Травка кровохлюпка издавна росла в этих местах и была широко известна. Раньше её собирали, чтобы красить шерсть, лён, глиняную посуду и тесто для поминальных куличей. Отваром из корней этого растения красили яйца на праздник Челядуна, чтобы они становились из коричневых ярко-жёлтыми, в плотных бутонах растения скапливалась жидкость насыщенного красного цвета, за которую трава и получила своё название. Добытую из кровохлюпки краску использовали для росписей наличников, а трубчатые стебли, светло-зелёные снаружи, внутри были заполнены белым душистым вязким молочком. Трава эта была ядовита, и в пищу её использовать было никак нельзя. Яд, правда, быстро разрушался, когда растение срывали, поэтому даже окрашенная с помощью кровохлюпки глиняная посуда считалась безопасной. Кому впервые пришло в голову красить этой травкой волосы, чтобы защитить себя от дракона, неизвестно, но этот метод считался самым действенным. То ли потому, что для жертвы страшному чудищу выбирали только блондинок, то ли потому, что ни одно разумное животное не станет есть то, что пахнет и выглядит как ядовитая кровохлюпка.

Проснувшись Милли даже подумала, что к ней вернулась память. Так отчётливо в голове всплывали подробности о травах, рецептах хлеба на кислом молоке и овощах, заквашенных в бочках. Но довольно быстро пришло осознание, что это память чужая. Она воспринималась как увлекательная история, прочитанная в книге или увиденная в театре, ничего внутри не откликалось этим воспоминаниям. Разве что… Милли снова посмотрела на руку, в которой во сне не так давно в руке лежала кровохлюпка. По телу пробежала дрожь. Где-то рядом с ухом, то ли наяву, то ли в фантазии прозвучало: “Берегись дракона”. На ум почему-то сразу пришёл образ Петраца. Милли поджала губы. Этот человек ей помог, и она была за это благодарна. А ещё он настойчиво оказывал знаки внимания. Милли даже без памяти понимала, что за ними стоит не простая вежливость, а какой-то интерес. Был ли этот человек похож на дракона? Иногда девушка ловила себя на мысли, что какими-то чертами Петрац действительно напоминал ей хищного ящера. Едва уловимо это было ощутимо в чертах лица, но больше в его хватке. Почитав немного заметки из архива Право, Милли поняла, как именно этот человек ведёт дела. Кто-то из журналистов даже упомянул, что давление аргументов Петраца напоминает когтистую лапу, которая прижимает его оппонентов к земле. Может, всё дело было именно в этом. В том, что в каких-то заметках Право сравнивали со звероподобным монстром, который загоняет свою жертву в угол.

Хозяйка дома была на ночной смене, поэтому никто не остановил Милли от того, чтобы уйти на рассвете в одно местечко, тоже всплывшее в памяти. Антонина жила на окраине, так что нужное место оказалось неподалёку. Выглядело оно несколько иначе, чем в воспоминаниях, но трава, пусть в небольших количествах, но нашлась. Милли аккуратно накрыла цветы полотенцем и, подхватив под корни, вывернула из почвы. Бережно, чтобы не повредить бутоны, девушка завязала ткань узлом. До дома удалось донести добычу без происшествий, несмотря на раздражающе отвлекающий шёпот голосов.

Волосы окрасились очень быстро. Хватило десяти минут. Больше Милли не выдержала из-за сильного жжения кожи головы. В воспоминаниях ничего об этом не было, и девушка испугалась, что сделала что-то неправильно. В итоге волосы покрасились, кожа головы прокрасилась, а руки удалось уберечь, благодаря толстому слою гусиного жира и плотным хлопчатобумажным перчаткам. Милли вымыла голову трижды, один раз даже с маслом, но цвет волос так и остался красно-рыжим. Когда в дверь постучали, девушка со вздохом облегчения бросилась к двери, ожидая увидеть там Тоню, однако её ждал сюрприз.

— Это вы? — растерялась Милли, увидев человека в костюме.

— А это, вы? — вернул удивление Петрац Право, его взгляд задержался на макушке девушки.

— Доброго дня, — попыталась начать разговор второй раз Милли.

