— Я только принесла воду для пациентки и уже ухожу, — нисколько не смутилась девушка.

— Да-да, идите скорее в процедурную, там, наверняка, уже очередь на клизмы! — пробухтел доктор, наблюдая, как тучный мужчина с блокнотом изучает фигуру медсестры.

— А что на клизмы бывает очередь? — удивился старший уполномоченный.

— Ко мне бывает, — хищно улыбнулась медсестра, немного подавшись вперёд, чтобы мужчина смог лучше рассмотреть её декольте.

— Сестра Шмаркова! Поторопитесь! — снова не выдержал доктор.

— Пиииить, — неожиданно для всех позвала пациентка, переключив всё внимание на себя.

— Сейчас, милая, — вмиг растеряв свой хищный настрой, сестра заторопилась к койке.

— Вы слышите нас, — поспешил взять быка за рога старший уполномоченный.

— Да погодите, вы со своими вопросами, — повелительно гаркнула сестра Шмаркова на мужчину и принялась водить мокрой губкой по губам девушки.

По подбородку пациентки бежали тонкие ручейки, стекали по шее, устремлялись под рубашку. Сердобольная медсестра снова и снова смачивала губку и прикладывала ко рту девушки, пока доктор не остановил подчинённую. Доктор Карпович Мирослав Борисович

— Достаточно, с ней всё будет в порядке, от жажды точно сегодня не умрёт, идите, — эти слова прозвучали мягко, даже с какой-то долей сочувствия.

— Я вернусь, — ободряюще пообещала медсестра девушке, и, вытерев мокрую грудь пациентки салфеткой, поспешила выполнить распоряжение доктора.

— Вы слышите меня? — снова вернулась к вопросам старший уполномоченный, воспользовавшись тем, что доктор провожает взглядом покидающую палату медсестру.

Девушка не подала голос, но кивнула. Она его слышала, видела и даже хотела, чтобы он убрался побыстрее из палаты. Чтобы желаемое произошло как можно быстрее девушка была готова сотрудничать.

— Вы сможете отвечать на вопросы?

— Кхе, — девушка попыталась помотать головой, но получилось у неё плохо.

— Тогда давайте так сделаем. Откройте рот, если “да”, и высуньте язык, если “нет”, — предложил старший уполномоченный свою кодовую систему.

— А если “не знаю”, то коснуться языком уха? — возмутился доктор, — что за бред вы ей предлагает, вы хоть представляете, сколько сил уходит, чтобы высунуть язык у человека с черепно-мозговой травмой?

— У вас есть идеи получше?

— Представьте себе! Достаточно просто взять её за руку. Вот смотрите, — Карпович положил свою тёплую ладонь под руку пациентки так, чтобы один её палец лежал сверху.

— Ну, и как это нам поможет?

— Если вы слышите и понимаете нас, сделайте один удар пальцем, — обратился доктор к девушке и немедленно получил требуемый ответ, — отлично, давайте договоримся, что это будет означать “да”, а два удара пальцем будет означать “нет”, договорились?

Девушка моргнула и отчётливо сделала движение. Один удар пальца был чётким и не вызвал сомнений в осознанных действиях его владелицы.

— Вы знаете, что с вами произошло? — спросил толстяк.

— Два удара, — оповестил Карпович.

— Вас нашли на пороге дома Вальтера Третьяка, вы с ним знакомы? — что-то записывая в блокнот, снова задал вопрос старший уполномоченный.

— Нет, — перевёл ответ доктор, следящий за движением пальца девушки.

— У вас есть догадки, кто мог ударить вас по голове и оставить на улице?

— Опять “нет”.

— Может, ваша система сбоит? Что это она получила по голове и не знает от кого? — раздосадовано запыхтел полный мужчина.

— Да, она не знает, вот только что подтвердила одним ударом.

— Но имя она своё хоть может нам назвать, чтобы мы связались с родственниками и запросили информацию, — совершенно вышел из себя полицейский.

— Нет, — удивлённо проговорил доктор.

— Что значит “нет”? Не хочет говорить?

— Погодите, старший уполномоченный, — осадил доктор вышедшего из себя толстяка, после чего обратился к девушке, — вы помните, как вас зовут?

Палец стукнул по ладони Карповича два раза. Доктор стал понимать, что происходит. После такой травмы головы в происходящем не было ничего удивительного.

— Быть не может, чтобы она имени своего не знала! — не поверил толстяк.

