный лад.

Воспоминания о первых годах жизни Шурика напомнили, что в жизни есть вещи посерьёзней сорокалетия и слизняка, и если они с Катей тогда справились, то им любой кризис по плечу. А душ смыл тот постыдный холодный пот, который выступил на спине, когда жена заинтересовалась тем, что ему рассказывал Витька. Ерунду рассказывал, а на мгновение проняло так, будто был пойман на том, что все семейные сбережения потратил на коллекцию какой-нибудь дичайшей и никому ненужной херни или стал токсикоманом. Разумеется, он такого не делал и никогда не сделает, это просто пример подставы. Но вода и мыло, которое он взял с полочки, не глядя, не проследив красная папайя это или зеленоватый брусок с ароматом дыни, стёр следы стрессовой реакции организма.

Костя даже избавился он того странного ощущения, что жена не обозвала его, а поставила диагноз или озвучила приговор. Да, это не придурок или осёл, но слизняк — такое же обычное ругательство и какого-то огромного смысла в себе не несёт.

Ощущения больше нет, но он всё же не удержался от ремарки, забираясь под одеяло:

— Я не слизняк.

— Ты тупой слизняк, — отложив на подлокотник разложенного дивана старый планшет, служивший ей электронной книжкой, ответила Катя.

— Почему?

— Был бы умным слизняком, тихонечко бы заполз и притворился моментально заснувшим.

— Может мне вообще из ванной выходить не стоило?

— В ванной неудобно, на балконе раскладушка есть, лучше бы в кухне для себя её поставил.

Её голос звучал ровно. Не переходя ни в злобное шипение, ни в истеричный визг, ни в обиженное дрожание и хлюпанье носом. Катя молодец. А то, что она не запомнила ни одну строчку из статьи, открытой на планшете, мелочь.

— Мне в кухне спать? Зачем?

— Затем, что ты слизняк.

— Перестань меня так называть!

Наверное, её заело, в голове билось только одно: «слизняк, слизняк, слизняк», вот она и повторяла. Но муж прав, это ни к чему не приведёт, надо сменить пластинку.

— А как тебя называть? Ты строил из себя великомученика, которого задолбала семья, и плакался о тяжкой доле бывшей девушке друга. Что ты там ей плёл? Что жена-мегера и ребёнок без больших успехов в спорте и учёбе, чтобы о них всем, гордясь рассказывать, не ценят тебя? Что ты всё для нас делаешь, белкой в колесе носишься, а домой возвращаться не хочется? — понимая, что её несёт, не смогла Катя остановиться. — Слушай, а может ты ещё студентом на неё слюни пускал? А тут встретились годы спустя, и ты поплыл, осознал, что потратил свою жизнь не на то и пожаловался ей на судьбу?

Костя не смог сразу ответить, уж больно активной и обширной была бомбардировка жены. Начала с того, что посмела предположить, что он не доволен своей семьёй, что сыном не гордится, а закончила его влюблённостью в Ольгу. Первая часть была неправдой. Такой огромной и возмутительной, что равнозначного сравнения подобрать нельзя! Скажи это кто-то со стороны, и за такое можно кулаком ударить. По морде или в корпус неважно, главное ударить, чтобы больше не смел рот открывать, полоща его семью. Вот только произнёс эту низость тот единственный человек, который знает тебя лучше всех, и подлый удар этим нанес не по семье, а по тебе самому.

А вторая часть…Ох, какая же Катька, блять, умница-разумница!

Никогда не признавался, и от себя скрывал, что девушка друга ему нравится. Костя даже не фантазировал, как вместо Вити встречается с Олей.

Считал её красивой? Да. А ещё умной, классной, грациозной, сексуальной и недосягаемой.

Ни одного движения по её завоеванию себе не позволял, ни слова, ни взгляда, ни намёка не допускал. А Катя спустя двадцать лет, не зная деталей и не целясь, попала в точку! И как она делает?

Злость и обида в нём соседствовали с восхищением и самодовольством (восхитился способностями жены, а потом и собой, ведь сам её такую поразительную выбрал). А физически эта мешанина мыслей и эмоций выразилась растерянностью.

Что делать и за что хвататься, Костя определить не мог, вот и выходило, что он тупо молчал.

Или умно, если не получив ответа, Катя дёрнула одеяло на себя, повернулась к мужу спиной и бросив:

— Лучше спать, чем тратить время на разговоры со слизняком, — закрыла глаза.

Она могла предъявить ему ещё с десяток претензий, но зачем, если ничего нового не скажет, а только поменяет формулировки? Ещё могла бы начать брыкаться и отправить его спать на кухню или заявить, что не хочет его видеть и лежать с ним рядом, и самой покинуть супружескую постель.

Только проблему это не решит. Вернее проблемы во множественном числе, которые на неё обрушатся, как только она всё обдумает и ещё сильнее расстроится.

А пока она может позаботиться о себе, поспав здоровые восемь часов перед работой, если уснёт прямо сейчас.

— Кать.

— Говорить со мной надо было осенью, поздно спохватился.

— Я не…

— В отличие от тебя, у меня завтра рабочий день, — прервала мужа Катя. — Не будь эгоистом, дай мне отдохнуть.

Пролежав без движений полчаса в темноте, Костя перестал думать о «слизняке», и до него дошло, ЧТО узнала его жена.

Екатерина практически спала, когда мужу приспичило объясниться.

Он просунул руку под её подушку, прижался со спины и принялся говорить почти в ухо, своим дыханием сдув несколько волосков ей на щёку.

— Я не собирался уходить. Вы моя семья, это невозможно. Как такое вообще подумать можно было? Бред, чушь и полная ересь.

— Бред?

— Да.

— Значит ваша с Виктором подружка шизофреничка и сделала вывод не из твоих слов, а из-за голосов в своей голове? — открыв глаза и больше никак не двигаясь, спросила Катя. — Ты с ней об этом не говорил?

Её голос звучал глухо и тускло, интонация была ровной, иронии или насмешки не ощущалось. Может, проснулась не всем мозгом, а может, спросила искреннее и без подколки, неважно. Суть в том, что Костя имел реальный шанс надуть жену, подтвердив, что Ольга что-то себе напридумавшая дура или несчастная врунишка, заговорившая о нём, лишь бы подольше с Витькой поболтать.

Что может быть проще того, чтобы списать всё на обман и ошибку левой болтливой бабы? Катя её не знает, если сказать, что та всегда была сплетницей и выдумывала истории, привлекая к себе внимание, Витя по его просьбе это подтвердит, и вопрос будет закрыт.