— Доброго, — улыбнулся Петрац и вытащил из-за спины небольшой празднично упакованный свёрток, — примите подарок по поводу новоселья.

Мужчина протянул свёрток через порог, но девушке почему-то это показалось неправильным. Она хотела отступить и пропустить гостя в дом, но в последний момент передумала. Милли шагнула вперёд, прикрыв за собой дверь.

— Простите, что не приглашаю, я сама гостья в чужом доме, — попыталась оправдаться девушка.

— Я всё понимаю, — обаятельно, но немного хищно улыбнулся Петрац, — поэтому и принёс вам этот подарок.

— Вы пришли специально для этого? — любопытство победило неловкость, и, немного поколебавшись, девушка всё же взяла в руки протянутый свёрток, он оказался довольно увесистым.

— Простите мне эту вольность. По роду работе я часто бываю гостем в отелях и чужих домах и по себе знаю, каково это. Мне захотелось сделать ваше пребывание тут немного более комфортным на первых порах.

Милли рассеянно кивала, разворачивая шуршащий пергамент. Внутри внушительного свёртка оказался набор туалетных принадлежностей. Зубная щётка с золочёной ручкой, в таком же стиле расчёска с частыми зубчиками, мочалка из натурального волокна, фигурный кусок ароматного розового мыла были аккуратно уложены в складках пушистого белого полотенца с вышивкой.

— Спасибо, — растерянно проговорила Милли, которая уже успела ощутить нехватку всех этих мелких бытовых радостей.

— Жаль, что нормы приличий не позволяют преподнести вам полный набор нужных вещиц для молодой красивой девушки.

— А? — не задумываясь, переспросила Милли, разглядывая резную ручку расчёски.

— Тут неподалёку есть магазин, где торгуют прекрасным шёлком. Если вы не откажетесь со мной прогуляться в ту сторону, мы могли бы…

— Простите, Петрац, мне вполне достаточно расчёски и полотенца, — поблагодарила Милли, не в силах расстаться с туалетными принадлежностями.

— Я понимаю, — после небольшой паузы согласился Петрац, — я взял на себя смелость это предложить, потому что из-за сложившейся ситуации вы лишены поддержки семьи: отца, брата или…

— О, — обрадовалась Милли, — вы хотели бы стать моим братом?

— Ни в коем случае, — быстро отреагировал Петрац, и, заметив лёгкий испуг девушки, добавил, — я бы хотел взять вас на работу.

— А, — не смогла сдержать вздох облегчения девушка.

Петрац улыбнулся, наблюдая, как Милли с нежностью перебирала полученные в подарок предметы личной гигиены. Конечно, он не хотел бы быть для этой девушки братом, были статусы и поинтересней.

— Ну, раз вы мне отказали в поездке в магазин, тогда не откажите в короткой прогулке по побережью. Я консультировался с вашим врачом, это вам полезно.

— О, — снова растерялась Милли.

— Я встретил в городе интересного человека, который согласился побыть для нас гидом. Где-то неподалёку есть место, которое связано с главной городской легендой о древнем драконе.

— О драконе? — встрепенулась девушка.

— Да, — отозвался Петрац, разглядывающий ключицы понравившейся ему девушки, — здесь неподалёку есть бухта, где по легенде в древности обитал дракон.

— В самом деле?

— Так говорят, — рассеянно отозвался Право, разглядывая губы девушки. — Хорошо, давайте поедем, — решительно согласилась Милли, которая хотела знать о местном драконе как можно больше.

— Прекрасно, я подожду вас в машине, — Петрац махнул головой в сторону чёрного кадиллака, где на переднем сидении можно было рассмотреть фигуру худощавого мужчины.

Третьяк наблюдал, как женщина в компании двух мужчин шла вдоль берега. Если судить по направлению, в котором она двигалась, то конечной целью были развалины замка на вершине мыса. С берега, должно быть, уже было видно фигуру Вальтера, возможно, и небольшое тельце Плута. Один из мужчин активно жестикулировал в направлении замка, Третьяк, по крайней мере, надеялся, что в том направлении. Неприятно было думать, что кто-то тычет пальцем не в развалины, а в него самого. “Посмотрите, друзья, на скале торчит дракон, который возомнил себя ищейкой”…