— Очень даже может. Её ударили по голове, была большая кровопотеря, остановка сердца, шоковая реанимация. Уже чудо, что она пришла в себя. Ну, а то, что у неё амнезия — это даже ожидаемо.

— Что у неё?

— Амнезия, старший уполномоченный, это когда человек теряет память.

— Приехали! Ну хоть что-то она помнит?

— Его, — тяжело прохрипела девушка, смотря за спины мужчин.

Доктор и полицейский одновременно повернули головы и увидели в проёме приоткрытой двери высокого темноволосого мужчину. Халат, накинутый поверх дорогого делового костюма, висел наперекосяк, неумело скрывая сидящего на руках у хозяина крупного бассет-хаунда.

— Это просто смешно! — возмущался Вальтер Третьяк, которого Маршал Гнездо вёл к своей машине в статусе “задержанный по подозрению”, не уточнив какие у него собственно были подозрения.

— В участке вместе и посмеёмся, — пошутил тучный полицейский.

— У вас нет оснований, старший уполномоченный! — Вальтер поудобнее перехватил собаку, которую неудобно было нести на руках.

Опустить пса на землю не давал вредный полицейский, у которого явно была какая-то фобия.

— По законам Подгорицы я могу вас задержать на 48 часов в интересах следствия даже без оснований, — похвалился Маршал Гнездо, остро чувствуя свою власть.

— А пса? — Вальтер, развернулся и протянул руки с собакой в направлении полицейского так, чтобы морда Плута оказалась как можно ближе к лицу толстяка.

— Уберите это! — возмутился Гнездо, отстраняясь, словно бы к нему поднесли клубок ядовитых змей.

— Барк! — гулко гавкнул пёс.

— Да, друг, я тоже возмущён, и не меньше чем ты.

— Барк! Барк! — громко согласился Плут.

— Перестаньте натравливать на меня собаку! И садитесь уже в машину!

Полицейский распахнул заднюю дверь своего неказистого авто, чтобы пропустить подозреваемого в салон. Третьяк повернулся спиной, сел на неприятно скрипнувшее сидение, после чего отпустил собаку на землю. Плут, сорвался с места и резво побежал. Его кривые толстенькие лапки мелькали в воздухе так часто, словно бы бассет-хаунд возомнил себя фаворитом на лошадиных скачках.

— Куда?! — возмутился полицейский.

— Догоните, если хотите. У вас наверняка найдётся что ему предъявить.

— Вы за это ещё ответите!

— Не сомневаюсь. Поехали уже в участок, — третьяк самостоятельно захлопнул дверь.

Старший уполномоченный с задержкой сообразил, что только что произошло, и со злости пнул свой же автомобиль по колесу. Сдержав рык от боли в ноге после удара о довольно жёсткую резину, полицейский поплёлся за руль.

Гнездо немного потоптался у водительской двери, которая заела при попытке её открыть. Дёрнув, что есть силы, Маршал всё-таки добился желаемого. Полицейский сел в машину, и даже не попытался пристегнуться. Его живот был слишком объёмным, а ремень безопасности вёл себя также, как дверь, постоянно заедал. Повернув ключ в замке зажигания, полицейский мягко вдавил педаль газа в пол. Машина покатила вперёд.

— Нарушаете, старший уполномоченный, — подавив приступ брезгливости, Вальтер демонстративно пристегнул свой ремень безопасности.

— Заткнись, — приказал полицейский.

— Мдааааа, — многозначительно выдал Вальтер, вспоминая свой последний арест, случившийся ещё в прошлом веке, тогда стражи порядка вели себя куда почтительней.

Маршал Гнездо злился. Напыщенный индюк на заднем сидении, которого он задержал, только чтобы поучить уму-разуму, только добавлял масло в огонь. От потерпевшей оказалось не так много проку, а ведь Маршал рассчитывал, что дело окажется лёгким, раз уж жертва выжила. Амнезия-гомнезия. Анекдот какой-то. Получить по голове, выжить и забыть всё на свете? Вот он бы себе такого не позволил. Он не какая-то девка безмозглая. Маршал всегда знал, что у баб одно на уме, а в голове вообще пусто. Вон хотя бы этих девок в палате взять. Одна тёрлась об него как кошка, а вторая валяется как сломанная кукла и только и делает, что глазами моргает, да пальцами шевелит. Были бы у неё изначально мозги, она бы их от одного удара не растеряла.